Она пролежала несколько минут на полу, свернувшись калачиком и что-то невнятно бормоча себе под нос. Кожа Аматэры и так была болезненно бледной, но сейчас совсем посветлела. Понаблюдав, я решился подойти, тихо перебирая ногами, и спокойно приговаривая:

– Это я – Согия, видишь?

– Вижу...

– Теперь узнаёшь меня?

– Да, узнаю... – Аматэра потихоньку приходила в себя, осознавая произошедшее, – Я повела себя...

– Ничего такого, я понимаю.

– ... – смущённо отвела взгляд, – На меня, бывает, накатывает.

– Ты можешь остаться здесь, а я встречу странника.

– Подожди! Не уходи...

– Что такое?

– ...

– Тебе всё ещё страшно?

Кивнула.

– Ты можешь рассказать всё, что тебя тревожит, не переживай.

– Не хочу. Просто посиди рядом, мне так... Спокойнее.

– Как пожелаешь! – лучисто улыбнувшись, я вынул веер – приятная прохлада обдала кожу, – Тебе не жарко? – сделал несколько взмахов в сторону Аматэры.

– Немного.

– Хюн изменился с моего прихода, – выдал "между словом".

– По почерку заметно: раньше я и одного иероглифа разобрать не могла. А стихи кто слагал?

– Тоже вместе... Он, вернее.

– Пф.. представить не могла, что “Хранитель Мудрости” может быть чувственным не только к своим "вековым знаниям".

– Вот-вот!

– Жадно свитки строчит, ничем от отца не отличается.

– В плане?

– Что один, что второй никому знания передавать не хочет. Ведь, понятное дело, лучше самолично по всей Поднебесной кататься и церемонии проводить.

– Я думал этому нельзя научиться...

– Пф-ф-ф! "Нельзя"! Даже дедок-Тайра щедрее своими успехами делится.

– Разве?

– Ты не в курсе, – женщина умолкла, словно сболтнула лишнего, – Странник тебя уже заждался, можешь идти.. мне полегчало.

* * *

Подойдя ко входу в резиденцию Рейкон я столкнулся с досадной картиной: долговязый юноша в длинном кимоно демонстративно проходил мимо склонившихся в поклоне Хюна и Йошихиро. Рёко и вправду не был похож на себя, пришлось приглядеться, дабы различить его лукавую ухмылку. Странник сменил шелка на белые, под стать цветению лотоса, с выбитыми воздушными змеями. Волосы, перевязанные ленточкой, были собраны на затылке, свисала только пепельная чёлка.

– Здравствуйте, Рёко-сама.

– Вижу, ты неплохо устроился, – поклонившись мне в ответ, бархатно начал бессмертный, – Доспехи, прямо таки, сверкают.

Этот Рёко точно не тот разбитый, немощный, с пустотой в глазах человек, который проводил меня к пруду светлячков. Разительно он отличался не столько внешностью, сколько исходящей аурой от голоса и взгляда; даже усмешка скитальца воспринималась по другому.

Что с ним произошло?

– Мы должны поговорить, Согия, – устремившись к гостевым покоям, продолжил Рёко, – Дело крайне важное.

– Не спешите.

– Моя затея, признаться честно, провалилась, и теперь мы будем действовать оперируя одними лишь словами.

– Извините, но я не в курсе ваших планов.

– Если кратко: я отлучился на поиски документов, которые подтверждают, что ты – единственный выживший наследник дома Шитай, вместе со всеми его удельными землями.

“Единственный выживший”...

...

...

Тема моих старших братьев была, мягко говоря, под запретом дома. Те сильно разругались с отцом, обе стороны были непреклонны, оно и понятно: папа глава клана – ему таким положено быть, а старшие – его отпрыски. Единственное воспоминание о них крайне смутное и, я не отрицаю, могло мне просто присниться: лежу на пеленальном столе, а надо мной склонили головы двое рослых юношей, приговаривая: “Растёт гордость клана!”, – и улыбаются то мне, то друг другу. А после ничего – никаких образов в голове. По этому поводу я не тоскую; зачем, если о их существовании мне напомнила Йуруши в недавнем разговоре о захвате нашего поместья?

Незачем.

Ладно, не об этом речь.

