Я моргнула.

— Что?

— Что? — ахнула Сэди.

— Что? — рявкнул Андрус.

Дядя Чак вздёрнул подбородок

— Да. Это правда. Сначала я познакомился с твоей матерью, Шарлотта. Она была для меня очень особенной, настолько, что я смог устоять перед желанием убить её. Но потом, — он повернулся к Сэди, — я встретил твою мать и понял, что она моя пара. Я не мог не захотеть попытаться наладить жизнь с Клэр, но, в конце концов, когда я рассказал, кто я, и что Шарлотта — моя первая дочь, она не смогла с этим справиться. Она назвала меня монстром и ушла. К счастью, я встретил твою мачеху, которая действительно стала моей парой и лучшим другом.

Из глаз Сэди потекли слёзы.

— Ты имеешь в виду… ты имеешь в виду… Шарлотта моя сводная сестра?

— Да. — Кивнул он. — И Нелл тоже, но она этого не знает.

Мы с Сэди прикрыли рты. Люди всегда говорили, что мы похожи, словно близнецы, но я считала, это потому что наши матери похожи. По правде говоря, прибавить к этому еще и одного отца. О, ничего себе. Теперь всё приобретало какой-то смысл. Моя мама переехала в Палм-Спрингс одна, подальше от своей сестры. Её отстранённость от моей тёти. Ненависть и страх к дяде Чаку. Всё это стало для неё одним огромным травмирующим беспорядком и вероятной причиной, по которой она никогда не рассказывала мне правду об отце. Неужели она боялась, что я закончу так же, как мой отец? Она одержима, всеми этими сумасшедшими сверхъестественными штуками, особенно когда я стала старше.

— О Боже, — прошептала я. — Будто все недостающие кусочки моей жизни свалилась с неба.

Сэди встала из-за стола и бросилась ко мне, обнимая за шею.

— Ты моя сестра!

Я потеряла дар речи. Абсолютно онемела.

Мягко оттолкнув её, я посмотрела на своего дядю, то есть, на отца.

— Значит ли это, что я… — Я не могла произнести это слово. Просто не могла.

Он отрицательно покачал головой.

— Пока в тебе моя кровь, ты не такая, как мы.

— Как это? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Как и Нелл, твоя человеческая сторона, вероятно, слишком сильна. Я не знаю. Но если ты до сих пор не проявила признаков суккуба, то никогда им не станешь, хотя, уверен, твои рецессивные черты добавляют сексуальной привлекательности.

Поэтому мужчины постоянно приставали ко мне? Господи боже.

— Ух, ты. Я… я… — Я потеряла дар речи.

Мой отец встал из-за стола и подошёл, чтобы обнять меня.

— А я злой демонический ублюдок за то, что не пришёл к тебе раньше. Но я подумал, что будет лучше оставить тебя в покое, пока не узнаю, есть ли у тебя мои черты. Ты ничего такого не проявляла, но я всё равно не мог тебя отпустить. Я не знал, как подойти к тебе, помня, какой была твоя мать. — Он начал плакать, и это сразу напомнило мне о Томмазо. Каким бы сильным и несокрушимым он ни был, внутри скрывалась та маленькая частичка его самого, которая терзалась сожалением и печалью. — Мне так жаль, милая, что меня не было рядом, когда был нужен.

Я сразу поняла, что он имел в виду. В тот день, когда на меня напал Мааскаб.

— Но ты был там. Ты отбивался от них, — поняла я. Он, существо с оранжевыми глазами, защищавший мою мать. И я знала, что он присматривал за мной последние годы. Он «монстр, скрывающимся в тени», которого я чувствовала.

— Я сделал недостаточно, — сказал он. — Они причинили тебе боль.

Я не знала, что сказать. Мне было плохо из-за того, что плохо ему, но я двигалась дальше. Ему тоже это нужно.

Я пожала плечами.

— Как однажды сказала Симил, это вина Мааскаб. Не твоя и не моя. Тот, кто напал на меня, выбрал свой путь.

— Ты права, — сказал папа, вытирая слёзы рукавом. — А теперь пора решить, что будет дальше в твоей жизни. Ты должна пойти на вечеринку.

Снова? Я не хочу идти, потому что Томмазо может быть там или, что хуже, он был там с Эммой, я не могу справиться со всем этим сейчас. Вот почему я не ответила ни на один из звонков Томмазо. Что он может сказать? Кроме того, он перестал звонить спустя неделю, так что стало ясно, он двинулся дальше.

