Следующим атаковал Гибенс. Он тоже пробовал разные направления ударов. Я сразу подметил, что у офицера немного нестандартная для внешника система боя — с опорой на работу ногами, но без республиканского изящества.

«Вы для нас стриптиз, что ли, танцуете?» — не выдержала Сайна этого обмена любезностями.

«А если и так, ты имеешь что-то против?» — теперь уже пришёл мой черёд зубоскалить. Пусть кошки веселятся. В конце концов развлекать их — моя прямая обязанность как мужчины.

«Да нет… Только ты тогда больше ногами работай. И сильней их тяни. Мне так больше нравится»

«Да, Кошак. И наклоняться не забывай!» — это уже Триша включилась в игру.

Её коварное замечание сбило мне удар. Я чуть провалился вперёд, и этим попытался воспользоваться мой визави. А он чётко контролирует обстановку, этого у внешника не отнять! Ответный удар я сбил бедром. К сожалению, не рассчитал силу — ибо бил на рефлексах — а потому ногу противника основательно отсушило. Он отпрыгнул, разрывая дистанцию.

«Котик, котик, кис-кис-кис, — муркнула Лайна. — Давай, добей его! Один удар — и пусть отдохнёт в регенераторе!»

«А куда ты спешишь, кошечка? Тебе ведь до планеты клубнички не обломится! Пользуйся случаем повеселиться…» — ответил в том же духе, откровенно забавляясь.

Впрочем, бой всё равно не продлился долго. Следующие минут пять я гонял внешника по татами, буквально не давая тому опомниться, а когда всё же позволил контратаковать, подловил. Провёл болевой, резко кидая капитана на колени. Выбора ему не оставалось. Разумеется, он попытался использовать возможности своего тела. Даже руку в суставе провернуть пытался. Но со мной этот номер не прошёл — я быстро переключился на атаку локтевого сустава, проворачивая его против сгиба локтя. Тут уже никакая растяжка не поможет… Хотя подготовка у разведчика выдавала многие годы упорных тренировок. А главное — он занимался с детства.

— Воспитывались в военной семье? — больше утвердительно, чем вопросительно поинтересовался я, когда противник признал своё поражение.

— Да. Как догадался?

— Суставы. Такая пластичность суставов обычно образуется, когда занимаешься рукопашным боем всю жизнь, с раннего детства. А где у внешника такое возможно? Вариантов немного.

— Да, ты прав, Леон, — офицер стоял, потирая плечо. — Моя семья всегда была, как говорят у валькирий, «на переднем крае»…

— Как впечатление? — задал я новый вопрос, пока мы шли назад, в корабельное сердце.

— Знаешь, я совершенно не удивлён. Ты быстрее меня на порядок. А уж физической силы — вообще за гранью. Видимо, в твоём генофонде отметились метиллии…

— Не знаю уж, кто там отметился… Его скрывают даже от меня.

В корабельном сердце висело ощущение напряжённого ожидания. Это валькирии внизу маялись дурью и не знали, чем себя занять, здесь же Милена времени зря не теряла.

— Ну что, мальчики, размялись? Тогда давайте, усаживайтесь. Первая попытка связи была три минуты назад. Судя по всему, сигнал шёл от орбитальной крепости Аркада-1. Я извинилась, сообщила, что высокому гостю срочно потребовалось получить по морде… ладно-ладно, капитан, не делайте такое лицо!.. я сказала, что вы захотели размяться. Провести лёгкую тренировку в ожидании приближения к планете. Мол, господин капитан сильно волнуется, до сих пор не верит, что вернулся живым с миссии высшего приоритета. Упоминание миссии имело магическое воздействие на неокрепшие умы внешников. Нас просили выйти на связь, как только капитан поднимется на мостик.

— Когда мы уходили, ты казалась более собранной, Ми…

— Так и ты, милый, не маялся тогда дурью и не устраивал кошкам стриптиз по требованию.

Что ж, кошка была везде права. Пришлось признать её правоту.

Мы расселись по коконам. Послали запрос. И буквально через три секунды пришёл ответ. На голограмме связи возник среднего возраста мужчина в небесно-голубой форме космофлота, при обилии блестящих нашивок на комбинезоне. Однако особенный шик ему придавал молодцевато сдвинутый набекрень берет голубого цвета, с зелёной волной. Выражение лица мужчины казалось напряжённым, глаза смотрели с живым интересом.

