Сила притяжения пуховых одеял оказалась так велика, что было практически невозможно противиться ей. Это не пошло на пользу Андреа, который давно был известен тем, что постоянно опаздывает, особенно по утрам. Обычно ему прощали эту привычку, тем более что Фисба неизменно вступалась за товарища. Вопреки ожиданиям, в то утро никто не пришел будить или звать Андреа. Даже Пирам не пришел вытаскивать его из кровати, как это произошло днем ранее. Происходящее так озадачило юношу, что он решил самостоятельно выбраться из постели. Беспокойство привело его в комнату Фисбы. Дверь в спальню была приоткрыта, и девушка, к пущему удивлению Андреа, нервно вышагивала взад и вперед.

– Вижу, ты уже начала нервничать, – осторожно начал Андреа.

– Так и есть! Что это такое, по-твоему? – Фисба указала на букет полевых цветов в синей вазе.

– Это цветы. Они… растут на улице. Ну, знаешь, солнце, земля, вот это все…

– Я не о том, Андреа! Откуда они взялись? – взволнованно воскликнула Фисба во время упоительного зевка Андреа.

– Должно быть, госпожа Дезидерия регулярно меняет букеты, – предположил юноша.

– Сегодня утром я нашла их у себя под дверью. Это от тебя?

– Ты правда считаешь, что я из тех, кто ходит по ночам за букетами? Ночью надо спать. Если бы я хотел подарить тебе цветы, то сделал бы это лично, а не тайком. Ты спрашивала Эвандера?

– Само собой! Я сразу направилась к нему! Вытрясла его из кровати и потребовала ответа!

«Как это похоже на Фисбу», – подумал Андреа.

– Он был удивлен не меньше моего. Ты же знаешь, Эвандер обязательно похвастался бы таким жестом, будь это он! – продолжала Фисба.

– Возможно, у тебя появился тайный поклонник.

– Это-то меня и тревожит! Я хочу знать кто это!

– На мой вкус, тайна куда интереснее, – парировал Андреа.

– Твоя природная беспристрастность не перестает поражать меня, – ответила девушка.

Андреа лишь пожал плечами и предложил Фисбе пойти на завтрак.

В отличие от вчерашнего дня, Дезидерия накрыла для них большой стол, полный деликатесов, в банкетном зале. Из слуг они превратились в соратников. Аристократка присоединилась к ним за едой и воспользовалась случаем обсудить их предприятие:

– Я отправила Пирама осматривать фасад дворца, чтобы он нашел комнаты, которые могут заинтересовать нас. Если верить указаниям Фисбы, очень вероятно, что Исидор окажется в этом крыле. Оно располагается выше прочих.

– Почему вы так решили? – спросил Эвандер.

– Исидор обожает птиц. Надеюсь, ему понравился вид из окна покоев, иначе он может выразить свое недовольство!

– Чем это нам поможет? Вы хотите вытащить его через окно? Предупреждаю, я плохо лазаю по стенам. И ловить людей не умею. Однажды в Оффиции я попытался поймать мальчишку, который неудачно залез на дерево. Так вот, мне это не удалось, и парень сломал ногу.

– Да, Дэмиен хорошо помнит тот случай, Эвандер, – подшутила Фисба.

– Уверен, он не держит на меня зла! Вот сестра Агнесса действительно рассердилась, но я сделал все, что мог!

Госпожа Дезидерия со всей серьезностью продолжила излагать свой план:

– Вы найдете его внутри дворца. Для этого вы с Андреа поступите на военную службу. Сегодня утром вас примут в королевскую стражу, и вы получите необходимые пропуска.

– Мы должны помочь Исидору бежать?

– Все немного сложнее… Вам придется сделать вид, будто вы ведете Исидора в его покои во дворце.

Эвандер моргнул:

– Я не очень понимаю. Разве вашего брата не держат взаперти?

– Настоящего – да, но вы будете сопровождать поддельного.

Сначала Эвандер нахмурился, однако чуть позже на его лице появилась победоносная улыбка. Он, наконец, понял ее задумку и засветился от удовольствия.

– Вы хотите, чтобы Андреа надел маску Исидора! Умно!

– Да, и вы будете сопровождать поддельного Исидора. Мы скажем вам, куда идти. Уже в покоях вы совершите подмену.

– Вы хотите бросить там Андреа! – заспорила Фисба.

– Именно поэтому Андреа тоже присоединится к страже – но под другой маской. Когда настоящий Исидор окажется в безопасности за пределами дворца, Андреа выйдет из его покоев в обличье стражника. В нем признают своего и не станут задавать лишних вопросов.

– Кажется разумным, – одобрил Эвандер.

– Здесь нам и пригодится ваш Дар, – продолжила Дезидерия.

– Дар Антеи?

– Вы сможете открывать проходы и отпирать двери. Так вы выпустите и Исидора, и Андреа.

– Мне не приходило в голову использовать Дар таким образом, но это может сработать!

Дезидерия удовлетворенно кивнула. Она решила, что заручилась одобрением ребят, поскольку ни Эвандер, ни Фисба не высказали возражений. Андреа по-прежнему хранил полное молчание. Тогда Дезидерия решила строго, но доброжелательно поинтересоваться:

– Взяли ли вы с собой мужскую маску, как я просила?

– Да, я взял Вильнюса, – ответил Андреа.

Фисба подскочила от восторга, чуть не расплескав апельсиновый сок.

– Ты взял Вильнюса? Бесподобно! – обрадовалась она.

– То же мне идея, – проворчал Эвандер. – Стоять на страже с Вильнюсом… Придется как-то затмить его!

Такие противоположные мнения заинтриговали Дезидерию, но она решила воздержаться от расспросов.

Андреа вернулся к себе, чтобы собраться, и на некоторое время остановился перед масками, которые разложил на туалетном столике. Чувствуя легкую ностальгию, он с улыбкой рассматривал свои творения. Каждый раз, доставая маску, Андреа чувствовал, будто воссоединяется со старым другом. Маски напоминали юноше о днях, когда он испытывал желание создать новую личность, или возвращали его к запомнившимся заданиям. Вильнюс был полон противоречий; его образ воплощал все то, чем Андреа быть не хотел. Так он мог лучше понять себя, когда снимал все личины. Когда Андреа показался Дезидерии в маске Вильнюса, она в тысячный раз за утро сверялась с картами дворца; хозяйка виллы сразу же поняла восторг Фисбы и неприязнь Эвандера по отношению к этому персонажу.

Перед ней стоял настоящий эфеб, излучавший обаяние с высоты роста в сто восемьдесят сантиметров. Лучи солнца оттеняли прорисованные мускулы, юноша белоснежно улыбался. Он был обладателем выраженной мужской челюсти и копны идеальных темных волос, небрежно ниспадавших на загорелый лоб. Не говоря ни слова, Вильнюс привлекал внимание женщин, которые буквально таяли от него… Даже некоторые мужчины не могли устоять перед его обаянием!

Дезидерия тоже не осталась равнодушной:

– С вашего Вильнюса получился бы прекрасный слепок для скульптуры…

– Не поддавайтесь его чарам, госпожа, – умерил ее пыл Андреа. – Вильнюс ведет себя как настоящий мерзавец. Как только мы с ним открываем рот, чары рассеиваются. Иногда, впрочем, происходит наоборот, что каждый раз поражает меня.

Был, однако, человек, который невзлюбил Вильнюса сильнее всех прочих масок Андреа. Он-то и должен был сопровождать красавца во дворец. Это был Эвандер. Юноша мрачно взглянул на Вильнюса, и в его глазах читались злость и презрение. Молодые люди даже не заговорили друг с другом, пока не отошли от виллы на сотню метров.

– Знаешь, даже в маске я все еще остаюсь Андреа. Не завидуй, Эвандер!

– Ничего я не завидую, – ответил юноша.

– Ты же сам говорил об этом сегодня. Ты боишься, что Вильнюс затмит тебя.

– Взгляни на себя! Ты прекрасно знаешь, что в этой маске все девушки строят тебе глазки! И даже мужчины восхищаются тобой, уважают тебя! Но я не завидую. Если бы я завидовал, то хотел бы походить на Вильнюса. А он знатный козел! Мне не хотелось бы быть как он!

Парадокс Вильнюса продолжал терзать Эвандера, вызывая у Андреа добрую улыбку. Он и другие ребята Оффиция давно поняли, в чем было дело.

Возможно, в другом окружении Эвандер чувствовал бы себя увереннее. Он старался не подавать виду, но на деле оставался впечатлительным юношей и за ложным спокойствием скрывал ранимость и неуверенность в себе.