Сейчас, когда они тронулись, девушка будто смущалась от такого количества солдат с оружием. Она сидела боком позади управлявшего телегой торговца и смотрела в основном впереди себя, но Кальвадос периодически ловил на себе ее взгляд.

Ее черные волосы были заплетены в две косы и перекинуты на грудь, на голове ни шапки, ни платка — лишь темно-синяя лента с металлическими простыми подвесками повязана. То ли девушка не чувствовала холод, то ли просто красовалась. Вот только для кого тут красоваться, пока они не встретили разъезд?

Руки она засунула в просторные рукава кафтана, отороченные мехом мелкого пушного зверя. Когда садилась на свое место в телегу, ее юбка слегка задралась и Кальвадос увидел заправленные в невысокие сапожки шаровары. Это его очень удивило — уже зная обычаи, культуру и быт народов Риосской империи, он был уверен, что на ее территории не пристало барышням носить штаны. Хотя, с другой стороны, может в дороге так удобней и теплее, все ж не лето сейчас.

К тому же точно сказать носят девушки под юбками штаны или панталоны Кальвадос не мог — для этого пришлось бы заглядывать под эти самые юбки, а такой случай ему как раз таки не представлялся.

Порой ему не хватало той земной раскрепощенности двадцать первого века, когда можно запросто познакомиться с девушкой или даже просто поболтать с ней. В тавернах и других заведениях это не являлось проблемой, но тем барышни и зарабатывали, ничуть не скрывая этого и не смущаясь своего выбора. Простолюдинки тоже могли похвастать свободой нравов, но внимательные родители споро такую парочку женили. А ему этого совсем не хотелось. В своей бы жизни разобраться, какая уж тут еще семья.

В общем, так дальше продолжаться не могло и, поглядывая на пришлую красавицу, Кальвадос для себя решил, что на этот раз уж точно попробует закрутить легкий романчик. Тем более она с отцом совсем уж недолго пробудет в поселении и, если все сложится удачно, никто не станет делать намеков на женитьбу.

Подъехав ближе к телеге, молодой патрульный обратился к девушке:

— Вы замерзли? Может, я одолжу вам свой плащ?

Девушка подняла на него свои большие темные глаза и немного смущаясь, ответила с легкой улыбкой:

— Спасибо ир, нынче погода не очень сырая.

С ее словами патрульный не был согласен, за время выезда он хорошо продрог и не отказался бы если б его предложили погреть. Не удовлетворившись столь скромным ответом, Кальвадос продолжил общение с ней:

— Вы, наверно, очень смелая девушка, раз решились на такое путешествие вдвоем с отцом по дорогам Триззумского леса.

— О, что вы! На самом деле натерпелась страху, особенно когда мы останавливались ночевать в лесу, — все же поддержала красавица разговор.

Несмотря на строгие взгляды торговца, ей льстило внимание молодого бравого солдата, причем на ее взгляд, вполне симпатичного.

Патрульные из десятка и сам ир Парвиль с улыбками поглядывали на общавшуюся пару. Разговаривать на вполне будничные темы с посторонними людьми, не выдавая при этом тайн СОУП, служащим не возбранялось. Да и будучи мужчинами, они понимали интерес Кальвадоса к красивой незнакомке.

Под конец этой поездки, когда вот-вот должно показаться поселение, парень уже много чего знал о девушке: и о ее скучной жизни дома, и о том, как она мечтала съездить с отцом по крайней мере в такое недолгое путешествие, и о том, как давно она не видала своих родственников по матери, а матушка, кстати, приболела немного, а то б и она поехала с ними...

Кальвадосу вся эта информация была постольку-поскольку, но главного он добился — разговорить девушку и завязать с ней знакомство. А имя у нее так вообще оказалось певучее — Ирлика, как и название риосского музыкального инструмента.

Пока они ехали по улочкам поселка, отряд провожали немного обеспокоенные, но и одновременно заинтересованные взгляды жителей и патрульных — с тех пор как основали эту деревню, помимо выходцев и членов СОУП другие люди сюда очень редко заезжали. А судя по тому, как вокруг телеги ехали патрульные, не спуская глаз с ее пассажиров, стало ясно — они чужаки и теперь ир Гролсу предстояло решить, что с ними делать.

