— А зачем вам эта тыкалка, молодой господин? — спохватился Прохор. — Ею разве что голубей пугать. Да и тупая, как тот французик, прости господи…

— Да, надо бы её в порядок привести. Хоть почистить и края наточить.

— Зачем же это? — не отступал слуга, заволновавшись. — Нынче шпаги нужны только для…

Глаза старика расширились и он вдруг рванул оружие из моих рук.

— Вы что это удумали, ваше сиятельство? Неужто дуэль?

— Дуэль, Прохор, — сознался я. — Завтра на рассвете. Не переживай только, ерунда. И деду не вздумай сказать!

— Ох, ну как же? Вы же совсем негодный для сего мастерства-то! Покалечат ведь вас, молодой господин!

Оно и к лучшему, дуэль эта. Хоть закончат все причитать. А то, право, начинало утомлять. Я забрал шпагу и сделал несколько выпадов.

— Меня, Прохор, мастерству обучили, — я кивком указал на потолок. — Там, как сам понимаешь, без этого никак.

— Ааа, — протянул слуга и разулыбался. — Так вы теперича сами кому угодно навтычете, понятно… Давайте сюда, всё сделаю в лучшем виде!

— Только острие не точи, лишь лезвие. Пусть тыкалкой и останется, я же не хочу проткнуть княжича.

— Княжича? — старик опять перепугался. — Вы вызвали на дуэль княжича?

— Прохор, дорогой ты мой, — я взял его за плечи и тепло улыбнулся. — Ну какая разница? Быстро разберусь и успею к завтраку, вот увидишь. Ты уж приведи это оружие в порядок, будь любезен. И от ненужного избавься. А остальное — моя забота.

Слуга покачал головой, пробормотал «ну дела» и занялся шпагой, сообщив что на кухне меня поджидает горячий чай и свежие пирожки с мясом.

Но я дождался, пока он не закончит с оружием. Прежде чем набивать желудок, стоило немного размяться. Да и к балансу привыкнуть.

Я переоделся в более удобную одежду и вышел в сад.

На улице посвежело, трава покрылась изморозью, среди деревьев запутался туман, скрывая меня от ненужных взглядов.

Проходя мимо окна гостиной, заглянул туда. Дед сидел с книгой у горящего камина и увлеченно читал. Или уже дремал, отсюда было не различить.

Я сражался с невидимым врагом, что в моем воображении прятался в вечерней дымке. Кровь быстро закипела и меня охватил азарт. Даже с таким дрянным оружием мне это доставляло удовольствие.

И вызвало столько воспоминаний и множестве сражений, в которых мне довелось участвовать. Коротких и долгих. Смертельно опасных и шутливых.

Не все воспоминания были приятными, но все ценными.

Моё тело приходило в соответствие с разумом и знаниями. Когда я понял, что все движения полностью под контролем, а каждый удар попадает в цель, я закончил и пошел награждать себя пирожками.

После такой активной тренировки я съел их все.

Принял горячий душ, исторгающий страшные звуки, и завалился в кровать, приятно уставший.

Проснулся я раньше будильника. Прислушался к себе и удивился — да я же предвкушаю предстоящую дуэль! Ну прямо как мальчишка.

Потянулся, вскочил и подошел к окну. Небо светлело, над городом всё ещё стоял ночной туман, но небо обещало быть ясным. Надолго ли распогодилось, в Санкт-Петербурге это никогда неизвестно. Тем не менее, я посчитал это за хороший знак и начал собираться.

Прохор соорудил для шпаги что-то вроде широких ножен, чтобы я не расхаживал по городу с обнаженным оружием. Хотя я собирался вызвать такси.

С такси же меня поджидал сюрприз, в такой ранний час не было ни одной представительской машины. В итоге мне пришло уведомление, что за мной приедет некто Индраджит. На снимке был молодой индус с выпученными глазами. Видимо, он думал что так он будет выглядеть доброжелательно. Но получилось зловеще.

Но это было несущественно.

Начинался новый день и он тоже обещал быть насыщенным. Я вышел за ворота и вдохнул полной грудью прохладный воздух. В конце улицы появился автомобиль. Отлично, всё идет по плану.

Сначала дуэль, потом завтрак, затем лаборатория.

