А мне предстояло поработать с большими объемами силы, такое незамеченным не пройдет.

— Ты уверен? — мягко спросил граф. — Время ещё есть, может не стоит торопиться?

— Не люблю тянуть до последнего. Чем раньше я закончу с этим делом, тем лучше, — я присел за стол, свернул из салфетки самолетик и отправил его в полет через открытое окно.

Дед на мое кажущееся легкомыслие лишь покачал головой, но осуждать не стал. Ясно, что беспокоился, справлюсь ли я со сложной задачей. Хотел мне верить, но давалось ему с трудом.

Впрочем, выбора у него не было. Это тоже добавляло патриарху переживаний.

Граф страстно желал мне помочь, и не мог. Мне же это было на руку. Если он увидит, как именно я работаю с силой… Поймет, что я никак не могу быть его внуком. Молодой Вознесенский был талантлив, но неопытен. Поэтому и погиб.

Я же по чертежам деда видел, старинные техники по каким-то причинам забыты. Артефакторика, вопреки всем моим ожиданиям, стала примитивнее.

Может, это заслуга эфирников. Вытеснили доступными устройствами всё прочее. А может, дело серьезнее и не все давние враги отправились на тот свет.

Как только закончу с артефактами — сразу отправлюсь в императорскую библиотеку. Стоит выяснить, что произошло за эти три столетия.

— Заааавтрак! — раздался торжествующий вопль Прохора из коридора.

Дед отложил газету, я а все размышления. Перед самым главным днем нужно было хорошенько подкрепиться.

Я собирался оживить камень — для подобного требуется сытый желудок, как минимум.

К счастью, повторять эксперимент и готовить изысканные блюда, Прохор не стал. Охладел старик к кулинарии.

Нажарил картошки с грибами, да залил это сверху яйцами, щедро приправив зеленью. Так же на столе появилась банка нежного паштета и хрустящие ломти хлеба, подсушенного с чесноком и маслом в духовке. И мясная кулебяка на десерт.

То, что нужно!

Дед тоже ел с большим аппетитом, худоба отступила и наконец-то его лицо начало округляться, щеки больше не впадали. Да и истощение после магического пожара тоже ушло вместе с глубокими синяками под глазами.

После завтрака, оставив патриарха с его традиционным чтением, я отправился к целителю.

Павел Федорович собирал бесчисленные ёмкости от аптекаря и укладывал их в свой вместительный саквояж. Вид у него был усталый, поэтому я обеспокоенно спросил:

— Вы в порядке?

— Спасибо, ваше сиятельство, просто ночь тяжелая выдалась, на дежурстве был. Не стоит переживаний.

— Я бы мог написать письмо, что вы ухаживаете за графом Вознесенским, и вас бы освободили от дежурств, — предложил я.

Маг жизни так мог и до полного изнурения себя довести, источник-то не безграничный.

— От этого дежурства не освободиться, — грустно улыбнулся мужчина и, помедлив, объяснил: — Несколько раз в месяц я в благотворительной лечебнице её императорского величества заступаю на ночную смену. Некем там заменить меня.

— Вы уж поберегите себя, мастер, такой талант жаль было бы потерять.

Павел Федорович взглянул на меня с легким удивлением, но больше насчет своего ранга спорить не стал.

— Благодарю, — он закончил сборы и придирчиво оглядел спальню. — Что же, его сиятельство в моем постоянном надзоре больше не нуждается. Я буду заходить по вечерам, чтобы убедиться в его выздоровлении. Думаю, через неделю здоровью графа больше ничто не будет угрожать.

— Очень признателен вам, — я подал ему руку. — Уверяю, что отблагодарю наилучшими рекомендациями среди знакомых.

Целитель смутился, но возражать не стал. Ещё больше он смутился, когда я выписал ему премию. И тут пришлось уговаривать его. Но у меня была идея, как это провернуть.

— Павел Федорович, есть ещё одно дело, с которым вы можете мне помочь. Весьма сложное дело, так что считайте это оплатой.

Целитель был заинтригован, так что позволил отвести его на… кухню. Там я вручил эскулапу Прохора с его выбитым зубом. Заставить старика дать себе помочь и правда задача непростая, так что крупная премия была более чем оправдана.

