– Правильно, не дышите нашим воздухом. Дайте отдохнуть от вас. Ох уж эта молодежь… Думают, будто опасности поджидают за каждым углом! Хотят каких-то приключений. Подождем до завтра и посмотрим… Наивные…

Андреа и Эвандер терпеливо слушали, как Игнат брюзжит себе в бороду. Никто не обратил внимания на ранец за спиной Вильнюса. Юноши выбрались из мрачных подземелий, однако просторные и светлые коридоры дворца не принесли им покоя. Теперь их в любой момент могли раскрыть. К этому часу Дезидерия и Фисба уже должны были привезти Конкорд во дворец.

Крепко сжимая копья, незваные стражники пробирались по коридорам дворца. Форма делала их практически незаметными среди общего хаоса, царившего там на протяжении всей последней недели. Все успели привыкнуть, что вокруг курсируют стражники, обеспечивающие безопасность. В конце концов, никто уже и не запоминал их лиц.

Несмотря на то, что Понтифик не мог в тот момент причинить им вред, Андреа ничуть не меньше опасался других Соратников Культа, с которыми они сталкивались. Единственной, кто использовал во дворце Дар, была Канделярия[51], зажигавшая светильники, чтобы развесить их по галерее. Стоило ей щелкнуть пальцами, как появлялись искорки света и разлетались по своим домикам. Этот рой светлячков прекрасно смотрелся бы во время празднования Люцернария.

Эвандер и Андреа шли по огромной галерее, окруженной рядами белых колонн с капителями, украшенными изображениями листьев. Проникавший сюда яркий свет эффектно оттенял десятки выстроившихся в ряд статуй. В отличие от статуй королей и королев прошлого, галерею украшали изображения святых или аллегорические изваяния, прославляющие Культ.

Например, Агриппы – Аквилы, остановившего бурю, грозившую опустошить северное побережье.

Исмаила – Лингвы[52], который перевел тысячи гримуаров, благодаря Дару полиглота, объединив все доступные тогда людям знания.

Изабеллы – Карменты[53], чье волшебное пение обладало такой силой, что позволяло исцелять раны.

Патриа – одного из самых известных Воплощенных. Согласно легенде, он призвал Свет и прогнал Весперу, ужасного монстра по прозвищу Великий Пожиратель.

Такой парадокс смутил Андреа. Благословленных почитали во дворце, их статуи стояли в одном из самых значимых мест континента. Как же так вышло, что детей Оффициев считали изгоями? Как произошел этот перелом?

Галерея произвела большое впечатление на Эвандера.

– Ничего себе… – восхитился он. – Я буду называть это место… галерея со статуями!

– Да, такое название точно подойдет.

– Мне так проще ориентироваться по карте Фисбы. Теперь, когда мы здесь, она стала гораздо понятнее.

Андреа был вынужден признать, что чувство юмора не оставляло Эвандера даже в самые критические моменты.

Коридоры начинали ветвиться у выхода из галереи, длина которой оказалась не меньше трехсот метров.

– Давай пойдем сюда. Там должен открыться круглый туннель, нам как раз в него.

Между двумя фресками располагалась тайная дверь, запертая на ключ. Доступ к ней был только у избранных стражников. Вильнюс закрыл Эвандера своей широкой спиной, дав ему возможность использовать Дар Антеи. Юноша положил руку на замок. Дар подействовал на механизм, и засов опустился, покорный воле Эвандера.

Чтобы достичь такого мастерства, требовались долгие годы тренировок в Оффиции. В начале обучения Эвандеру было трудно отслеживать изменения, происходившие в предмете, с такой ювелирной точностью. Еще пять лет назад он наверняка расплавил бы замок. Теперь он мог точно перемещать предмет по шкале времени, следя за происходившими изменениями. Для него секретов прошлого не существовало.

Проход был узким и почти не освещался. Он соединял разные крылья дворца, облегчая стражникам обходы и помогая во время особых заданий. Как объяснила Фисба, теперь выход в некоторые галереи был замурован. Очевидно, это было нужно, чтобы перекрыть доступ к помещениям, принадлежавшим Культу…

Эвандер снова использовал свой Дар, чтобы убрать еще один замок и гарантировать им укромное место, где Андреа сможет в полном уединении надеть личину Исидора.

Андреа оставил там свои доспехи, меч и одежду. Эвандер отошел в сторону, чтобы не мешать другу с превращениями. Андреа редко доводилось носить так много масок за такой короткий промежуток времени, и он надеялся, что Свет не заберет его за это раньше положенного.

Теперь он стал Исидором со всеми его особенностями во дворце, кипящем лихорадочной деятельностью. Чужая личина начала ощущаться совершенно иначе.

Запечатав тайный ход, ребята облегченно выдохнули, ведь им удалось ни на кого не наткнуться в туннеле. Вылезая из прохода, они переглянулись.

– Ты в порядке? – спросил Эвандер.

– Думаю, да, – ответил Андреа.

Его друг кивнул, а затем схватил Андреа за руку. Для Персоны это было сущим пустяком, но Исидор ощущал такой контакт почти как нападение. Он чувствовал кожу Эвандера, и по нему пробегали тысячи мурашек. Ему было крайне неприятно.

– Очень прошу тебя, – почти шепотом произнес Андреа. – Когда будешь выводить Исидора из дворца, не прикасайся к нему.

– Ты думаешь, его Дар опасен и активируется, когда дотрагиваешься до него? – уточнил Эвандер.

– Не знаю, как насчет Дара, но он не стерпит манипуляций. Его и правда лучше оставить в покое.

– А вдруг он сбежит? – засомневался Эвандер.

– Это сильно усложнит дело. Мы должны убедить его пойти с нами ради его же блага.

«Ради его блага».

Андреа подумал, что повторяет извечный припев, который ему внушали всю жизнь, и который Дезидерия несомненно повторяла Исидору.

Детей запирали и не давали им жить ради их же блага.

Андреа покачал головой. Ему не хотелось увязать в этом оправдании, лишенном всякого смысла.

Ребята направились в более оживленные коридоры, где все равно было меньше народу, чем на первом этаже, и прошли мимо нескольких Братьев и слуг.

К ним подошла одна из Сестер в очках. Из-за них ее глаза казались немножко больше. Андреа без труда узнал сестру Октавию. Несколькими днями ранее она принимала Дезидерию и Марселину во дворце.

Сестра Октавия казалась очень взволнованной.

В роли Исидора Андреа не мог смотреть ей в глаза, но наверняка заметил бы, пойди что не так. Прежде всего он обратил внимание на то, как нервно она перебирает костяшки пальцев и похрустывает ими. Этот звук беспокоил его.

– Господин Исидор! Что вы делаете здесь?

Ее возглас оказался совершенно неожиданным, и звук, подобно удару хлыста, заставил его подскочить. Юноша отпрянул, чтобы защититься, но Эвандер вновь притянул его к себе. От этого напряжение Андреа только выросло.

– Гуляли в саду, – пояснил Эвандер, игравший роль сопровождающего. – Теперь я должен отвести господина обратно.

– Прекрасно! Я слышала, что принцесса разрешила господину гулять по дворцу, однако это может быть слишком опасно!

– Дворец, может, и опасен, а вот сады – навряд ли, – отстраненно произнес фальшивый Исидор.

– Я абсолютно согласна с вами, господин, – осторожно продолжила Октавия. – Однако между вашими покоями и садами еще есть коридоры. Сейчас не лучшее время для прогулок. Все готовятся к свадьбе. Есть риск, что кто-нибудь толкнет вас. Вы ведь не любите, когда вокруг толкаются?

Тон Октавии, которым она разговаривала с Исидором, начинал действовать Андреа на нервы. Она обращалась с ним как с четырехлетним! Неужели все так относились к нему и не воспринимали как взрослого, способного делать собственный выбор?

– В таком случае я отведу господина в его покои, – предложил Эвандер.

– Благодарю, молодой человек, – выдохнула Октавия. – Lucem afferre.

– Lucem afferre.

Эвандер продолжил идти, забрав с собой Исидора. Он воспользовался тем, что они снова остались одни, и сделал замечание: