Стоило мне ступить на пол ангара, вперёд вышла Сайна. Положила ладонь на плечо и, внимательно вглядываясь в глаза, подмечая малейшие движения мимики, проговорила:

— Ну что, кот, сейчас тебя драть или потом?..

Признаюсь, я далеко не сразу сообразил, о чём она вообще. Настроение было приподнятым, я всё ещё плыл на волнах пережитых эмоций, так что далеко не сразу заметил насквозь рассудочный посыл игривой снежки.

— Когда тебе косу заплетали, я не драл.

— Вот и я думаю, что потом… — с ноткой раздумчивости протянула валькирия, под фырки остальных сестёр. Впрочем, это не помешало её коготку уверенно проникнуть мне за ушко и начать обещающе шебаршить здесь.

И я не выдержал — только не после всех пережитых за сегодня мгновений соблазна! С рычанием, достойным тигра, прижал к себе беспутную кошку. Зарылся в рыжие пряди. Вдохнул такой знакомый и такой пряный запах, даже в футуристической атмосфере яхты хранящий в себе что-то цветочное.

— О-о! Я же говорила, что он окажется на взводе! — бросила Сай, разворачиваясь к остальным.

— Странный кот… — промурчала мне на ухо Лайна, возникая позади.

Прочь полетели ошмётки одежды, рыжая нещадно драла ткань когтями, превращая её в лоскуты. Подруге хватило каких-то пяти секунд, чтобы полностью располосовать одеяние. И едва оно опало на пол аккуратными полосами, кошка поспешила прижаться ко мне гибким телом. Упругие бугорки грудей с ощутимо топорщащимися сосками впились под лопатки, по груди и животу поползли тугие дорожки имплантов. Я натурально взвыл, едва они завибрировали, даря возбуждение! Только рыжую в своих руках не забыл прижать покрепче — цепляясь за Сайну, словно за спасительную соломинку.

— Надо было брать её и пользовать по полной. Ярослава явно хотела, и хотела сильно. Даже Милослава удивилась такому исходу… Глупый кот, глупая внешница…

— Дело не глупости… — проговорил-простонал я, не желая окончательно сдаваться на милость возбуждения. — С Ярой можно накапливать взаимное чувство, чтобы однажды оно… взорвалось безумием возбуждения… С вами его копить не получается…

— Ну ещё бы! Мы же не такие извращенки, — зафыркала рыжая, веселясь. — Зачем мучить себя и мальчика, если можно сначала получить удовольствие, а уже потом играть во все эти игры? Глупо. Неразумно. Попахивает извращением.

— Это не извращение! Это чувство свободы… Я, кажется, начинаю лучше понимать тебя, Сай, — осознание некоего откровения вмиг скинуло с глаз пелену влечения. — Ты охотилась, чтобы вырваться… из клетки. Клетки стайных отношений. Клетки боевого коллектива. Клетки нашей с тобой странной связи. А там, на охоте — полная свобода и возможность ощущать себя настоящей республиканкой, такой, какой ты привыкла ощущать себя с самого воспиталища. У меня та же проблема. Лишь на свободе я могу вновь ощутить себя… внешником.

— Да?.. Я с такой стороны не смотрела…

— Ну-ка, повтори ещё раз про клетку… — прорычала Викера, возникая справа от рыжей и властно поворачивая мой подбородок к себе. Вторая её ладонь проникла между животом Лайны и моей спиной, оплетая когтями и создавая вместе с имплантами сестры самую настоящую стальную клеть.

— Да, это клетка! Пусть и чрезмерно сладостная, запредельно манящая! Мы в ней зависим от возбуждения и удовольствия. Тонем в нём. В обычных обстоятельствах вырваться невозможно… Только вот так, случайно…

— Ты прав, ученик. Вся жизнь, особенно жизнь рассудка, проходит в клетке. Мы рождаемся, получаем от наставников знание, и его усвоенный объём становится нашей клеткой. Именно для преодоления ограниченности знания мы занимаемся философией боевых искусств. Это — один из путей. Да и то мы можем лишь на секунду выглянуть за границы этих оков понимания, не более. Зависимость от других в коллективе — лишь частный случай такой клетки, далеко не единственный. Поэтому… вырваться из неё невозможно. Это иллюзия.

— Я понимаю, наставница, — склонился в поклоне, признавая мудрость опытной кошки. — И всё же каждый из нас ищет выхода, когда осознаёт свою клеть… или ощущает её вокруг. Какой бы золотой она ни была при этом.

— Золотая клетка, говоришь?.. — и Сайна со смехом рассыпала по моим плечам водопады отливающих солнечным расплавом волос. Лайна из-за спины повторила её манёвр, так что я оказался весь усыпан шелковистыми тугими прядями, скользящими по коже там, куда не доставали когти. — Думаю, это позволит тебе лучше ощутить её… не одним лишь сознанием.

Выдерживать дольше такое издевательство над психикой я не смог. Накинулся на Сай, будто путник после долгих блужданий в пустыне — на чистую влагу. Стал пить её в поцелуе, вонзаться в её тело, беря удовольствие, заскользил когтями и губами, даря подруге ничуть не меньшее. Наш сладостный стон слился в один, а сзади уже примеривались остальные кошки.

Мисель, всё время наблюдавшая за мной с явной насмешкой во взоре, обернулась к остальным и, задорно подмигнув, проговорила:

— Заметьте: трахаться он к нам пришёл. Игрался на стороне — но за удовольствием пришёл к сёстрам. Если так и дальше пойдёт, то, глядишь, через пару лет его вообще на сторону не потянет…

Королевская Резиденция, личные покои Ярославы Ясеньской, утро следующего дня

Принцесса лежала, разметавшись по огромной кровати в своих покоях, и, смотря в потолок отрешённым взглядом, глупо улыбалась. Неужели это мама её так замотивировала — что она втрескалась в этого мальчика, словно неразумная девчонка? Или она, в самом деле, ещё девчонка, просто слишком много о себе навоображала? Что немудрено под исполненными преклонения взглядам подданных… Особенно их мужской части… Считала себя светской львицей, способной походя разбивать сердца, играть мужчинами, стравливать их между собой, а тут… Самой впору вцепиться в волосы этих… валькирий!

Нет, против валькирий она ничего не имела. Девчонки ей нравились, они даже в тюрьме, где она их ежедневно навещала, чтобы поддержать, не теряли оптимизма и какой-то врождённой бесшабашности. Собственно, и в её поддержке не особо нуждались, но им было приятно её внимание, а ей… Ей нравилось наблюдать за их игрой друг с другом, по-настоящему тёплой, сестринской. Ей всегда так не хватало сестры… а тут — на тебе! — сразу девять! Но конкретно за Кошака… тьфу, привяжется же!…за Леона она готова была рвать и метать. Ведь с каждой из них он спал! И спит!

Неожиданно её пронзило озарение, гениальное в своей простоте. А что, собственно, она бесится? Да, спит. А разве он до встречи с ней был скован какими-то обязательствами? Если только с самими этими кошками. А ведь он мальчик видный, породистый — тьфу, опять эта мысль про Кошака так и цепляется! — да ещё и горячий. Ему в таком возрасте и с таким настроем без девочки никак. Наоборот, надо восхищаться его постоянством, ведь на планете он не был замечен ни с одной иной женщиной. Дисциплинированно и, прямо скажем, методично выгуливал своих кошек. По одной, по двое, даже компаниями, но только своих! Смешно, конечно, звучит: постоянство девяти любовницам! Но в Республике, вроде бы, совсем иные нравы. Да и не хватит его на других, если эти девять всерьёз за него возьмутся. А я бы на их месте серьёзно его держала, нечего от дела отлынивать! Озорные мысли заставили улыбку на губах принцессы расплескаться весёлым задорным смехом.

Как он вообще с девятью справляется⁈ Не с двумя, не с тремя — с девятью! Ведь это тоже его характеризует. И характеризует, прямо скажем, весьма положительно. Если девять совершенно разных по складу характера и физическим кондициям молодых женщин выбрали себе именно этого мальчика, можно представить его потенциал как любовника⁈ Более того, кроме этой рыжей оторвы, никто из девочек особо не искал приключений, а значит, они тоже вполне довольны своим выбором. А я просто дура! Надо было его брать, и тащить в постель, а не политесы разводить. Вот и лежу теперь одна, в огромной постели, такой пустой…

Принцесса сладко потянулась, прогнувшись едва ли не до «мостика». По телу разливалась приятная истома, внизу живота призывно стелилось тепло. Когда девочка вытянулась на постели, на этот раз плотно сжав ноги, эдакой тугой напряжённой струной, её посетила новая приятная во всех отношениях мысль. А ведь его тоже проняло не на шутку! Если бы дала намёк — лёгкий намёк — он был бы рядом! Вот прямо сейчас был бы рядом! Тоже мне, сердцеедка недоделанная! Думала его и себя немного подраспалить. Подраспалила! А он сейчас, небось, со своими валькириями кувыркается, напряжение снимает.