Тут же на ярмарке приглядела она себе конька статного, самого дорогого, снаряжение богатырское прикупила да меч булатный, и спасать Людмилку отправилась.

Долго ли коротко ли, приезжает Ядвига в царство Горыныча. У ворот его змеи прикованы, на медных цепях сидят — шипят, в дом не пускают. Размахнулась Ядвига и отсекла с наскоку Аспидам головы.

Самого Горыныча дома не было. Прошла царевна по комнатам, видит, девушки со всего света там в плену томятся. Ядвиге они на Горыныча жалуются, домой просятся. Среди них и Людмилка — навстречу она выскочила, узнала Ядвигу в мужеском облачении, обрадовалась, прощенья просит.

— Прости, что наряды твои без спросу брала, перстни-ожерелья примеряла. Бог меня за то и наказал.

— Невелик грех, побрякушками баловаться, — Ядвига отвечает. — Я больше пред тобой виновата, что игру эту затеяла — попала ты из-за меня к чудищу в плен. Давай лучше вместе думать, как нам поганого одолеть.

Отвечает Людмилка.

— Когда Змей Горыныч улетал, приметила я, что он к кувшину подходил, что слева от ворот стоит. Еле тащился спросонья, а как из кувшина попил — сил у него прибавилось, умчался быстрее ветра.

— Верно, верно, — девушки кивают. — Есть у ворот два кувшина. Тот, что слева — с живой водой. Из него Змей Горыныч по утрам пьёт, силы набирается, поэтому и победить его никто не может. А тот, что справа — с мёртвой водой.

Подошла Ядвига, проверила. Брызнула из правого кувшина на птичку, что мимо летела. Упала птичка замертво.

— Верно говорите, — Ядвига говорит. — Мёртвая вода в том кувшине.

Брызнула из левого — ожила птичка. Вспорхнула и по делам своим птичьим дальше полетела.

— Ну что ж, — Ядвига решила. — Так сделаем.

Переставила кувшины с живой водой и мёртвой. Налево, где стояла живая вода, поставила кувшин с мёртвой, а направо кувшин с живой водой перенесла.

— А теперь прячтесь, девушки. Будем ждать.

И сама за дубом широким притаилась.

Вот под вечер Змей Горыныч объявился. Людмилка, как и раньше, у окошка сидит. Принялась она притворно плакать, чтобы Змей ничего не заметил. А сама одним глазком подглядывает.

— Не реви! — Змей рычит. — Устал я нынче — три деревни разорил, огнём пожёг!

И к левому кувшину припадает. Напился и ослабел, худо на ногах держится.

Тут очередь Ядвиги пришла. Подскочила она и отсекла Горынычу голову. Да ещё сверху мёртвой водой полила, чтобы заново не приросла. Освободила девушек из заточения, с Людмилкой назад отправились.

Вернулись домой, а слух уж до царя Казимира дошёл. Говорит он:

— Я б того молодца, что всех нас от чудища спас, хорошо наградил. Отныне не будет Горыныч детей наших воровать!

Тут Ядвига во всём снаряженьи выходит и говорит:

— Я тот молодец и есть, царь-батюшка. Вместо меня похитил Змей девушку Людмилку, а я её домой вернула.

Обрадовался царь Казимир — ай да дочка, не хуже богатыря справилась!

Началось всеобщее гулянье. Раздёрнули во дворах столы дубовые, и пошёл пир горой! Народ на том пиру царевну Ядвигу прославляет, песни в честь смелой девушки слагает.

Вернулся Иванушка после Мокроусова плена домой, пожил сколько-то в родной деревне, и опять его в дорогу потянуло. Не терпелось страннику неугомонному на ковре-самолёте, в плену заполученном, в одно местечко попасть. Сказывали люди, что живёт де в дальнем краю великан Милош. Росту он исполинского, но характера доброго. Хотел Иванушка самолично на чудо то посмотреть и, коли отыщет Милоша, парой слов с великаном переброситься.

А попутно решил проведать друзей, Никона и Тихона, с кем делил он подневольный труд в рабстве у короля Мокроуса.

Сначала к Никону залетел.

К тому времени женился Никон на девушке Марьюшке, с чужбины она его целый год ждала. Обменял Никон сокровища, в кладовой Мокроуса добытые, на золотые гривны — много получилось!

Сказала тогда Марьюшка:

— Куда ж нам одним столько золота? За весь наш век его не потратить!