«Ну не убьет же он их все-таки? — размышлял над этой ситуацией Кальвадос. — Правда, если они окажутся шпионами, то лучше б так и сделать». Он, конечно, сожалел бы, поступи они таким образом. Но иначе жертвами станут СОУПцы и простые выходцы.

Все предвещало о мирном решении проблемы, хоть чужаки могли быть на самом деле кем угодно — убийцами, соглядатаями, а может и просто теми, кем представились. Ир Гролс уже выходил из здания администрации, когда отряд остановился — ему успели сообщить о столь неожиданном «улове».

— Здравствуйте, я главный егерь Триззумского леса Пиррэт Гролс, — отрабатывая «легенду» представился глава отдела. — А вы какими ветрами к нам? Откуда путь держите?

Торговец тоже представился, посетовал на вынужденное путешествие по лесу и предложил осмотреть товары, мол раз уж он здесь, почему б не поработать?

— Ну что ж, будем рады приютить вас на ночь. Сейчас определим вас на постой, накормим и, может, поглядим, что вы привезли.

Уладив формальности, ир Гролс подозвал Кёрспа и Верга, узнать подробности встречи чужаков. Излишняя подозрительность к таким пришлым была бы странной и умный человек, особенно если его, например, направили как раз с разведывательной миссией, подумал бы что это вовсе не простое лесное поселение Егерского Надзора. Поэтому торговца старались держать на виду, не суетиться и заниматься обычными делами.

Поселили их у Варлика Кру, одного из патрульных десятка Гурнса. Ир Кру жил в избе с женой, дети разъехались и места хватало, чтоб кого-то подселить на ночь. К тому же Варлика освободили от дежурства у ворот, сменив парнем из запасного десятка и старого патрульного обязали присматривать в своем доме за гостями.

Но и на этом ир Гролс не успокоился и выставил парочку ребят незаметно присматривать за двором.

Вечером, когда основное население собралось в таверне, Кальвадос, прихватив одолженную у сослуживца ирлику пошел к дому ир Кру, где разместили торговца с дочерью.

Он так и представлял, как постучит в окошко и прошепчет, когда она его откроет: «Прекрасная Ирлика, позвольте я сыграю вам на ирлике...». Конечно, серенад под окном он не станет распевать, ведь так можно и весь двор перебудить. И что самое печальное — отца барышни, а это уже в его планы не входило и лучше выбрать для серенад место поукромней.

Чувствуя себя этаким риосским Казановой, парень пробирался по слабо освещенным Пьоррой улочкам селения. Настроение было как нельзя более романтичное, но одновременно и адреналин играл в крови, ведь этим вечером он, можно сказать, умыкнет девицу от пристального отцовского надзора.

Тихонько проходя вдоль забора и придерживая чехол с ирликой, чтоб случайно инструмент не издал ни звука, Кальвадос сверху услышал шум. Там за стеной как раз находился небольшой сарайчик, до того места, где он думал перелезть нужно было еще обогнуть угол.

Взглянув в сторону шороха и ожидая увидеть кота или еще какую живность, он резко присел и на корточках стал пятиться назад — в тени явно угадывались очертания человека.

Через пару минут на землю буквально там, где он раньше стоял, тихо спрыгнула Ирлика!

От увиденного все романтические бредни враз выветрились из головы парня. Правда, взглянув на присевшую девушку, которая оглядывалась по сторонам, и на ее костюм для ночной вылазки Кальвадос пожалел, что свидание не состоялось. Ее волосы были стянуты в узел на затылке, поверх черной блузы с узким рукавом надет кожаный утепленный жилет, а широкие темные штаны, несмотря на свой фасон подчеркивающие бедра девушки, заправлены в невысоки сапожки опять же черной мягкой кожи.

«И что это она собралась делать в таком наряде? Уж не в таверну к нашим-то мужикам! Да и холодноват наряд при такой погоде... Или красавица по мне соскучилась? А если...». Последовавшая догадка вышла не из приятных, возможно предосторожности ир Гролса не излишние и к ним в поселение пробрались самые настоящие шпионы. И решив проверить это, Кальвадос тихонько положил ирлику на землю возле забора, чтоб не мешала, и крадучись последовал за девицей, которая, где ползком, где перебежками передвигалась по улицам.