— Кощеева сестра, ведьма лесная, чары на меня наложила. Вот и пришлось поневоле привыкнуть к телу журавлиному. Но худа без добра не бывает — с многими птицами дружбу веду, много теперь у меня братьев-сестёр лесных и болотных.

Сказала так и в журавля снова оборотилась, на гнездо своё умостилась, голову под крыло спрятала, спит.

С тех пор стали с Журавушкой о том о сём толковать, разговоры разговаривать.

По воскресеньям ходил Степан в деревню родителей навестить. Вот пришёл он как-то, сидит, чаи распивает, беседу с матушкой-батюшкой поддерживает.

Тут соседка прибегает, кричит:

— Ох, люди добрые, не знаете вы ничего! А я только что видела — с неба стая саранчи спустилась, села на наши поля! Не видать нам нынче урожая, худое время грядёт, голодное!

И дальше побежала по домам голосить.

Поднялся Степан, не до чаёв ему стало, домой направился.

Видит Журавушка — невесёлый вернулся паренёк, порасспросила, узнала про беду. Спорхнула с полатей, захромала на крылечко.

— Я скоро, — говорит.

Взмахнула крыльями, в вороний гай полетела. Кликнула она воронов, всех, что в лесу жили. Налетела их тьма-тьмущая.

— Эй, братцы вороны, выручайте людей из беды, саранчу бейте.

Летит туча воронья на поля. Саранчовую тучу собой накрыла, склевала всю кобылку до одной, как той и не бывало. Снова в лес вороны вернулись.

Через неделю опять в деревню к родителям Степан отправился, попроведовать. Сидят, калякают.

— Ладно ли живёте?

— Да вот, сынок, червяк деревья гложет. Ещё немного — ни одного листика на яблонях не останется. Сохнут, пропадают сады по всей округе.

Вернулся Степан на заимку и Журавушке о том рассказывает.

Подхватилась Журавушка, снова в лес отправилась. Созвала синиц да воробьёв, всех, сколько есть в округе, и на расправу с гусеницей прожорливой снарядила. Оправились, сады, не сгинули, вдругорядь зазеленели.

— Спасибо тебе, Журавушка! — Степан благодарит.

В третий раз пошёл Степан в деревню, справиться, как там у людей житьё-бытьё. И узнал, что напал на страну соседний король, хочет её пожечь-полонить.

Прибежал парень домой, молча стал на войну сбираться.

— Что это ты кручинный такой, друг мой? — Журавушка спрашивает. — И куда направляешься?

— Так и так, — Степан отвечает. — Пойду воевать.

— Погоди, не торопись. Я что-нибудь придумаю.

Кинулась она в чащу лесную, кликнула всех птиц, какие только жили в окрестных лесах, больших и малых.

— Летите, братцы мои, гоните прочь иноземные войска!

Столько птах слетелось — неба не видать, черно кругом! Кричат громко, да на разные голоса, от крыльев птичьей армии ветер подымается.

Догнала стая войско иноземное, — мелкие птички глаза воинам клюют, беркуты да ястребы с лёту всадников с коней сшибают. А самих не ухватишь, уворачиваются.

Короля иноземного два чёрных грифа подхватили, снесли к реке и в самое глубокое место бросили.

Без того короля-зачинщика войско иноземное распалось-развалилось, и война тотчас кончилась. А помощники крылатые умчались, словно и не было их.

Зажили по-прежнему. Срослась, совсем поправилась нога у Журавушки.

Говорит она:

— Пора мне уходить, Стёпа. Иначе беду накликаю от злой ведьмы.

— Уж так я привык к тебе, останься, — Степан отвечает. — Будто всегда ты в моём доме жила. Светло с тобой и покойно.

— Не хозяйка я себе, не могу жизнью своей распоряжаться. Не даст колдунья старая нам покоя, да и друзья засмеют тебя, коли на Журавушке женишься.

— А нет ли какого избавленья? — Степан спрашивает.

— Есть оберег один — гребень золотой. Коли добудешь его у Василисы Премудрой, вмиг заговор колдуньи развеется. Стану я обычным человеком, кем и раньше была.

— Тогда жди меня, Журавушка. Три раза ты людей выручала, теперь мой черёд.

Собрал он котомку дорожную, пошёл Василису Премудрую искать.

Шёл горами высокими, мхами-болотами топкими, чащобами непроходимыми вперёд продирался.