— Господа, — коротко поклонился офицер. — Позвольте представиться. Кирилл Волнов, специальный представитель Коронной Службы при Королевском Флоте.

Мы с капитаном тоже представились. Состоялся нечитаемый обмен взглядами. Причём переглядывались в основном внешники, мне их «тайные» знаки были мало знакомы. Зато я отлично представлял, кто передо мной. Коронная Служба — это как раз ясеньская контрразведка, а мужчина на голограмме — явный особист (2).

— Позвольте узнать, господа, чьи это девушки у вас на борту?

— Не понимаю вас, господин Волнов.

— Они тоже прибыли с вами по миссии категории «А++»?

— Нет, офицер, что вы! — откровенно развеселился разведчик. — Этот цветник уже рос на борту, когда господин Познань любезно согласился нас подвезти. Со мной только парни. Нас трое.

— Вот как? Занятно, занятно… — флотский явно что-то изучал на голографической проекции, невидимой нам со своих мест. — Все литанки? И все почётные граждане?.. Вдвойне интересно…

— Это всё моя вина, — покачал я головой в показном покаянии, принимая игру офицера. — Обожаю литанок. Ничего не могу с собой поделать. А они отвечают мне взаимностью. Особенно почётные граждане. Или вы что-то имеете против литанок?..

— Ну что вы! Разумеется, я люблю женщин… Но вы хотите сказать, что они все — буквально все — отвечают вам взаимностью? В смысле, эти девять женщин — ваши?

— Да. Это мои женщины.

— Странно… Нет, я только что изучил эти новые постановления литанского парламента. И про «непарные семьи». И про «официальных любовниц». Но вот в упор не понимаю, как всё это работает. Ладно, литанцы пытаются подражать Республике. Но ведь ещё пару лет назад отношения в их обществе не сильно отличались от наших! Никаких множественных семей! Как мог за неполные два года поменяться сам менталитет?..

— Господин Волнов, вы предвзяты. У вас на глазах шторы. И знаете почему?

— Почему же? Расскажите, я весь внимание!

— Потому что большинство мужчин и женщин по факту полигамны! Если копнуть глубже и официально вскрыть всех любовников и любовниц — постоянных и сиюминутных — любой мир превратится в сложную вязь социальных связей, где почти все… простите за нелитературное слово… давно уже перетрахались.

С пару секунд офицер с видимым ошеломлением смотрел на меня, явно обдумывая услышанное, после чего откинулся на спинку кресла и натурально расхохотался. Его так проняло, что даже вопрос с той стороны не смог вывести особиста из истерического состояния. Наконец отсмеявшись, странный контрразведчик вытер выступившие слёзы и подался вперёд.

— А в Литании, выходит, всю эту вязь узаконили? И вы везёте на Ясень своих… — он опять едва не сорвался на смех. — Ранее неофициальных… любовниц? И как они — друг дружку не поубивали по дороге?

— Да нет, офицер. Тут ведь ещё многое зависит от мужчины. Не всякий сможет найти компромисс со всеми и утолить все их потребности… которых, как понимаете, у девяти женщин в девять раз больше стандартных.

— Ну вы и юморист, господин Познань… — протянул Волнов, чуть вновь не зашедшийся в смехе. — Как и эти литанцы… Не возражаете, если я к вам в гости наведаюсь немного погодя?

— Разумеется, приходите. Заодно поведаете нам свежие новости, и что у вас на самом деле стоит посмотреть — всё же вы местный, лучше всяких презентаций сможете нам всё растолковать.

— Надеюсь только, ваши подруги… не разбегутся… к моменту моего визита. Не разбегутся же?..

— В этом можете быть уверены. У нас серьёзные отношения.

— Ладно, ждите сегодня вечером, часов в восемь… Да, и на какой орбите предпочтёте оставить яхту?

— На орбите? Господин Волнов, я бы хотел посадить судно на планету.

Контрразведчик тут же сделался серьёзным. Весь его юморной настрой как ветром сдуло.

— Боюсь, это невозможно, господин Познань.