Перед побегом решили в кладовую заглянуть. Через прореху в крыше влезли внутрь. Там богатства Мокроусовы хранились в мешках да сундуках. Злато-серебро и самоцветы со всего мира награбленные.
Посмотрели — нет ли чего годящего в дорогу? Наткнулись на ковёр, что в углу стоял скатанный.
Развернул Никон скатку, поглядеть.
— Хорош! — говорит. — Но нам без надобности.
Тихон на ковёр ступил, а тот вдруг к потолку поднялся!
— Братцы! — Иванушка говорит. — Эта ж вещь мне знакомая! Теперь нам и корабля не надобно, на ковре-самолёте домой и отправимся!
Набрали два мешка камней самоцветных, на ковёр-самолёт поставили, расположились привольно и в воздух мимо спящей стражи поднялись.
Так высоко взяли, что и земля с копейку показалась.
— Эй, ниже бери! — Иванушка приказывает.
Снизился ковёр до высоты деревьев — всё кругом видно, а достать никто не дотянется.
Пролетели по старому пути — мимо комаров исполинских, мимо реки черепаховой, по-над морем до дому и добрались.
Приземлился ковёр-самолёт на то место, откуда корабль с пленниками отплывал. Никон с Тихоном взяли себе по мешку каменьев самоцветных, а Иванушке ковёр-самолёт достался.
Обнялись добры молодцы, попрощались, на три стороны разошлись.
Отыскал Иванушка Сивку-бурку там же, где оставил. Целый год Сивка хозяина дожидал, никуда не уходил. Вскочил добрый молодец на конька — и дальше поскакал.
Богатый и бедный брат
Жили в деревне два брата — Митрофан и Микола.
Родители их померли, всё наследство старшему, Митрофану, досталось.
Усадьба у Митрофана знатная — дом стоит на двенадцати столбах, на двенадцати камнях. Вкруг дома высокий частокол. Полно народу в услужении — туда-сюда челядь матусится, повеления хозяина сполняет.
А у Миколы — ветхий домишко, лошадёнка тощая, того гляди ветром сдует, и ребятишек шестеро душ. Никогда они сладко не едали, не пивали, платья цветного не нашивали. Но жили друг с дружкой ладно, тяготы и напасти всякие стойко переносили.
Вот однажды шёл через деревню странник. Одежонка его пообтрепалася, все животики от голода подвело.
Постучался к богатому. Вышел Митрофан за ворота, пузо своё большое поглаживает. Попросился странный человек переночевать, да покушать чего маленько.
— Много вас, оборванцев, по земле шляется! — Митрофан говорит. — Каждого теперь в Избу приглашать?
— Ну хоть в сенник пусти.
— Ишь чего удумал! Проваливай, откуда пришёл, рожа неумытая!
Отступился путник.
Сидит Микола на завалинке в своём дворе, всё слышит. Пожалел он беднягу, кличет:
— Заходи к нам, мил-человек! Разносолов не обещаю, а каши греческой предложу. Чем богаты, тем и рады!
После ужина спать уложили горемыку в лучшее место, на лавку.
Утром рано просыпаются — нет гостя! А на столе колечко лежит — медное, неприметное. Собрались семьёй вокруг, дивуются.
— Видать, гость наш позабыл второпях, — Микола говорит.
Послал детишек вдогон. Да того и след уж простыл.
— Ну пущай лежит, — Микола говорит.
И с руки на руку колечко перебросил, играючи.
Тут, откуда ни возьмись, чудо явилось крошечное — Сам с ноготок Борода с локоток! По столу бегает и приговаривает:
— Что прикажешь, хозяин?
Все, кто в дому был, столбом замерли, языка лишились от изумления. Знать, колечко-то волшебное, хоть и на вид неказистое!
— Так какое будет пожелание? — Сам с ноготок пытает.
Первым младший сынок опомнился:
— Хочу петушка на палочке!
Тут же петушка получил.
Тогда уж просьбы посыпались одна за другой.
— А я шапку хочу, с кисточкой!
— А я туфельки, как у Митрофановой дочки!
Каждый из ребятишек обновку пожелал. Жена Миколы — коровушку-кормилицу загадала, а сам Микола попросил, чтобы рожь удалась — градом её не побило и холодом не поморозило.
— Вот так-то лучше! — Сам с ноготок Борода с локоток говорит.
Все желания исполнил и пропал, словно его и не было.
Положил Микола колечко на полочку, приказал не баловать, никому вещь без спросу не трогать.
Только корова во дворе Миколы замычала, Митрофан уж услыхал. А позже и обновки детские увидал. Стал голову ломать — откуда прибыток у бедного брата? И замыслил худое.
На следующее утро в дом Миколы стучат. Сам пристав пришёл, разговор повёл:
— Откель, докладай, корова у тебя, нищего, безденежного? Уважаемый человек Митрофан сказал мне, что у него намедни корова пропала, а у тебя аккурат в тот же день появилась. Как ты сие событие объяснишь?
Молчит Микола, и все домашние молчат. Нельзя никак про колечко сказывать, отберёт ненасытный Митрофан и спасибо не скажет. Забрал пристав корову, к Митрофану увёл.
Скоро рожь поспела. Знатный у Миколы урожай уродился, боится и радоваться. И опять Митрофан прицепился.
— Я тебе много в жизни помогал, отдавай долг!
Половину урожая отобрал, хорошо не весь.
Что тут поделаешь!
Вот думал-думал Микола, как от Митрофана откреститься, ничего не придумал.
Взял колечко, с руки на руку перекинул, явился Сам с ноготок Борода с локоток.
— Что прикажешь, хозяин?
— Придумай, как Митрофана от меня отвадить. Чтобы никогда за мной не подглядывал и жить мне не мешал своей чёрной завистью.
— Будет сделано! — Сам с ноготок отвечает.
Вот легли у Митрофана все спать. Захотелось ему ночью воды попить. Встал он с кровати, а ему, не пойми откуда, чурбачок под ноги подкатился. Грохнулся Митрофан плашмя, кричит:
— Огня мне! Не вижу ничего!
Прибежал холоп, зажёг лучину. Взял её Митрофан в руку, посмотреть, что там под ногами, а огонь как полыхнёт — одёжа на нем и занялась, насилу потушили.
— Ах ты, господи! — Митрофан кряхтит.
Дошёл, наконец, до ведра, в ковшик воды набрал, ко рту подносит, а из ковшика рука высовывается и за нос Митрофана хватает, треплет его в разные стороны да замогильным голосом приговаривает:
— Не отпущу, пока зарок не дашь к брату Миколе никогда не заглядывать и поганое ему не устраивать!
— Обещаю, слово даю! — Митрофан гундосит. — Только отпусти, лишенько!
— Не исполнишь слова, буду каждую ночь тебе являться, страсти учинять!
И прекратилось наваждение.
С тех пор не досаждал Митрофан брату.
А Микола себе и лошадок нагадал, и дом новый отстроил, и всё у него пошло в гору.
Журавушка
Жил на лесной заимке парень Степан. Охотой промышлял — силки на зайца да тенёта на фазана расставлял, тем сам кормился и батюшке с матушкой помогал.
Вот как-то за весь день не удалось ему заполевать ни птицы, ни зверя. Солнышко уж на закате — надо домой попадать.
К болоту Степан вышел, видит, птица Журавль на боку лежит, крылом машет, головку вскидывает — ни ступать, ни лететь не может. Подобрался ближе, пригляделся. Оказалось, ножка у птицы сломана. Взял её в охапку, на заимку понёс.
— Не бойся, — говорит, — Вылечим тебя, полетаешь ещё, побегаешь.
Принёс журавля домой, палочку к ножке верёвочкой привязал да глиной смазал, чтобы ровно срослась. Сплёл из соломы гнёздышко и на полати пристроил — так удобней птице будет. Принялся, кормить, поить, выхаживать.
День-другой проходит — уж привязался Степан к Журавушке. С охоты возвращается, что за день повидал ей рассказывает, а она вроде как понимает — смотрит внимательно и головкой кивает.
Как-то возвращается он раньше обычного. Видит, девушка незнакомая в дом входит, с криницы воду принесла. В окошко заглянул — она по хозяйству управляется да песню напевает. Сама красавица — высокая, статная, русая коса ниже пояса, только на ногу прихрамывает.
Входит Степан в дом, спрашивает:
— Ты кто ж такая?
Охнула девица, да поздно, раскрыта её тайна.
— Я Журавушка и есть, говорит. — Заповедано мне быть в птичьем обличье. Но ненадолго могу свой прежний человеческий вид принимать.
— Как же такое вышло? — Степан удивляется.
