— Смогу. Да вы и сами увидите. Ежели, конечно, он явится.

— Конечно. Сколько вам нужно времени?

— Минуты три. Можно даже не прерываться, ваша честь. Разрешите в коридор выйти, к помощнику? За прибором?

…

Помощник, молодой прыщавый парень, не без гордости внёс и поставил посреди зала нечто напоминающее большой пень, изготовленный из цельного куска листового металла со вставками из грубо обработанных крупных костей монстров Изнанки и множества макров.

Несколько минут манипуляций, в ходе которой Эль Магеррамович бросал на меня разгневанные взгляды.

— Сторона истца возражает. Мы не знали об этом ходатайстве. Нам надо подготовиться.

— Отклоняется, Предок ждать не будет. Он либо явится, либо нет, — махнул рукой судья, не переставая заинтригованно следить за магическими манипуляциями явочной службы над капризным прибором, который изготовил Иннокентий, мастер самого Кротовского на основе добытых мной у китайцев макров. И да, прибор действительно официально передан явочной службе и у него уже даже был инвентарный номер на боку.

Если всё пройдёт гладко, то Сергей компенсирует мне стоимость макров по закупочной цене китайцев.

— Теперь ваша очередь, родственники, — обернулся Дмитрий Иванович к Екатерине Андреевне.

— Наша?

— Ну вы же члены клана? — он не до конца понимал сложность семейных отношений сторон и искренне хмурился, недовольный их задержкой, — Вы должны его призвать, это же ваш Предок?

— Я Сергей Константинович Скарабейников взываю к своему предку-покровителю! — мой подопечный встал, гордо и звонко произнёс это, хотя времени его подготовить не было. В отличие от медицинского заключения мой «аргумент» оказался готов в последний момент.

— Я, — дрогнувшим голосом, повторила тётка, — Екатерина Андреевна Скарабейникова взываю к своему предку-покровителю.

Ну да, ну да. Это чтобы потом сказать, что призвала она. Однако я надеялся на предка, на его слова и волю. Сергей сказал, что Скарабей у него жук конкретный, юлить не будет.

…

— Зачем зовёте? — внезапно и без всякой подготовки или спецэффектов посреди зала возникла светящаяся голова Скарабея. Он казался таким большим, а люди в зале такими маленькими, появился так внезапно, что одна из тёток в галёрке тонко завизжала, но её там кто-то быстро заткнул.

Все разом загомонили. Эль Магеррамович стал размахивать своими писульками, истица что-то бормотала, сестра Сергея о чём-то просила прощения, несколько человек из зала за каким-то хреном стали перекрикивать друг друга, пытаясь спросить Скарабея о чём-то своём.

— ТИХО! — Лещёв ударил кулаком по столу. — Заткнулись все.

Народ притих, а Скарабей скосил на него взгляд, свободно и невесомо повернувшись в его сторону.

— Говорить будет этот… — судья ткнул пальцем в меня.

Теперь Предок повернулся на меня, ещё и будто приблизился, отчего стал ещё крупнее. Навис, словно грозовая туча, готовая ударить молнией. Даже почувствовал, как волосы наэлектризовались.

— Аркадий Ефимович Филинов, подопечный Филина, — поспешил представиться я. — Выражаю почтение Предку Скарабею. Хочу спросить про Сергея Скарабейникова.

— Символично… что про него будешь спрашивать такой, как ты, — хохотнул Скарабей. — Ну, чего хотел?

— Уважаемый Скарабей, — выдохнул я. Сколько бы не готовился к этому моменту, один чёрт волновался. — Прежний глава рода Скарабейниковых, Константин — умер. Прошу указать и назвать, кто является теперь наследником умершего и патриархом рода Скарабейниковых.

— Он, — Скарабей вытянул лапу в направлении моего клиента, а я мысленно возликовал, — тот, кого называют Сергей… Сергей Константинович. Его я назначил патриархом, с тех пор он несёт эту ношу. Я всё сказал. И передавай привет Филину.

Екатерина Андреевна что-то запричитала, но Скарабей уже истаивал в воздухе.

— Это ничего не значит, — взвился Эль Магеррамович, но судья моментально наградил его тяжёлым взглядом.

— Предок, в присутствии судьи, секретаря, сторон и граждан вольного города выразил свою волю, — веско подвёл итог Лещёв в гробовой тишине. — Все вопросы, ответы, жест — будут занесены в протокол дословно. Объявляется перерыв на сорок минут… Мне надо покурить. Дмитрий Иванович, я вас поздравляю, артефактный прибор у вас — моё почтение. Вы его далеко не убирайте, у нас тут есть пара судебных споров, где он очень пригодится. Уважил вас, конечно, Кротовский, что и говорить.

Дмитрий Иванович, которому я обещал сто двадцать рублей за успех мероприятия и который лучше других знал истинное происхождение прибора, смущённо зарделся.

Народ выдыхал, слегка ошалев от представившегося им, пусть и ненадолго, зрелища. Зеваки были полностью удовлетворены. И никакой адвокат с его речами, никакие семейные дрязги, чьи-то смерти и выдергивания наследства не могли перебить прикосновение к Предку-Покровителю.

Пока народ пребывал в прострации, судья резво двинулся в коридор, на ходу доставая из портсигара сигарету. У меня мелькнула мысль последовать за ним и поговорить, но — нельзя. Слишком много глаз и ушей.

Поэтому я, хотя и встал одним из первых, равнодушно пропустил вперед людей, которые спешили на свежий воздух, чтобы слегка отравить его сигаретным дымом и обсудить подробности увиденного.

Мы со Скарабейниковым переглянулись. Его мачеха была рядом и сейчас терзала Эль Магеррамовича, ухитряясь придавать своему голову тональность шёпота с сильными элементами змеиного шипения. Если он её не любил, то ему это должно было доставить удовольствие.

Из-за присутствия наших оппонентов поговорить не было никакой возможности. Да, наверное, это было бы и лишним. Он, хоть и не юрист и так понимал, с учётом того, что я рассказывал ему ранее, что по делам дворянских родов слово предка будет более весомым чем любого из людей.

В конце концов что может суд? Вынести решение и послать приставов забрать кольцо? Кольцо привязано к владельцу в магическом смысле. Наверное, его нельзя даже украсть или потерять. Можно сказать, что не только патриарху принадлежит перстень, но и наоборот. Тут никакой Ородруин не поможет.

И уж точно Екатерина Андреевна вместе со своим чудесным адвокатом витала в облаках, считая, что может лишить кого-то статуса патриарха, когда есть точка зрения Предка.

Наивные.

Однако, пойду-ка я на воздух. После такого напряжения хочется проветрится.

Решение суда у всех народов и во все времена, даже если за окном магический мир, заслушивается стоя, то есть все присутствующие в зале — стоят, в меру возможностей и талантов изображая умные лица.

Судья оглашал решение громким и уверенным голосом, словно старый армейский командир на плацу перед зелёными новобранцами.

— Именем вольного города Кустовой, суд, в составе судьи Лещёва….

Я озвучку решения суда слушал и не слушал одновременно. При оглашении решения или приговора (приговор выносится по уголовным делам, а так — это то же решение, просто в профиль и чуточку страшнее) иной раз впадаю в некое странное оцепенение.

Я как будто заранее знал, какие слова услышу в точности до буквы и не вполне понимал, почему так происходит. Вряд ли это дар предвиденья, нет во мне ничего от Нострадамуса или бабушки Ванги, скорее, когда это пятитысячное решение по делу в моей жизни, мозг способен собрать опыт и выстраивать текст, исходя из данных по конкретному делу.

Тем более, что никаких вольностей в стандартных формулировках не бывает. Варианты какие? «Суд отказал, суд удовлетворил, суд удовлетворил частично».

Говорят, у многих юристов тоже такой эффект есть — когда знаешь, какое решение огласит судья и даже способность такое предполагаемое решение продекламировать дословно.

Работает опыт, интуиция или блин, просто здравый смысл, ведь мы же прикладываем усилия, чтобы добиться именно такого решения, какое нужно! И к концу, как правило, уже понимаем, достаточно было этих усилий или нет?