Андреа, как правило, плыл по течению и жил настоящим. По натуре юноша не был экстравертом, исключение составляли случаи, когда он носил маску. В такие моменты он взращивал в себе умение наслаждаться происходящим.

Фисба уже почти смирилась с тем, что в этот вечер ей предстояло стать нянькой и голосом разума для этих душек…

– Карта довольно подробная. Для чего нужен значок звезды? – спросил Андреа.

– Он обозначает людей, которые оставались на местах и не двигались все время нашего визита. Кружочки перемещались. Скорее всего, это слуги, стража и Соратники Культа.

– Значит, жених принцессы, скорее всего, звездочка. Это позволит нам определить, где его искать.

– Прелесть общения с тобой состоит в том, – улыбнулась Фисба, – что тебе не нужно ничего объяснять. Ты все понимаешь, в отличие от придурочного Эвандера! Ему хоть три раза повтори – ничего не запомнит! У него память как у золотой рыбки!

– Полностью зависит от мотивации, – защитил его Андреа.

Перо Фисбы захрустело по бумаге. Девушка сосредоточенно сжала губы. Андреа подошел к ней сзади и принялся массировать плечи.

– Не напрягайся так сильно, тебе это вредно.

– Мы на задании, Андреа, и не все одарены, как ты. Некоторым в Оффиции, например мне, приходится доказывать, что мы чего-то стоим.

– Ты не должна ничего доказывать, лучше заботься о себе, это главное, – возразил Андреа.

– Скажи это сестре Агнессе, которая каждую неделю подбивает счета! И ведь так было всегда.

Я у нее не в почете. В отличие от Эвандера, этого липкого подлизы…

– Ты стала уделять ему многовато внимания в последнее время, – заметил Андреа. – Он ведь не выбирал быть Антеей. Нельзя выбрать себе Дар.

– Знаю…

Раздосадованная Фисба поднялась, чтобы почистить перо. Это дало ей несколько секунд, чтобы понять свои эмоции. Она привыкла открываться Андреа, который, хоть и не рассказывал о себе, с удовольствием выслушивал окружающих.

– Ответственность задания давит на меня, а Эвандер – сама легкая мишень. Он не отвечает, позволяет помыкать собой. Поэтому я и срываюсь на нем. Знаю, что не должна.

– Почему бы тебе не обсудить это с ним? – спросил Андреа.

– Память золотой рыбки, помнишь? – сказала Фисба.

– Все дело в мотивации, как я тебе и говорил. Уверен, ему не наплевать на твои чувства.

– Я не хочу, чтобы он расценил это как первый шаг. Между нами никогда ничего не будет, даже если этот дурак не хочет этого понимать!

– Думаю, он это уже понял, – ответил Андреа.

– Правда? – от удивления Фисба открыла рот и широко распахнула глаза.

– Если хочешь убедиться, поговори с ним. Единственное, что я могу посоветовать – наслаждайся сегодняшним вечером. Выпусти пар, почувствуй себя живой. Кто знает, может, за бокалом чего-нибудь ты встретишь спутника всей жизни, который примет тебя и отвезет в оазис.

Они улыбнулись друг другу и рука об руку пошли к карете, ждавшей их перед входом в виллу. Дезидерия и ее слуга ждали их. Эвандер тоже был там. Он не упустил возможности использовать весь свой арсенал. Ему нравилось следить за своей внешностью, и Фисба часто высмеивала его за это. Сегодня, вспомнив совет Андреа, она решила воздержаться от насмешек и сделала ему комплимент.

– Прекрасно выглядишь, – сказала она.

– Со всем, что обещает сегодняшний вечер, я не мог подкачать! И надо сказать – исходный материал мне достался высшего качества! – покрутился перед ними Эвандер.

– Сама скромность, – не удержалась от колкости Фисба.

Андреа не мог согласиться с Фисбой. Уже сейчас было понятно, что Эвандер из приятного юноши вырастет в привлекательного мужчину. Он был крепко сложен; у него имелись широкие плечи и выраженная челюсть. На подбородке уже начинала появляться рыжая щетина. Его очаровательная улыбка и веснушки не оставляли сомнений в том, что в ближайшие годы многие девушки будут сходить от него с ума. Он без труда найдет себе жену. Осталось лишь найти такую, чтобы терпела его непрекращающиеся шутки и каламбуры, от которых юноша получал столько удовольствия!