— Подумаем, — Никон ответил.

Справили они хороший дом, обзавелись хозяйством, а денег будто и не уменьшилось вовсе.

И придумала Марьюшка трактир построить, где любому человечку, мимо проходящему, пообедать задаром можно.

Так мужу и сказала:

— Чего нам, друг мой, на мешке сокровищ сидеть, скопидомничать, когда у кого-то и полушки не имеется. А так, гляди-ка, и нам дело благодарное, и людям радость.

— Верно говоришь, Марьюшка, — муж соглашается, — Разумница ты у меня.

Вот прилетает Иванушка к Никону. Увидал тот старого товарища, в беде проверенного, обнял на радостях, показал ему всё своё обзаведенье — дом о двух ярусах, хозяйство многочисленное. И в трактир повёл отобедать. Угостил гостя дорогого ушицей севрюжьей наваристой да грибными расстегаями.

— Это чей же трактир такой? — Иванушка спрашивает. — Чистый, беленький, шторочками да салфеточками украшен!

— Наш это с Марьюшкой, — Никон с гордостью отвечает. — Сам отстроил, а жёнушка моя здесь командует — и повариха она, и обо всём заботчица. А я на подхвате. Ни копейки с едоков не берём, и жизнью такой вполне довольны.

— Молодец, брат, хвалю! — Иванушка радуется. — И Марьюшка твоя светлая голова.

Погостил он несколько дён, позвал Никона с собой в дорогу — мол, к Тихону заедем, а потом на великана Милоша вместе взглянем.

— Нет, братец, — Никон отвечает. — Не могу. Обязательства у меня разные по домашности, без меня Марьюшка не справится. Но ты поклон Тихону от нас передавай.

Сел Иванушка на ковёр-самолёт, дальше полетел, в город, где друг Тихон проживал.

К той поре Тихон женился на девушке Татьяне. Добычу свою драгоценную тоже на золотые обменял, а денежки те Татьяна рачительно к рукам прибрала. Каждому грошику счёт ведёт и денежки людям ссужает — возьмут у неё рубль, а отдать требуется два.

Аж светится Татьяна от счастья, мужа благодарит за мешок самоцветов. Мечтает о большом прибытке, хочет стать богатейшей миллионщицей в округе.

Погостевал и у них Иванушка немножко.

— Не поедешь ли со мной? — Тихона зовёт.

— Не могу, друг, — Тихон вздыхает. — Как мне Татьяну одну оставить? Вдруг лиходей какой ограбить захочет, не справится она без меня.

Попрощался тогда Иванушка, запрыгнул на ковёр-самолёт, команду дал — тот в небо и взвился.

Летит Иванушка над полями, над лесами, над реками и озёрами с запада на восток. Через какое-то время видит замок высоченный, фигурная крыша его сквозь облака вверх тянется.

— Вот сюда мне, пожалуй, — Иванушка говорит.

Ковёр на крышу сажает и по черепице прохаживается.

— Это ж надо верхотура какая! — удивляется. — Знать, хозяин и вправду росточка высокого, коли ему такая домина понадобилась!

Сел снова на ковёр, ниже облаков спустился, к дверям жилища огромного.

— Эй, есть ли кто живой! — говорит и в те двери заходит.

А дома нет никого. Только одна девушка-прислужница. Навстречу она выбегает и говорит.

— Коли ты, мил-человек, к великану Милошу, то скажу тебе, что нет его. И очень-то я беспокоюсь, потому как ещё вчера он ушёл и до сих пор не вернулся.

— Чего ж беспокоиться? — Иванушка резонно отвечает. — Кто великану навредить сможет? Он ведь одним щелчком прихлопнет обидчика.

Объясняет девушка:

— Утром великан Милош съедает одно белое яблоко — и сильно уменьшается. Такого же росту как мы с стобой становится. Это чтобы ненароком никого не зацепить и ногами не затоптать, хоть зверя, хоть человека. А когда вечером возвращается, съедает красное яблоко и в свою величину опять приходит.

Вывела она Иванушку во двор и показала ему яблоневый сад. По левую сторону от замка растут белые яблоки, а по правую — красные.

— Вот так чудо! — Иванушка говорит. — Выходит, надо выручать Милоша. При маленьком росте могло с ним и опасное случиться.

Сызнова на ковёр-самолёт садится и летит над окрестным лесом. По-над верхушками деревьев пробирается, внимательно смотрит, нет ли чего на земле подозрительного.