До обеда меня затянуло в уйму мелких забот.

Сначала я обсудил с бригадиром его предложение по улучшению купола лаборатории. Оно мне пришлось по душе, так что мы договорились о воплощении его плана.

Затем я обсудил с Емельяновым новый график работ — мне требовалось время после обеда, чтобы заниматься артефактами, утро же выделялось для строителей.

И напоследок я попросил, чтобы его ребята перенесли статуи львов от наших ворот. Прежде чем браться за заказ Воронцова, я хотел свою задумку проверить.

Потом заказал готовой одежды из той, что попроще. Мало ли снова пойду в вылазку, надо быть готовым. Взял и прочие мелочи для ночных дел.

Посреди этих забот меня застал звонок Головина.

— Саша, на обед не явлюсь! — жизнерадостно заявил друг. — Иду в ресторан!

— Я так предполагаю, что не один? — догадался я, улыбаясь.

— Совершенно точно, — отрапортовал капитан и голос его стал мечтательным: — Встречаюсь с той прекрасной незнакомкой с вечера мастера Ракиты. Понятия не имею, кто она, и это так будоражит!

Ну всё, граф потерян для потенциальных невест, подсовываемых ему матушкой. Вон сколько энтузиазма в голосе. Правда его мог и неприятный сюрприз поджидать, но мне хотелось верить в лучшее, так что я порадовался за Головина.

— Жаль, что ты вчера ушел! — продолжал тем временем Николай. — Пропустил шоу получше основного.

— Прочитал в утренней газете, да.

— Прочитал! — он рассмеялся. — Да они и половины правды не написали. Ну да и понятно, ведь один из тех, кто… Кхм, опозорился, принадлежит к императорской семье. Журналистам рот заткнуть просто, но слишком много было свидетелей высокого положения. Вся столица гудит!

— Очень интересно, — отстраненно отметил я.

— Интересно то, что незадолго до выступления из гримерки мастера Ракиты вышел человек. А ведь он никогда и никого у себя не принимал.

Я немного напрягся, неужели капитан меня вычислил?

— Но еще интереснее, что никто туда не заходил! — продолжил Головин тем же тоном и я выдохнул. — Поговаривают, что тут замешана тайная канцелярия. Мол, решили охладить юнца из слишком уж активной ветви. Если ты понимаешь, о чем я, — перешел он на шепот.

Я категорически не понимал. Смутно помнил, что императорская семья довольно большая. И, как положено, ответвлений несколько, в которых каждый род старался пробиться к трону.

Мне было откровенно плевать, кого опозорил Марк и что об этом будут говорить. Поэтому я поморщился и укорил друга:

— Коля, ну тебе-то что до этих сплетен?

— Да при чем тут сплетни! — возмутился тот. — Если зреет заговор, то лейб-гвардия должна быть наготове.

О таком я как-то и не подумал, так что сдержанно извинился. Послушал ещё несколько рассуждений о том, что тайная канцелярия слишком уж тайная и данными не делится, сами действуют. Разубеждать капитана я не стал. Бдительность гвардейцев точно вреда не принесет.

Попрощавшись, я вспомнил о природнице. Вот уж чья бдительность мне была не нужна. Так что отправил ей короткое сообщение про то, что с белым олеандром всё в порядке и в скором времени я её приглашу убедиться в этом.

Девичью настырность нельзя было недооценивать.

Получив ответ с благодарностью, я посвятил немного времени изучению ресурсов по найму прислуги. Запутался в их послужных списках и отложил до лучших времен. Для найма специалистов, похоже, нужен отдельный специалист…

На обед меня ожидал сюрприз.

Такой, что куриная уха Прохора показалась обыденным событием.

К нам в гости пожаловал граф Воронцов и, судя по тому, что дед сам вышел его встречать, по приглашению Вознесенского. Оба графа встретились на полпути к дому. Оценивающе оглядели друг друга и крепко обнялись.

Стоящий рядом слуга даже всхлипнул на радостях.

— Вот уж не думал, что доживу, молодой господин. Ух как они поругались, а дед ваш совсем после того хмурый стал. Только письма и строчил, я их поштальону отдавал. Ладно, техника эта ваша, но не видеться-то!