Ноги уже устали бродить по лесу и Кальвадос как никогда пожалел, что обычный лейкопластырь остался с прочими удобными штуками далеко на Земле, а ботфорты пройди он еще несколько километров лесных дорог или тем более бездорожья, скоро начнут нещадно натирать пятки. А с другой стороны, повезло, что портянками в Риосской империи пользовались совсем уж бедные слои населения, другие же обходились носками и чулками различной толщины вязки. Поэтому ему не пришлось пережить все те неудобства, связанные с портянками и обмотками, о которых рассказывал отслуживший в армии отец.
Немного передохнув, перекусив куском холодного мяса с хлебом, он поднялся на ноги. Вспомнив о питомце, достал пару сушеных ягод. Вылезший из кармана Зонтик быстро слопал одну ягоду и вновь залез под рубашку, ближе к теплому человеческому телу. Поменяв стекла очков на другие, с которыми он в темное время суток чуть лучше видел и, освещая себе путь минимально прикрученной лампой (в целях экономии масла) Кальвадос вновь двинулся по тропе.
«Надо было на какое-то дерево взобраться, когда еще не стемнело. Может, так бы немного сориентировался», — подумал парень. Как обычно в таких случаях, умные мысли приходили позже, чем нужно. Но обдумав упущенную возможность, Кальвадос вспомнил, что подходящих деревьев все равно не попадалось — то низкорослые с тонкими ветками, то высоченные с отсутствием нижних веток, по которым можно взбираться.
Вскоре, как ему показалось, дорога сильно поворачивала. Обеспокоившись, что так вернется назад или вовсе выберется из лесу, Кальвадос стал вновь пробираться сквозь деревья, теперь с большей осторожностью и внимательно смотря под ноги. На этот раз чуть больше повезло и заросшие подлеском участки чередовались с крупными прогалинами и даже тропками.
По одной из них Кальвадос и пошел, предположив, что выбрал правильное направление.
Он не знал, сколько уже времени так блуждает по лесу и уже жалел, что не остановился на ночлег, чтоб с утра при дневном свете продолжить свой путь. Появилось нехорошее предчувствие, временами парню начинало казаться, что за ним кто-то то ли идет, то ли смотрит из-за деревьев или из гущи кустарника.
И тут в свете лампы он разглядел, как из-под листьев стал подыматься синеватый туман. На сердце будто кошки заскребли. Но нет! Это Зонтик зашевелился и начал выбираться на плечо хозяину. Стало холоднее, и в лесной тишине, когда он остановился, затаив дыхание, то не услышал ни звука. Спустя пару секунд раздался шелест, это листья все также продолжали опадать, равнодушные к его чувству тревоги. Сердце взлетело и упало куда-то к пяткам... его напугали всего лишь листья...
«Черт, черт, черт! Что я тут делаю? Какого рожна мне стукнуло в голову самому лезть в аномалию? Видать, маловато мне дракона и ухмыляющегося демона...». Зонтик озадаченно крутил головой, наверное, и он не понимал, что они здесь забыли.
Его внутреннему взору представилась омертвевшая Земля, перевитая мотками проводов, маслянистые реки и озера, люди, бредущие как зомби по мусорным кучам в поисках хоть какой-то еды. А шанс увидеть родных и все исправить — вот он! Только идти вперед по ползущему под ногами туману...
И Кальвадос решился.
Открутив фитиль лампы, чтоб стало больше света, он уверенно пошел через чащу, стараясь не терять из виду сине-фиолетовые клочки тумана. Зонтик все также сидел на плече, вцепившись коготками в ткань дублета. Он явно не спешил прятаться в свой удобный и безопасный карман. Значит, дыра в скором времени должна открыться.
На ходу парень достал один из пистолетов, заблаговременно заряженный. Приготовленное оружие сейчас будет весьма кстати, мало ли кого выкинет «в гости» на Варидию. Хорошо бы, конечно и во второй руке держать что-нибудь полезное, например бутылочку с усыпляющей смесью или второй пистолет, но лампа то же сойдет — если что, ее всегда можно бросить в противника.
Возле левого уха раздалось тихое шипение, Кальвадос чуть не подскочил на месте, но скосив глаза в сторону, обругал себя не самыми хорошими словами — это Зонтик раздув капюшон издавал шипящие звуки, обычная реакция инги на всплеск аномалий.
Да уж, нервы ни к черту... Если так каждый раз реагировать, то на ящерицу, то на опадающие осенние листья, совсем уж недолго чокнуться.
Туман стал гуще и, раздвинув ветви плотно разросшегося кустарника, Кальвадос вышел на очередную прогалину. На небе к этому времени разошлись тучи и, в компании с россыпью звезд, лес осветила Пьорра. В ее свете патрульный увидел, как клочья тумана расползаются в стороны, открывая под собой ковер разноцветных листьев, жухлую невысокую траву и какие-то следы, очертаниями уж точно не напоминающие ботинки... Правда, что сейчас страшнее — встретить неведомо откуда появившегося тут человека или дикого зверя Кальвадос не стал раздумывать и спешно отступил обратно в заросли. Там он прикрутил фитиль лампы до минимума и взвел курок пистолета.
Прошла минута, потом две, на исходе пятой он не выдержал и аккуратно вышел из убежища. Пока все было тихо, патрульный решил внимательней осмотреть следы. На всякий случай, перед тем как выбраться на освещенную Пьоррой поляну он глянул на Зонтика. Тот пока еще изображал статую, замерев с открытым капюшоном.
«Хм, странно, по всем признакам тут как раз и должна быть дыра. Но туман расползся, звуковой воронки нет, неужели я опоздал?» Но как ни съедали Кальвадоса сомнения, он все же пошел осматривать поляну. Ничего необычного кроме следов. Казалось, два больших зверя тут пытались попробовать на вкус друг друга. Став на колено возле одной из глубоких рытвин (будто кто-то задней лапой тормозил свое движение или наоборот отталкивался от земли) он поставил на землю лампу и наклонился пониже. Так и есть — кровь и клочки шерсти.
Все это выглядело странным, ведь пока Кальвадос пробирался в эту сторону, он старался не шуметь и часто прислушивался к окружающим звукам. Уж что-что, а звуки такой борьбы, разыгравшейся здесь, он бы еще издалека услышал. А тут... аж жутко представить, как два здоровенных зверя без единого звука мутузят друг друга в свете луны, вырывая куски шерсти.
Облазив всю поляну, он так и не наткнулся на возможный в такой ситуации труп зверя. То ли борьба сместилась в другое место, то ли разбежались. А лазить ночью по кустам и подлеску в поисках валяющейся там туши парню как-то не хотелось.
Когда Кальвадос уже собрался уходить с поляны, в противоположной стороне от того места, где он стоял, громко хрустнула ветка. Тут же с дерева, возмущенно ухая, слетела крупная ночная птица.
Парень тут же повернулся на звук, все тело напряглось, а сердце понеслось вскачь.
Вновь раздался хруст веток и еле слышное рычание. Теперь уже он без всяких сомнений, не мешкая, выстрелил на звук. В кустах недовольно рыкнуло, уже громче и, не теряя времени на раздумья, парень бросился прочь с поляны. Перед тем как вломиться в заросли, он с силой бросил позади лампу. Разбившись, она выплеснула масло и загорелись листья с пожухлой травой. Огонь не спешил разгораться, может и потухнет скоро, — от ночной влаги все отсырело. Но был шанс, что это немного отвлечет ночного зверя или ослепит на мгновение.
Сердце бухало в груди в такт бегу. Первый пистолет не было времени перезаряжать, и он нашел свое место в подсумке. На бегу доставая второй, парень пощупал нагрудный карман, инги уже сидел там, интуитивно спрятавшись от опасности. И вот ты пойми — то ли аномалия закончилась, то ли Зонтик посчитал преследователя куда более угрожающим, чтоб сбежать со своего поста на плече?
«Черт, черт, черт! Надо ж быть таким дураком, чтоб утра не дождаться, как слепой котенок в этих зарослях, даже не видно куда стрелять!» — в который уже раз костерил сам себя Кальвадос.
Позже, вспоминая свой ночной бег через лесные препятствия, он не мог понять, каким же чудом тогда не упал в одну из рытвин, не споткнулся через корягу или не запутался в ползучих растениях. Воистину человек под адреналином способен на чудеса.