– Что это нам даст? – спросил я у Рёко.

– Доказательства преступлений Хоккори. Принеси я эти бумажки Токугаве – он бы усомнился в чистоте намерений своего “лучшего друга”.

– А так придётся идти без них.

– Ловишь на лету, – он призадумался, а затем отрезал: – Даю тебе три дня на сборы.

Из моей комнаты вышла Аматэра, скиталец дружелюбно, скорее с издёвкой, помахал девушке рукой, а она только с опаской бросила взгляд к нам, молча удаляясь в сторону резиденции. Мы немного помолчали и я спросил:

– Можно поинтересоваться, что с вашим внешним видом?

Рёко загадочно скривил уголки губ.

Ответа не будет.

– И почему вы даже не поздоровались с Хюном и Йошихиро?

– ... – тут странник немного опешил, приподняв бровь, – Что, прости?

– Ну, как же: вы вернулись после длинного похода, давно не видели собственную семью и так просто проходите мимо, бросив небрежный поклон?

– ...

– Выглядело бы лучше – не поклонись вы вовсе, Рёко-сама.

– Почему для тебя это так важно?

– Мне прискорбно слышать, что для вас это не важно.

– Я ещё успею с ними поговорить, не беспокойся.

– Это так не работает. Может, они ждали вас, ждали какого-то приветственного жеста, хотя бы банального подарка, а вы... И продолжать не хочется.

– Ты, Согия, зря времени не терял.

Тут уже улыбнулся я.

– Повторяю: “Три дня на сборы”. А теперь, не обессудь, мне надо удалиться.

– Подумайте, хоть, о том, что я вам сказал, – бросил напоследок.

Спонтанная встреча.

“У нас дела”, “Собирайся”, “Идём”, – весь разговор. Не спросил как я прижился, чем занимался, откуда доспехи – не рассказал даже о своих похождениях, которые, скорее всего, были не менее интересными. Обидно, одним словом. Не такого я ожидал после долгой разлуки, но ещё неприятнее за братьев...

Завтра проверю, как там Аматэра.

Что-то дурное у меня предчувствие...

Пока надо подумать о том, что же взять с собой в дорогу. Перво наперво – меч, следом пойдут: доспехи, запасные комплекты одежды, подаренный Хюном веер... Точно! Надо и мне оставить подарки каждому, хотя, символично оставлю один на всех, не буду выделять кого-то определённого.

Рука потянулась к подвешенной на шее цубе катаны Урагири – последний подарок Тэгами. Насколько правильным будет оставить его рейконцам?

С одной стороны – так я покажу свою привязанность, но с другой – не хочется расставаться с напоминанием о друге...

Идея!

Развернув на полу большой лист пергамента и разложив принадлежности для каллиграфии, рука принялась легко скользить, наводя контуры пейзажа: сэкитэя с двумя островками – огромным булыжником, возраст которого подчёркивался обильно растущим мхом, и вторым, помладше; над ними высилась сакура, опадая лепестками к саду камней. Последний штрих – восходящее солнце, единство трёх образов.

Я, легко улыбаясь, долго разглядывал результат.

И незаметно провалился в сон.

* * *

– Очень милый рисунок, Согия! – послышался задорный голос Рёко, – Просыпайся! – протирая глаза, увидел странника, держащего на подносе несколько мисок и чайник с чашками, – Давай вместе позавтракаем.

– Давайте... – наблюдая за тем, как он раскладывает трапезу, я пытался отойти от сонного состояния.

– С утра нужно перекусить чем-то лёгким, – заявил Рёко, отпивая из чаши суп, – Не всегда же давиться одним рисом, правда?

– Мгм, – промычал я, повторяя за ним, – Вы хорошо подобрали специи.

– Старался чтобы тебе понравилось!

– У вас получилось.

– А бульон какой наваристый... – он приложил кончик носа к миске, – Ух-х-х!

– Хороший запах.

– Рыба здесь тоже не промах: знал бы ты сколько она стоила...

– Сколько?

– Так, будто этот торгаш лично её уговаривал к себе в сети заплыть!

– Может, особенная какая-то?

– Рыбак этот.. “особенный”, – недовольно пробурчал Рёко, – Хоть о вкусе не наврал.