– На вас заказан столик в таверне «Лютеа», это довольно известное место. Пирам будет сопровождать вас весь вечер, – сказала Дезидерия. – Он также заплатит по вашему счету.

Ребятам не нравился такой надзор, но им пришлось смириться с ним. Если это была цена свободы на вечер, то они были готовы заплатить ее. По дороге они пытались разговорить Отверженного:

– Вы уже бывали в таверне «Лютеа»? – спросил его Эвандер.

– Да.

– И как там, на высшем уровне? – продолжал он.

– Потолки высокие, – ответил Пирам.

– Да нет же, я хотел спросить, какая там атмосфера! Вкусно ли готовят? Есть ли там красивые девушки?

– Ей-богу, ты такой надоедливый, – вздохнула Фисба.

– Если госпожа Дезидерия выбрала это место, она считает, что там есть все самое лучшее.

Прагматичный ответ Пирама удовлетворил Эвандера. Теперь вопросы начала задавать Фисба:

– А вы сами как-то развлекаетесь?

– Зачем, по вашему мнению, мне развлекаться? – растерялся Пирам. Он явно не ожидал, что ему зададут такой вопрос.

– Для удовольствия. Разве вам запрещено радоваться?

В мрачном взгляде Пирама проскользнула легкая вспышка удивления.

– Я никогда не думал о развлечениях. Просто не чувствую в них необходимости, – заикнулся слуга.

– Прошу прощения. Мне очень жаль, – ответила Фисба.

Такова была печальная реальность Отверженных: они существовали, но настоящей жизни Свет им не дал, и они не испытывали тех же чувств, что и большинство смертных. В них не было ни страсти, ни амбиций, ни гнева, ни грусти. Фисба знала это, ведь сестра Агнесса рассказывала им об Отверженных. Однако ей и в голову не приходило так близко общаться с кем-либо из них. Поначалу Фисба считала их проклятыми, недостойными доверия созданиями, но теперь девушка начала сочувствовать Пираму и наконец поняла грустную судьбу Отверженных.

В последние месяцы «Лютеа» была одним из самых популярных мест Фаоса. Новый владелец отремонтировал таверну, и теперь ее фасад украшала пышная глициния, разросшаяся в арку вокруг входной двери. Стены были выкрашены в цвет яичной скорлупы; сквозной проход выводил на просторную террасу, укрытую от жаркого солнца перголой[37]. Виноградные лозы навеса плотно переплетались, и между ними можно было рассмотреть еще зеленые гроздья винограда. На исходе лета они нальются соком, почернеют и поникнут под тяжестью собственного веса. Тут и там стояли мангалы. Их расположили подальше от скамеек, чтобы пьяницы случайно не упали на них.

Разливающиеся сумерки окрашивались в теплые оттенки, будто взятые с холста Каспара, где иссиня-зеленый смешивался с красным и золотым. Несмотря на ранний час, гуляние в таверне уже было в самом разгаре. Музыканты – совсем другого толка, чем те, кому досталось с утра во дворце – наигрывали на цитрах и флейтах задорные мелодии, сопровождаемые бойким ритмом систрума.

– Как много народу, – отметил Эвандер, когда они уселись за зарезервированный для них столик. – А еще я не ожидал, что здесь будет так много людей нашего возраста.

Казалось, что сливки молодежи Фаоса брали это место штурмом. Это были самые обычные молодые люди, которых не тронул Свет. У них была возможность вести спокойную жизнь, не беспокоясь о свободе. Другие блага, которыми они пользовались, сразу бросались в глаза: девушки носили красивые наряды и великолепные украшения, а юноши – изысканные тоги и туники. Никто здесь явно не знал нищеты, неудобств и голода.

– Что-то меня не тянет знакомиться, – скривилась Фисба.

– Почему? Ведь ты постоянно ходишь в город в попытках найти хорошую партию. Это может быть отличной возможностью! И потом, здесь собрались люди хорошего достатка.

– Это совсем другое, Эвандер. Сегодня мне просто не хочется. Я предпочту… хорошо провести время с вами.

– И я тоже, – поддержал ее Андреа. – Именно так мы и поступим. Эвандер докажет нам, что он того же мнения, когда передумает подходить к той блондинке, на которую пялится до рези в глазах. И попробует насладиться нашим обществом. Отвлекшийся юноша снова повернулся к друзьям и сказал: