— Ладно, если хочешь бескровно, то закину этих подальше. В Мексику! Они раньше, чем через год, оттуда точно не вернутся, если вообще не трудоустроятся в картелях. Давай теперь с твоим паразитом разберёмся.

— С кем?

Он усмехнулся, а я вдруг почувствовал острую боль в груди, словно кто-то вгрызался поглубже мне под ребра, в верхнюю часть лёгких.

Хотя… Что значит «словно»?

Магическое зрение, которое я за всей этой беготней не применял, показывало, что у меня глубоко под кожей сидит здоровенное хищное насекомое. Как я мог бегать с такой дыркой в груди и не замечать? Просто находится «оно» не в моем физическом теле, а в энергетическом, в той его части, что управляет магией и взаимодействует с Изнанкой. Глазом, то есть обычным зрением, он не виден, но магическим… Простить меня могло только то, что было много других срочных дел, например, многочисленные на сегодня попытки не подохнуть раньше времени.

Филин неуловимо быстро наклонился и резким ударом клюва выдрал моментально возмутившуюся этим тварь из моей грудной клетки.

Сущность отделилась от меня в сгустках энергии (моей же, надо сказать) и словно повисла в воздухе, разъярённо дергаясь.

— Всё ещё не хочешь их убить? Это ведь он подсадил. Сельпуга их символ и магический спутник.

Филин уверенно творил какие-то манипуляции и разгневанное извлечением из уже попробованной на вкус жертвы насекомое жёстко сплело в кокон из синих с металлическими прожилками нитей.

Он ещё раз наклонился и клювом дёрнул у меня из груди сгусток крови, который посадил в центре сплетения нитей кокона. Сгусток медленно превратился в алую сургучную печать, которая стягивала нити.

Я моргнул. Вот странно.

Глаза мои видели появляющийся короткий, словно из бурой толстой грубой бумаги свиток, причём вроде бы пустой внутри, только подозрительно тяжёлый.

А вот магическим чутьём я чувствовал тварь, создание из алчного брюха, острых лап и клыков, жаждущее крови и взвинченное до совершенного безумия, но удерживаемое мастерски сплетёнными Предком нитями.

— Инструкция простая. Проколешь палец, и каплю твоей крови на печать, она раскроется и сельпуга полетит искать свою жертву. Найди её хозяина, точнее сказать — хозяйку, будь недалеко от неё и активируй, тварь найдет своего создателя и убьёт. И да, фактически это будет убийство, какой бы статейкой кодекса ты не прикрывался.

Я кивнул, рассеянно глядя, как из меня хлещут потоки моей жизненной энергии, как жирная кровь из широкой раны.

— Всё, вали к своим приятелям, — Филин устало толкнул меня, и я оказался на улице в китайском квартале. На моей измазанной рубашке в районе сердца было безобразное пятно крови, а сам я чувствовал себя как будто постаревшим лет на двадцать.

По улице навстречу мне чинно брели две какие-то благообразные немолодые китаянки. Увидев же меня, они что-то суматошно загомонили и моментально подхватили под локти.

…

Сознание было спутанным и слабым. Вот я уже вроде бы лежу на тахте в какой-то торговой лавке, торгующей травами и мазями.

Вот возле меня уже как-то внезапно появились Чен и Танлу-Же. Обычно бесстрастные холодные морды сейчас очень испуганные и растерянные.

— Кто это сделал? — жёстко скрипит зубами Триады.

— Сельпуги…

— Никогда о таких не слышал. А что случилось, откуда такая рана? Это же не пулевое, да и даже на ритуальное рассечение не похоже?

— Нет. Предок вынул из меня магического паразита. Был не аккуратен, шкуру тоже попортил.

При упоминании Предка-Покровителя китайцы сразу же уважительно закивали.

— Не волнуйся, Аркад Ий, мы тебя сошьём, кожу стянем, будет совсем незаметный шрам.

— Чен, можешь мою машину забрать? Она у портала на Макарьевскую Изнанку, — я протянул ключи своему помощнику. — И там рядом машина бандитов, длинная такая, они ключи в замке оставили, я видел.

