— Леон, ты просто неутомим! Я уже сама устала, а ты — хоть бы хны, — притворно возмутилась девочка, поднимаясь. Едва встала, тут же нашла взглядом недопитое вино на столике-подставке. Подхватила бокал. Побултыхала во рту янтарную жидкость. — Вкусно! Чёрная дыра задери, вкусно!

Прозвучало немного пошло, но с такой милой, неподражаемой интонацией! Потом девочка беззастенчиво, по-хозяйски, присела мне на колени и впилась в губы жарким, острым поцелуем. Прервалась, хлебнула ещё вина и, энергично поднявшись, деловито направилась прочь из комнаты.

— Яра, ты ведь не шутишь? Ты согласна лететь со мной? — вновь повторил свой вопрос в спину удаляющейся принцессы.

Девочка задержалась у двери. Уже открывая её, со смешинкой во взгляде глянула на меня.

— Разумеется! Рыцарь, спасший принцессу, всегда увозит её с собой на белом коне… И лишь затем ему выдают положенные полкоролевства… Посиди чуть-чуть, мне нужно с мамой поговорить. Не заскучаешь? Там вино в шкафчике, очень недурственное.

Отвечать закрывающейся двери было бессмысленно, Ярослава проявила характер и упивалась этой демонстрацией ничуть не меньше, чем великолепным вином. Мне оставалось лишь последовать её совету. Янтарь в хрустале… Красивое здесь вино. Прямо как в Республике. И даже на фоне разгорающегося утра его блеск и весёлая игра взвеси у самого дна завораживали. Я откинулся на спинку кресла, любуясь вином, рассветом, баюкая во рту глоток терпкой, впитавшей в себя утреннюю свежесть жидкости.

Думать не хотелось, хотелось вот так же смотреть в окно и медитировать на рассвет. А подумать, между тем, было о чём. С запозданием я вдруг осознал, что мне сейчас предстоит разговор с матерью своей женщины. И дело не в том, что она — королева; дело в том, что она — мать! У валькирий ведь матери не участвовали в их личной жизни — у тех, у кого они всё ещё были живы. А у внешниц, наоборот, обычно принимали самое активное участие. Что-то с этой Республикой я как-то упустил данный момент из виду. Теперь вот с запозданием накрыло. Словно в первый раз. Да оно, наверное, и есть в первый — если брать за точку отсчёта обе смерти, оставившие на груди памятный поцелуй цвета лунной дорожки… Волнительно, звезда меня забери! Да ещё и Королева…

Сноски:

(5) История про студента-химика реально имела место в прошлом нашей страны (Справка Московского Охранного Отделения Департамента Полиции о террористическом кружке И. Распутина//ГАРФ. Ф.102. Д-5. 1896 г. Д.38 Ч.1 Лл.3(об)-30(об)). Про это уже рассказывалось ранее в ссылке № 6 к «Кошаку». Речь идёт о студенте-химике Бахареве В. Д. Теперь Леон приводит взгляд на ту же ситуацию несколько под другим углом.

(6) Леон имеет в виду древний анекдот про рода советских войск. Там американский инструктор рассказывает новобранцам про советских солдат. Всем достаётся, и ВДВ, и ракетчикам, и спецназу, а заканчивает инструктор репликой про стройбат: мол, а там служат такие звери, что им даже оружие не выдают.

Вскоре за мной пришли. Вообще-то я полагал, принцесса позвонит или пригласит меня сама, но вышло, как вышло. Появившийся в дверях посыльный поклонился и пригласил следовать за ним. Держался он при этом как-то пришибленно, скованно. Статус покоев давил на него, будто где-то здесь скрывался источник повышенной гравитации. Наваждение с провожатого спало лишь в коридоре, когда мы покинули святая святых ясеньской принцессы.

Несколько поворотов, длинный переход, и вот уже я стою перед герметичной дверной мембраной. Покои Королевы оказались отделены от Резиденции не просто дверью — самым настоящим шлюзом. Крепость в крепости. Что ж, ясеньские девочки заботились о своей безопасности, и после недавних событий сложно было их в этом упрекать.

Внутри обнаружилась очередная анфилада комнат, почти как у Ярославы. Провожатый остался за дверью, дальше меня сопровождал один из охранников Королевы. Он безошибочно ориентировался в хитросплетении переходов, и вскоре мы подошли к кабинету правительницы.

Что могу сказать? Кабинет Её Величества оказался… просто кабинетом. Без помпезности, без лишних украшательств, просто функциональным, футуристического вида помещением, по своей начинке очень напоминающим сердце космического корабля. И почему-то не какого-то абстрактного, а именно корабля Республики НОЧ. Кресло здесь с успехом заменяло управляющий кокон, перед которым, вместо привычного стола, висели гроздья голограмм. Голограммы оказались и на стенах — особенно много их было в районе огромного панорамного окна с видом на парк, а ещё на шкафу с книгами, где они горели, играя бликами рабочих пиктограмм в разноцветье книжных корешков. Имелся в кабинете и стол, но небольшой, журнальный, на который очень удобно пристроить бокал вина или… вывести очередную демонстрационную голограмму.

Её Величество как раз и расположилось, прислонившись попкой к этому самому столику. Симпатично так сидела, одновременно и по-домашнему, и немного вызывающе — всё же тело у женщины было выше всяких похвал: крепкое, спортивное, с правильными пропорциями, близкими идеалу. Да и обтягивающий брючный костюм идеально подходил к ситуации, намекал, расставлял совершенно очевидные акценты. Одежда бизнес-леди, но никак не полновластной королевы! Почему-то, думая о королеве, ожидаешь увидеть что-то воздушное, торжественное, с пышной юбкой, а тут… Даже полусапожки на высоком каблучке имелись.

Ну и конечно лицо. Лицо уставшей деловой женщины, с умными жёлто-зелёными глазами, чуть раскосыми, что придаёт образу особый шарм. Волосы заплетены в тугую косу, достаточно длинную, чтобы даже будучи перекинутой через плечо на грудь, она доставала аж до низа живота. Поистине роковая женщина — без всяких «если»! Даже возраст оказался не властен над природной красотой Королевы и её бьющей через край жизненной силой.

Напротив матери замерла не менее красивая, пусть и иной красотой, дочь. Женщины стояли, взявшись за руки, о чём-то громко и эмоционально беседуя. Но стоило нам с охранником оказаться в комнате, разговор сразу же затих. Все взоры обратились ко мне.

— Ваше Величество, — я коротко поклонился, плохо представляя нюансы местного этикета «наедине».

— Леон, — короткий вежливый кивок и «страшный» взгляд мне за спину, откуда тут же послышались поспешные шаги с характерным чавкающим звуком закрывающейся бронированной створки. — Значит, забираешь у меня дочь… Решил мне так отомстить?

— Простите?

— Говорю, решил мне отомстить за то… недоразумение при нашей первой встрече? — внешне Милослава казалась серьёзной, потому было не понять, шутит она или констатирует факт.

— Позволите присесть? — задал я вопрос, осматриваясь по сторонам и, получив утвердительный кивок, энергично разместился в кресле, по соседству от замерших возле стола женщин. — Вы ведь шутите, Ваше Величество? Я делаю этот вывод потому, что вы женщина скорая на решения. Если бы действительно так считали, то были бы куда эмоциональней, да и разговаривали бы мы с вами в другом месте…

— И всё-таки осадок остался?.. Не спорь. И да, я шучу. Хотела посмотреть на твои действия.

— И как они вам — мои действия?

— Ты ведь сел в кресло, чтобы оказаться снизу? Психологический приём для сглаживания возможных острых углов в разговоре?

— Вы прозорливы… Не хочу показаться излишне наглым и вызывающим. Даже если и не совсем красиво поступаю, — собеседница на это вопросительно вздёрнула бровь, требуя продолжения. И дождалась. — Сидеть в присутствии стоящих женщин на моей родной планете — дурной тон. По крайней мере, в некоторых кругах.

— Ты же не из Республики… Да, я что-то такое слышала.

Следующим жестом королева напрочь выбила почву у меня из-под ног. Она отпустила ладони своей дочери, сделала пару шагов в мою сторону и… присела на корточки. Передо мной. Её глаза при этом почти не мигая смотрели в мои, словно Милослава старалась прочесть малейшие «колебания» мимики оппонента. А там было что читать! Я даже не пытался сдерживать эмоции.