Это было самое странное средство передвижения, которое я когда-либо видел. А я на взбешенном драконе летал, пусть вынужденно и недолго, к счастью.

Снаружи обычное такси, внутри же — кабинет гадалки или нечто подобное, но ярче. Всё в бахроме, статуэтках и благовониями пахло так, что глаза сразу заслезились.

Сам индус в живую не был таким устрашающим, улыбался во все тридцать два белоснежных зуба.

— Индраджит быстро домчит, господин, клянусь! Или пусть оторвет мне Вишну руки и заставит их сожрать!

— Надеюсь, обойдется без этого, — искренне пожелал я, усаживаясь на заднее сиденье и устраивая ножны на своих коленях.

— Господин едет убивать? — обрадовался ещё больше водитель, увидев оружие, кровожадно оскалился и газанул.

Меня вжало в спинку и я тихо сказал:

— Если Индраджит не убьет меня раньше…

— Индраджит с пяти лет за рулем! Индраджит никогда не разбивался. Не даст мне соврать Шиву и пусть вырвет язык и заставит…

— Его сожрать, — закончил я и получил ещё одну счастливую улыбку.

— Ооо, так господин знает о наших божествах? — уважительно покивал индус.

От ответа я воздержался, но водителю того и не требовалось. За очень короткую поездку я узнал и о божествах, и их требовательности к рациону своих почитателей, а также про всю многочисленную семью Индраджита, включая давно умерших.

Мне его болтовня не мешала, даже расслабляла своеобразным образом.

— … и вот прекрасная Кальпи смотрит на меня своими глазами, глубокими словно священная река Ганга и непреклонными, словно божественная Сати, да будет она вечно жить в тени мужа своего, и говорит мне — брат твой тоже сделал мне предложение. Вот подлец!

Машина вдруг резко затормозила и я едва удержался, успев выставить руку и упереться.

— Мы приехали, господин, — торжественно объявил Индраджит. — Осмелюсь ждать, что история моя заслуживает пять звезд.

— Твоя история все десять заслуживает, — заверил я его.

Водитель расцвел и обернулся, передавая мне карточку.

— В любой время Индраджит готов помочь господину! Вызывайте когда нужно! Лучшего водителя вам во всей столице не найти, клянусь Брахмой, да побреет он меня налысо, сдерет кожу и заставит…

— Я понял, Индраджит, благодарю, — я быстро забрал визитку и поспешил выйти.

Стекло пассажирского окна со скрипом опустилось, на меня снова дохнуло благовониями и откуда-то из этого кумара раздался обеспокоенный голос:

— Так что мне делать-то, господин?

— За любовь нужно бороться, — отстранено сказал я, разглядывая парк.

Александровский парк с виду был безлюден. В такой час все киоски были закрыты, прохожих не было, только птицы заливались утренними песнями.

На место дуэли я вышел неприметной тропинкой, наслаждаясь тишиной прекрасного утра.

Будь я поэтом, сочинил бы достойный открывшейся мне картины стих.

Поляна сверкала росой в первых лучах солнца. Будто миллиарды бриллиантов рассыпали на траве. Небо приобрело чистейший голубой цвет, а легкий ветер слегка колыхал кроны деревьев.

Головин стоял с недовольным лицом на одном краю, на другом размахивал шпагой княжич, показательно разминаясь. Парень был одет в белоснежную шелковую рубашку с широкими рукавами, подвязанными на запястьях. Эффектно и очень непрактично.

Зрители на той стороне канала восторженно молчали.

Причину плохого настроения друга я понял сразу. Восходящее солнце било прямо мне в глаза, что явно учел Оболенский и пришел раньше. Ну, скорее помощника прислал ещё с ночи…

— Александр, я прибыл как мы и договаривались, но его секундант уже был на месте, — подтвердил друг мою догадку.

— Да это неважно, — я улыбнулся и достал шпагу.

На том берегу раздался дружный вздох. Оружие, лишенное по моей просьбе всех украшений, и правда выглядело как издевка. Мне бы и крепкого прута хватило, но раз уж требуется шпага, вот вам шпага. Какая есть.

Капитан тоже нахмурился, посмотрев на оружие с осуждением. Но своё предлагать не стал, стоило ему увидеть мой предостерегающий взгляд.