— Тоже разберёмся, — кивнул Танлу-Же, — загоним её на Изнанку, спрячем в брошенных зданиях, потом разберём до последнего винтика. Ты отдыхай, тебе сейчас наш доктор даст совершенно безвредной опийной настойки, чтобы ты пока поспал.

«Охренеть у вас тут медицина», — хотел было возмутиться я, но сознание уже уплывало.

В межмирье меня поддерживал Филин, но как только он пропал, меня сразу же жёстко накрыло на энергетическом уровне. Мне словно бы захотелось свернуться в клубочек, как раненому коту и спать. Спасибо божественной птице, хотя бы к друзьям меня в реальности забросил. Еле различил из-за наступающего беспамятства, как доктор позволил мне лечь на бок, на котором я сразу же нащупал плотный цилиндр. Ах да, это же свиток-паразит. Не потерять бы!

Утренний луч солнца непреклонно, упрямо, но вместе с тем как-то ласково-оптимистично полз по щеке, я же от этого неосознанно поворачивал голову, чтобы яркий свет не попадал в глаза. Как часто бывает, солнце решительно выиграло, просто потому, что угол наклона головы чисто по физиологическим причинам заканчивается (я всё-таки не Филин), а навязчивая раздражительная полоска света — нет.

Пару секунд после пробуждения лежал с открытыми глазами, соображая, где же я сейчас нахожусь.

Рывком сажусь на кровати. Ощущение, что я очень сильно похудел и значительно ослаб, как после долгой болезни. В ушах шумит, взгляд немного расфокусирован, голова соображает туговато, да ещё при этом и кружится.

Вокруг меня сразу же легко узнаваемая узенькая, но очень светлая комната китайского квартала, украшенная загадочными иероглифами, пропахшая ароматными (а возможно, ещё и целебными) благовониями и какими-то яркими весёлыми фонариками. Скорее всего, это — массажный кабинет. Под окном раздражающе скрипит одним из колёс деревянная тележка, за стеной в полголоса разговаривают вроде бы на китайском.

События вчерашнего дня диким калейдоскопом прокручиваются в голове, постепенно укладываясь в единую картину. Вспомнив про рану на груди, осторожно её ощупываю. Там всё закрывает повязка, но при этом, слава Предку-Покровителю, рана не болит. Очень любопытно было бы посмотреть, как мне её зашили, но всё же трогать повязку не решаюсь.

На мне явно поношенный, с чужого плеча, но всё же чистый и почти по размеру шёлковый халат.

Посидев буквально минуту, прислушиваясь к ощущениям своего организма, неловко встаю, нащупываю тапочки и выхожу из комнаты.

Пожилой улыбчивый китаец, виртуозно и очень быстро нарезающий овощи, приветливо машет и говорит что-то на своём языке. Кивком головы со мной здоровается и остроглазый подросток, который до этого сидел на стуле, но при моём появлении почтительно встал.

— Нин хао, — приветствую возрастного дядьку, который настойчиво пытается предложить мне тарелку со свеженарезанными овощами.

— Мне бы воды.

Подросток моментально подаёт мне воды, а старый китаец что-то говорит.

— Дедушка спрашивает, как Вы себя чувствуете? — переводит слова старшего подросток. Дед, надо полагать, на русском совсем не говорит.

— Вашими молитвами… В смысле, скажи, что отлично чувствую, только кушать пока не хочу. Спасибо.

Последовал молниеносный чирикающий диалог двух разных поколений выходцев из Поднебесной.

— Дедушка говорит, что кушать обязательно надо, восстанавливать силы, Вы потеряли много энергии. И что Вам два дня нельзя на Изнанку.

— С временным отказом от посещения Изнанки — без проблем. А который час? Не отведешь меня к господину Танлу-Же?

…

Танлу-Же предельно серьёзен, я бы даже сказал, просто неимоверно внутренне зол, хотя внешне старается этого не проявлять.

— Пусть солнце и луна отмечают Ваш путь! — витиевато приветствую я его.

Всё же Триады после короткой фразы моего сопровождающего настоял, чтобы я поел и мне подали какие-то смешно выглядящие островатые пельмени. В первый момент аппетита не было, просто глубокое уважение к собеседнику, но как только я прожевал и проглотил первый пельмешек, то во мне тут же проснулся настоящий жор.