— Нильф, — закончил я за мужчину. — Я прекрасно знаю о зеркальности, и даже скажу, что это не теория и не еретическое учение. Это просто наблюдение любого человека, у которого есть голова на плечах.

— Великие Ордены лишь жалкое отражение сущности темных богов… Нет, это именно ересь, Владыка. Но дело в том, что Орден Духа довольно серьезно относится к этому. И его монахи стремятся к знаниям не меньше слуг Нильф.

— Ваш бог не несет ничего, кроме огня. Ни о каких знаниях… — начал я.

— Их бог, — поправил меня Армель. — Как вы помните, я нахожусь за пределами всей этой… истории.

— Мои демоны теряют терпение, так же, как и я, господин Триерс. Я даю вам последний шанс сказать что-нибудь стоящее.

— Орден Духа сотни лет исследовал связь между светом и тьмой, пытаясь опровергнуть теорию зеркальности мироздания, Владыка. Но дело в том, что они лишь добились крайне интересного побочного эффекта.

Мужчина запустил руку за пазуху и извлек небольшой пузырек с красной жидкостью.

— Чья это кровь? — спросил я.

— Если бы я сказал, что это кровь госпожи Леннор, вы бы мне поверили? — улыбнулся шпион.

— Нет. Потому что тут кровь сразу нескольких колдунов, — сказал я. — От этого кажется, что она сильна, но…

Армель улыбнулся.

— Я рад, что поставил на вас, Владыка. Госпожа Леннор приняла подобную склянку за сосуд с вашей кровью. Она слишком высокомерна, чтобы признать ошибку.

— И зачем она нужна? — спросил я.

— Это кровь сразу нескольких темных магов и повелителей демонов, которые попали в руки исследователям и дознавателям Ордена Духа, — сказал Триерс. — И после освящения и молитв монахов она имеет довольно интересный побочный эффект.

— Какой же?

— Она связывает заклинателей невидимыми оковами, — ответил Триерс. — Это ключ, Владыка. Как только вы примените эту кровь в любом из своих заклинаний, вы с госпожой Леннор будете связаны. Точнее, будут связаны ваши силы. И освободиться вы сможете, только когда один из вас умрет. Вы сильнее, так что кое-какие навыки у вас останутся, а вот госпожа Леннор… Вы можете устранить магическую угрозу с севера с помощью этого флакона, Владыка. И все что вам останется — поднять на мечи короля-самозванца.

Триерс довольно оскалился, после чего встал со своего места, показывая, что разговор окончен.

— Вам не за что меня убивать, уважаемый Владыка. Я пронес в стан вашего врага отравленный плод, а вот сделает ли госпожа Леннор укус… Решайте сами. Захотите поговорить — приезжайте в Мибензит. Я бы с удовольствием поужинал в заведении госпожи Игрид. А теперь разрешите откланяться, у меня много дел. Слышал, вы нанесли визит отцу Симону. Мне надо уладить некоторые вопросы.

С чувством собственного достоинства Армель выпрямился, коротко кивнул и направился на выход.

Когда в кабинет вошел ошарашенный Эрегор, он застал меня в той же позе, только с тонким флаконом в руках.

— Почему вы его отпустили? — спросил советник, указывая рукой на дверь. — Как он вообще вышел⁈

Я же продолжал смотреть на флакон. Я знал заклинание, о котором говорил Армель. Но я был крайне удивлен тем, что последователи Ордена Духа сумели воссоздать его на крови, каким-то своим изощренным и противоестественным способом.

Оковы Силы… Если я смогу набросить их на ручки Леннор, это изменит ход войны. Но перед этим мне надо уладить дела.

— Эрегор, надо успеть все подготовить, — сказал я советнику, игнорируя его возмущения и крепче перехватывая флакон. Армель лжец, но если я все сделаю в месте, пропитанном силой Нильф, то смогу избежать рисков. А выкрутить руки Леннор дорогого стоит. — Не трать время, а лучше позови остальных.

— Да что вы задумали, учитель? Подготовиться к чему⁈ — не выдержал Эрегор.

Нам надо продумать, как противостоять сорокатысячному войску.