Долго ли коротко ли, добрался до царства Василисы Премудрой.

А там у ворот дворцовых люди толпятся. Подолгу очередь свою ожидают. Всем помощь Василисы нужна, никто уступать своего места не хочет.

— Ждать тебе придётся три года, — Степану говорят. — Готов?

— Три так три, — Степан отвечает. — Не уйду, пока нужное не получу.

В это время Василиса на крылечко вышла, руками взмахнула — горлицей обернулась, полетела по важным своим делам.

А её уж Кощей выслеживал. Коршуном из-под тучи вылетел — сейчас горлицу когтями разорвёт. Ахнул народ, а Степан выхватил лук, прицелился — не долетел коршун до голубки, на землю камнем упал.

Обратилась горлица в Василису, подходит к Степану, сердечно его обнимает, в терем ведёт.

— Ты сейчас меня от смерти спас, — говорит. — Исполню всё, что пожелаешь, загадывай.

— Нужен мне гребень золотой, заговорённый, чтобы невеста моя Журавушка раз и навсегда человеком стала, и чтоб не надо было ей больше в журавля перекидываться.

Подала ему Василиса Премудрая гребень и на счастливое житьё благословила.

Вернулся Степан домой. Приняла Журавушка человеческий облик, взяла золотой гребень и волосы им заколола. Вмиг чары колдуньи слетели, не нужно теперь девушке жить по чужой воле.

Повёл Степан невесту с родителями знакомить. Обрадовались они — хороша красна девица-душа! Взялись скоренько пирком да за свадебку. А после зажили все вместе дружно и счастливо.

Жили муж с женой. Детей у них не было. Пошли они как-то в лес по грибы, по ягоды. А рядом гора стояла. А в горе пещера.

Слышат они — ребёнок близко плачет. Зашли в пещеру, огляделись — мальчик маленький лежит, пыхтит недовольно. А больше и нет никого. Делать нечего, себе мальчика забрали, Гордеюшкой назвали.

Быстро время летит. Год, другой, третий проходит. Уж такой смышлёный мальчик растёт, и характером хорош — всегда приветлив, людям улыбается.

Шесть годков минуло, стали родители примечать, что малец этот всё напрерёд знает.

На голубом небе ни облачка, а он уже матушкины перины да подушки в дом заносит.

— Пошто, Гордеюшка, перины трогаешь, я ж их только вынесла, не просохли ещё.

— Гроза будет, ливнем всё зальёт, — Гордей серьёзно отвечает.

Так и есть! Туча чёрная наползла, весь свой дождь на деревню вылила.

В следующий раз матушка уж не спрашивает, знает — так и будет. Снегопад ли, метель ли, завсегда сбывается Гордеюшкино предсказание.

Соседка ещё только из дому выходит, соли одолжить, а он уж отсыпал сколь надо. Стоит соль на столе, соседку дожидает. Диво, да и только!

Батюшка на охоту уходит, мать спрашивает:

— Что, сынок, поймает ли наш отец зверя нынче?

— Беспременно поймает.

— Зайца?

— Утку-гоголя. Ставь, матушка, воду, кипяток готовь для варева.

Отец приходит, утку приносит, а все уж дома знают, с чем он пожалует.

— Опять угадал? — батюшка смеётся.

— Угадал. Только ты утром за порог вышел, а он знал ужо, светлая наша головушка, — мать отвечает.

Соседи стали заходить, любопытничать.

— А что, Гордеюшка, — старая бабка Акулина шамкает. — Сядет ли Пеструшка на яйца?

— Не сядет, бабушка Акулина, только время зря потеряешь. Другую наседку подыщи и на гнездо её высади.

Девушки перед свадьбой часто забегали.

— Свет Гордеюшка! Никодим замуж зовёт, будет ли с ним ладная жизнь?

— Всё хорошо у вас сложится, Аксиньюшка, не сомневайся нисколечко, — Гордей отвечает.

— Уж спасибо тебе на добром слове! — Аксинья радуется.

У мужика Гаврилы конь пропал. Бежит.

— Скажи-ка, малец, где мой Савраска? Я чаю, цыгане увели? Стоит искать али поздно?

— Нет, не цыгане, — Гордей говорит. — На пастбище убёг, проголодался.

Бежит Гаврила и на поле Савраску находит.

Вот прознал царь, что есть в одной деревне такой паренёк особенный, всё про всех знает — как оно сейчас есть и что через время выйдет.