— Любопытствуешь?

— Нет, просто пришла поговорить. Эрегора сейчас нет, так что… — ответила эльфийка, усаживаясь в кресло у очага. — По важным вопросам ты всегда говоришь с одноглазым, он помогает тебе думать.

— Вот как? — удивился я.

— Все знают, что если вы встретились в столовой, то у цитадели прибавится дел, — ответила Лиан. — А я поняла это раньше всех. Так что будешь делать? Может, надо усилить охрану амбаров?

— Зерно тут не при чем, — махнул я рукой. — Если бы хотели ударить по хлебу, то сразу подожгли бы припасы. Мельница ничего не решает, кормить город можно и зерном. Жители способны сами перетереть его на муку, было бы, что тереть, как говорится. Тут что-то другое.

— Ночью мне показалось, я что-то почувствовала, — после некоторого молчания сказала Лиан. — Не знаю что, но мне кажется, это важно.

— И что же? — спросил я.

— Как будто щекочет шею. Так было и с Узами Крови, но у этого чувства…

— Другой привкус, — ответил я за девушку.

Лиан удивленно уставилась на меня, словно впервые видит.

— Ты точно мысли читать не умеешь? — с легкой тревогой спросила эльфийка.

Я только усмехнулся, покачал головой и вернулся к бумагам. Город завалил меня бумажной работой, а взрыв на мельнице добавил хлопот.

— Ты откуда знал, что я хотела сказать? — не унималась Лиан.

— