Вечером Лита приползла в свою комнату едва живая. Даже встретивший её на выходе из тренировочной зоны медик не смог полностью убрать последствия запредельных нагрузок. Но снежка была довольна. Она считала, что идёт в правильном направлении, и логика в её поступках, безусловно, имелась. Мешанина генофонда привела не только к лишению ряда метиллий свойственных их ветви черт. По сути, в каждой республиканке теперь жили гены дочерей звёзд. А значит, каждая могла попытаться их пробудить — или умереть в процессе. Но юная нимфа была готова пойти на риск. Ей настоятельно требовалось преодолеть врождённый предел, выйти за грань — ведь только так она могла рассчитывать на выживание в среде матёрых десантниц…

…Лита вылезала из капсулы. Странная конструкция сферической формы казалась прозрачной, почти не отражала свет, и внутри неё прямо в воздухе висело несколько плоских сенсорных панелей. Как мне потом объяснили кошки, это чудо инженерной мысли именовалось Персональной Развивающей Капсулой, и развивала она отнюдь не сексуальность. И даже не физуху. Это был республиканский аналог… школьного письменного стола. Да-да, того самого, с просторной столешницей и кучей полочек, куда умещались многочисленные тетрадки, учебники, дополнительная литература, и который занимал почётное место в любой земной квартире. Правда, в Республике почти не использовалась бумага. Информация здесь передавалась через всевозможные электронные устройства, основанные на голографическом принципе. Отсюда классический письменный стол стал бы бессмысленной грудой мебели, лишь занимающей место в и без того не очень просторном кубрике. Другое дело капсула…

Она представляла собой универсальную образовательную систему, и при том же занимаемом объёме обладала несравнимым функционалом. Здесь воспитанники выполняли домашние задания, знакомились с дополнительной информацией по предметам, участвовали в индивидуальных занятиях и даже выполняли лабораторные работы. Голографическое моделирование позволяло выполнять практически любые операции, проводить интерактивные опыты, а физический интерфейс капсулы давал возможность моделировать самые разные внешние условия, вплоть до эмуляции невесомости.

Рыжая выглядела уставшей. Её шатало. Бездумно обтерев лицо гигиеническим полотенцем, принялась натирать им шею. Взгляд синих, подёрнутых поволокой усталости глаз был обращён куда-то вглубь души. Физика и пространственная метрика порой давались девушке тяжелей боевых техник… Но она не опускала рук, даже если и держалась временами на одном лишь ослином упрямстве…

В комнату впорхнула медноволосая снежка — её подруга по воспиталищу. Хмыкнула, смерив насмешливым взглядом измождённую сестру по ветви. Откровенно жалкий вид подруги был достоин сочувствия, однако девочка, вздёрнув подбородок, подчёркнуто весёлым голосом выдала:

— Лита, опять ты в этой капсуле днюешь и ночуешь! Что, даже забыла про сегодняшнюю экскурсию?

— Экскурсию?.. — не до конца понимая, о чём вообще говорит подруга, нахмурилась рыжая, в тщетной попытке собрать в кучу разбегающееся сознание.

— В центр терраформирования. Кости земли смотреть, — подмигнула девчонка. — Или не интересно?

— Нет, Гала, извини.

— Ну тогда я твоего Лонда себе заберу. Он на тебя всё смотрит-смотрит, а ты только с капсулой своей и тренировками дружишь. Нельзя так с мальчиком. Ему внимание и забота нужны…

— Забирай, — тяжело вздохнула снежка, хмурясь ещё больше.

Лита понимала, что с этим форсированием учебной программы сильно выпадает из принятого в воспиталище ритма отдыха-работы. Вернее, работа-то как раз не страдала, чего не скажешь о фазе отдыха… Почему Лонд должен вздыхать в сторонке, пока прочие развлекаются, а сама она пребывает в очередном фанатичном загоне? Это неправильно. Пусть подруга составит ему компанию. В конце концов, отношения не обязательно должны быть постоянными, ей и эпизодических за глаза хватает… Тут главное — вовремя снять напряжение, переключиться на другой предмет. Она своё потом нагонит…

…Случай нагнать представился лишь через пару лет, и, как это часто бывает, совершенно неожиданно. В воспиталище прибыл новенький. Парень. Из недавно присоединённой Полновесной Колонии. Как им сказали, у него вся семья погибла во время боевых действий, и вот теперь почти сформировавшегося молодого варвара забросили к ним. На перевоспитание. Чтобы мозги вправить. Чем не преминула заняться наставница.

Серьёзная метиллия, в прошлом не один год отдавшая Экспансии на переднем крае, гоняла бедолагу и в хвост и в гриву, не давая продыху. Даже девочки головой качали, не понимая, зачем так измываться над представителем слабого пола. Ему в конце концов не в бой идти, а постель греть… С чего вдруг такой нажим?

В то утро наставница взялась ставить парню удар. Да не какой-то там простой, а в прыжке, вплетённый в заковыристую серию уклонений и уворотов. Он так и назывался — «от защиты к активному нападению». И почему-то так вышло, что удар никак не давался парню, как тот ни пыжился. Бедолага снова и снова огребал от метиллии, да так, что всякий раз попытка атаки из защиты заканчивалась для него полётом на маты и лёгким оглушением. После пятого раза что-то в душе Литы сдвинулось. Возможно, причиной тому стал утробный стон, вырвавшийся у парня, когда он попытался в очередной раз подняться — скребясь руками и ногами по полу, пачкая его обильной кровью.

Снежка встала и сделала шаг в круг.

— Наставница! Он же не готов к такой сложной технике!

— Раз решил стать воином — должен быть готов. Всегда. Пусть учится, — взгляд метиллии ожёг юную снежку замогильным холодом. Но та не собиралась сдаваться.

— Наставница, разложите удар на фрагменты! Дайте ему их усвоить по частям! Вы же умеете! Вы так нас и учили… в самом начале.

— Проблема в том, что он — не в самом начале. Если действительно хочет быть достоин гордого звания воин…

— Простите, наставница, но вы просто его ломаете, — значительно тише, но от того не менее отчётливо проговорила Лита.

Её слова упали в зал, породив мёртвую тишину. Даже парень, казалось, перестал выть, прислушиваясь к происходящему. Губы наставницы исказились в хищной ухмылке. Она шагнула навстречу снежке… Все думали — сейчас точно ударит… Но нет. Та лишь потрепала Литу за щёку, усмехнулась, будто распрямляя сжатую где-то глубоко внутри пружину, и вполне миролюбиво, пусть и с некоторой долей издёвки, заметила:

— Хорошо. Раз ты вступилась — тебе и учить. Отныне ты в ответе за этого мальчика. Подтянешь его до приемлемого уровня.

— Но наставница… — растерялась рыжая. — У меня же занятия…

— Иногда полезно мобилизоваться по максимуму. Или ты полагаешь, валькирии только тренировками живут? Психология, чувство ответственности, ощущение плеча… Посмотрим, чему ты научилась за эти годы. Действуй!

И Лита начала действовать. Помогла парню подняться. При взгляде на юную республиканку тот было отпрянул, точно дикий волчонок, но рыжая доверчиво ему улыбнулась, погладила по плечу, что-то мягко втолковывая, стараясь голосом поддержать, вразумить. И парень поплыл. Расслабился. Опёрся на её плечо, и так они и ушли в регенератор.

Снежка показала себя крайне заботливой девочкой. На свой лад, разумеется — как понимали заботу известные мне валькирии. Девочка и не думала оставлять своего подопечного одного. Всё время, пока длилось излечение, она провела в позе медитативного ожидания. Отдыхала, медитировала и, пользуясь случаем, готовила домашнее задание по Углубленной Истории Колонизации — предмета из дополнительного перечня дисциплин, к которому обратилась совсем недавно. Пусть сущая ещё девчонка, но уже с правильными, хорошо поставленными кошачьими повадками…

Парень оклемался сравнительно быстро. Вообще, в его повадке угадывался солидный опыт прохождения регенерирующих процедур, что, в общем-то, не удивительно, учитывая, с кем ему приходилось жить. Скороспелый республиканец приподнялся, усаживаясь на медицинском ложе. Свесил ноги на пол. И только тут заметил свою неожиданную спасительницу… Не скажу, что парень сразу же воспылал к Лите недюжинной любовью. Удивился. Опешил. Нахмурился, не ожидая ничего хорошего от этих ненормальных республиканок. Но и здесь его поджидал очередной разрыв шаблона. Девочка гибко поднялась. Подошла. И, просыпав на девичьи груди ворох рыжих прядей, замерла в опасной близости от мужчины. Постояла с минуту, изучая реакцию, а после… протянула руку ладонью вверх. Её большие синие глазищи гипнотизировали, и не думая прерывать цепкого взгляда глаза в глаза.