Прототип швейной машинки гордый механик и Яков Гершель демонстрировали серьёзной комиссии во главе с СоКесарем спустя месяц.

Отец Якова, Моисей Гершель, скептически поглядывал на громотуху, укреплённую на столе. Другие заинтересованные лица, кто с любопытством, кто нетерпеливо - оторвали от работы. Но наконец, по знаку СоКесаря, шумно переговариваясь и громыхая сталкивающимися в суматохе стульями, расселись кружком.

И Яков Гершель, которому Полесов доверил почётное право прострочить первый шов, церемонно сел за машинку.

Бережно взялся за рукоятку, осторожно пробно провернул колесо. Послышался характерный стрекот, словно внутри сидел большой кузнечик, кое-кто из комиссии вытянули шеи, вглядываясь в агрегат. А швец подоткнул ткань, заправил нитку в иголку, открыл крышку подвальчика, подёргал шпульку, всё проверил. Бисеринки пота выказывали его волнение. На секунду замер, выдохнул и отважно закрутил ручку.

Первые две полоски ткани, сшитые невиданным механизмом довольно ровной строчкой, строгая комиссия долго придирчиво разглядывала, передавая из рук в руки, покачивая головами. Сам старый Гершель профессионально, без скидок на родство, тянул в разные стороны кусочки материи, прищурясь заглядывал в промежуток между двумя сшитыми слоями, проверяя, насколько плотно сшито. Наконец развёл руки, признавая:

- Ну, Ваше СоВеличество, прям не ожидал!

- А это не только мне, это Вы, Моисей Абрамович, и сыну своему скажите. Он ночами не спал. Да вот ещё наш механик, Виктор Михайлович. - Савелий подтолкнул обоих виновников.

Гершель-младший подобострастно улыбался, как это делают все портные мира перед важными клиентами. А Полесов с каменным лицом вытирал и вытирал руки ветошью.

Вернувшись после приёмки швейной машинки в кабинет СоКесаря, довольный и просветлённый Савелий вытащил из сейфа и положил ответы французских источников и мексиканского разведчика на стол и сравнивал.

Как он и предполагал, испанский король поспешил избавиться от своих заморских владений, опасаясь, что оккупировавший его страну Наполеон, который испытывал острую нужду в деньгах, мог это сделать за него, испанского короля. Коль скоро Испания формально вошла в состав наполеоновской империи.

А ведь Бонапарт, несмотря на установившиеся более-менее доверительные отношения, Савелий покосился на сейф, где в фиолетовой папке хранилась переписка с тем, вполне способен продать ненужные ему сейчас где-то у чёрта на куличках земли САСШ! Как продал его предшественник Луизиану. Ничего личного, как говорят соседи янки, только бизнес. Ну нет, такого допустить никак нельзя! Сердце Савелия запрыгало.

Он со скрежетом отодвинулся вместе со стулом, вскочил, походил по кабинету. Подуспокоившись вновь уселся за стол.

А Завалишин писал, что последнее время усиливается агрессивный напор в приграничных районах американских переселенцев. Беспардонно припираются на фургонах, распахивают якобы ничейную землю и противостоять этому на окраинах тяжело. Пока обнаружишь, они уже обустроились, и поля засеяны. Выгонять - они жалуются своим. Савелий вновь представил Княжество в окружении САСШ и поёжился - бррр!

Опять почесал крыло носа. Так-так-так... Что там Александр I писал?

Вновь потянулся к сейфу, достал шифровку, перечитал.

Агааа. Значит, Фердинанд VII прозрачно намекает, что Кончита испанка, мол "не в чужие руки отдают".

Савелий отложил листок к остальным двум и решил обдумать всё как следует на вечернем кроссе. Вместе с бойцами ШОН и КОС он также участвовал и в оном.

И вот он с почти пятью десятками разгорячённых бегом парней возвращается вдоль речки Виламет. Внезапно мысли выстроились в стройную цепочку, в голове будто прояснилось и выкристолизовалась ясная прекрасная идея.

Он ускорился, обходя колону, так, что песок и мелкие камешки веером брызнули из-под сапог.

Но сел и набросал шифровку Александру I только на следующее утро, со свежей головой. Набрался наглости и, намекая, что новые владения ему с наличными силами освоить нет никакой возможности, а вот если в помощь дадут Василия Алексеевича Перовского, на данный момент губернатора Оренбургской области, То с его опытом управления огромными територриями, пожалуй, что и справится.

Позже Перовский приехал и развил бурную деятельность, успешно встраивая новые земли в Княжество. Только произойдёт это годами позже. А сейчас Савелий настойчиво и целенаправленно собирал команду. И напряженно развивал производство.

Спустя три месяца в швейных ателье работала уже пять швейных машинок. Их операторы, швецы-мотористы, ценились на вес золота. И зарабатывали в разы больше, чем обычные портные. На долю которым осталось только делать выкройки - работа творческая.

Узнавшие об этом изобретение иностранные предприимчивые дельцы, почуяв немалые барыши, осаждали отделения торгового дома Великого Княжества Русская Америка как в САСШ, так и в Европе. Ну а что там узнавать, Савелий постарался запатентовать механизм во всех ведущих странах. Пробное производство швейных машинок завалили заказами. Теперь Княжество выходило на тот уровень, о котором Савелий мечтал: зарабатывать не за счёт сырья, а за счёт производства и технологий.

Но сейчас его больше другого беспокоили события в зоне Суэцкого канала и в Стамбуле. Николай Павлович Игнатьев пребывает в столице Турции второй месяц, и как будто урезонил потомков янычар, да беспрепятственный проход флота Российской Империи из Чёрного в Средиземное море через проливы Босфор и Дарданеллы портил кровь "владычице морей" Англии. Начальник военной разведки при Генеральном штабе РИ Павел Христофорович Граббе по старой памяти извещал Савелия, да и советовался, о планах британского адмиралтейства противодействию "засилья русских варваров" в средиземноморье.

Были, были в Британии источники. Ещё Игнатьев в бытность военным атташе создал сеть, да и Савелий потом из числа посольских в Санкт-Петербурге поднабрал. К тому же технические средства прослушивать "высокие кабинеты" успешно внедрили и опыт наработали.

Ноги теперь сами несли Савелия домой. Солнечные блики плясали на листьях деревьев и в стёклах окон, а внутри Савелия плескалась через край радость. Вот радость ни с того ни с сего, просто радость и всё тут! Хотя, чего уж душой-то кривить?

Если раньше он возвращался с неохотой под крышу СоКесаря, только чтобы переночевать, то теперь любую минуту спешил домой. Чтобы поиграть с новорожденной дочкой Резанова.

Он и сам не мог бы объяснить, Почему рядом с этой малышкой чувствует себя счастливым. И только когда Кончита мимолётно заметила, что другие дети ревнуют папу к маленькой Анечке, Савелий призадумался.

Ну, вероятнее всего, решил он для себя, гормоны бывшего хозяина тела влияют на него. Тело-то осталось Резанова. Ну, а поскольку, как ни крути, в этой девочке есть и частичка его, Савелия, видимо какая-то сложная химия дала реакцию.

Но объяснение объяснениями, а он таял, когда смотрел, как малышка колотит по погремушке, натянутой меж бортиками её люльки, и заливается смехом от восторга. По его заказу нанизали на шнур из нескольких резиновых нитей пустотелые шарики из неизвестных Савелию засушенных плодов, с чечевицей внутри. Когда она лупила ручонками по этой погремушке и заливалась смехом, Савелий был счастлив.