— К моему отъезду в Налор, — сказал я, наблюдая, как советник осекается на полуслове и меняется в лице. — Мне нужно посетить Храм и встретиться с Ирен.

В отличие от моих учеников, я прекрасно понимал, что за игру затеял Армель. Дерзкое поведение было единственным шансом шпиона на спасение, и он справился с этой задачей. Он смог убедить меня в своей ценности, предложил за свою жизнь что-то более приятное, нежели своя голова.

Справедливости ради, убивать Армеля мне не хотелось не только потому, что меня впечатлял ум соглядатая Святого Престола, но и потому, что я уже был с ним знаком. Ситуация такова, что как только Армель погибнет, Скокрест пришлет на его место нового человека, то есть глобально ничего не изменится, но в моменте обстановка конкретно для меня станет хуже.

Держи друзей близко, а врагов еще ближе. Старая пословица, которая очень точно передавала суть возникшей ситуации. Мне стоит держать Армеля как можно ближе к себе, чтобы вовремя отреагировать на очередные действия слуги Святого Престола.

Мелочная же мстительность была больше уделом Трех Орденов, чем моя. Это святоши могут преследовать своего врага через весь Менас, посылать разведчиков, нанимать убийц. Именно служители Света будут рыть носом землю, тратить огромные ресурсы, лишь бы расправиться с наглецом и доказать всем вокруг, что возмездие неизбежно.

Если же Армелю удастся спастись в момент, когда шпион Скокреста нанесет свой удар, то так тому и быть. Он лишь инструмент, проводник воли епископов и патриархов Святого Града, он не достоин моей мести. Когда Ордена выйдут на тропу войны, я буду нацелен не на тех, кого пошлют со мной сразиться, а на тех, кто отдал этот приказ. Ведь именно эти люди привыкли, что их руки остаются чистыми, именно за их сердцами, если подумать, мне нужно будет отправиться в первую очередь.

Убийство простых слуг ничего не решает, если господин в безопасности.

Это понимал и Армель, так что ему было достаточно продемонстрировать свою полезность для повелителя демонов, чтобы уйти из моего кабинета на своих двоих. И с этой задачей он справился.

Я еще раз взял в руки флакон с кровью неизвестных магов и начал крутить склянку в руках.

Оковы Силы, которые я смогу набросить на Леннор, являются обоюдоострым оружием. Как только я создам заклинание, нацеленное на повелительницу демонов, дороги назад не будет. Кровь свяжет нас воедино с мертвыми колдунами, уравняет наши силы по нижней границе. А по сути — лишит нас обоих печатей Владыки.

Темные узоры на моих ладонях… Я уже не помнил других рук, не помнил, каково это, жить без переполняющей мощи, жить без возможности решить любую проблему лапами потусторонних тварей. Когда я разобью склянку и приведу в действие заклинание, я стану обычным сельским колдуном, который способен призвать парочку дымных демонов или одного ночного кошмара.

Моя почти безграничная власть над демонами растворится, я стану слаб и уязвим, но таким образом будет устранена главная угроза в лице Леннор.

Я не знал, как много у Мордока колдунов, но если я хоть что-то и знал о слугах Фангороса, так это то, что они действуют в одиночку. Особенно, если это Владыка.

А значит, у меня есть шанс перевернуть ситуацию с ног на голову и перевести все в плоскость прямого столкновения войск короля-самозванца с армией, которую я получу у Ирен.

Эльфам придется вступить в войну. Это было понятно с первых дней, это было очевидно для Ирен, Эрегора, лорда-командующего Арлена. Это понимал даже Филверелл, хотя его высокомерие не позволило темному сделать верные выводы.

А еще я знал, где взять магов для грядущей войны.

Жрецы храма Нильф. Все они в той или иной степени являются темными магами и способны навести немало страха на врага, если у них будет достойный предводитель. А еще, если я соберу достаточно жрецов, то смогу пользоваться их силой, ведь мой навык построения заклинаний, мои знания, мой опыт никуда не денутся. А силу можно взять и из крови или, как я планировал, позаимствовать у другого колдуна. Даже Эрегор, который был проклят Нильф и лишен своих магических сил, на небольшое время смог опять стать магом с помощью моей крови. Так что эта проблема была относительно решаема.