— Я через многое прошла, — сказала я. — И теперь у меня есть ещё один огромный кусок жизни, который необходимо попытаться переварить.

Мой отец продолжил:

— Позже у нас будет время для переваривания. Тебе следует встретиться с сообществом бессмертных, познакомиться с ними и узнать, что значит быть бессмертной.

Я посмотрела на него, не совсем понимая.

— Прости?

— Хорошо, ты меня поймала, — сказал он. — Ты не бессмертна, но в тебе есть моя кровь. Ты будешь жить очень, очень долго.

Какого чёрта?

— Как долго?

— Возможно, тысячу лет? — пожав плечами, ответил он.

— Дерьмо. — Я не могла осознать его слова. — Сколько тебе лет?

— Сбился со счёта. Десять. Пятнадцать тысяч. Не помню. — Ого! — Так ты пойдёшь на вечеринку? — спросил он. — Тебе нужны друзья, которые поймут тебя и то, через что будешь проходить, когда станешь стареть иначе, чем люди. И, возможно, ты встретишь хорошего бессмертного мужчину, с которым сможешь разделить эти годы.

Ах. Теперь понятно, почему он так сильно переживает. Он надеется, что я встречу кого-нибудь, кто поможет мне забыть Томмазо. Но я не готова встретиться лицом к лицу с тем, что произошло, и…

— Я ещё не готова встретиться с Томмазо. — Воспоминания слишком свежи. И я определённо не готова к свиданиям.

Мой отец, боги, это так нереально, мой отец сжал мою руку.

— Чем скорее ты столкнешься со своими демонами, тем скорее сможешь двигаться дальше, Шарлотта. Не трать ещё день, прячась от того, чего боишься.

Я моргнула и улыбнулась, смахнув маленькую слезинку. Он прав. Я потратила достаточно времени, избегая жизни, держа мир на расстоянии, потому что боялась. Мне больше не нужно бояться.

— Да, я пойду. Но при одном условии, — покачав головой, ответила я.

Мой отец улыбнулся.

— Я рад пойти с тобой.

— Не это. Я имею в виду да, я хотела бы, чтобы ты пошёл со мной, но собиралась сказать, что Андрус должен отшлёпать меня. Обещание есть обещание. — Я посмотрела на Сэди, ожидая реакции. Большая ошибка. Когда её глаза стали ярко-оранжевыми, я вытянула руки. — Просто шучу! О Боже! Шучу!

Она улыбнулась.

— Я тоже!

А потом мы все начали смеяться.

Впервые в жизни я нашла своё место. И самое главное, я больше ничего не боялась. Потому что сама наполовину монстр.

В восемь часов я подъехала к отелю Шангри Ла в Санта-Монике на своём джипе, чувствуя себя немного не в своей тарелке среди дорогих спортивных автомобилей, лимузинов и других очень дорогих машин. Камердинер, всё равно быстро позаботился обо мне.

В длинном красном атласном платье на бретельках — подарок Симил, присланный домой вместе с запиской, в которой написано «Буя!» и ничего больше, — я чувствовала себя так, будто иду на каминг-аут бессмертия.

Поднимаясь на лифте на крышу в бар, где проходила вечеринка, я не могла избавиться от волнения и нервозности. Я молилась, чтобы Томмазо там не было. Молилась, чтобы мне не пришлось видеть его или Эмму. К счастью, Андрус и Сэди сказали, что придут позже, так что я, по крайней мере, встречу несколько дружелюбных лиц, а мой папа сказал, что появится после того, как уладит кое-какие дела в центре города. К сожалению, он должен лететь обратно в Кливленд, чтобы увидеться с женой, которая, как я предполагала, теперь моя мачеха, и его другой дочерью, моей другой сводной сестрой. Он объяснил, что ему нужно поговорить с ними и признаться во всём, прежде чем представлять меня. Я попыталась представить, как может развиваться разговор, когда он рассказывает жене/лучшему другу, что у него есть ещё одна дочь, о которой никогда и не кому не говорил. Будь на её месте я, расстроилась бы из-за лжи, а не из-за дочери. Почему люди так стараются скрыть то, что на самом деле никого не волнует? Во всяком случае, маленькие жизненные драмы только делают нас интереснее.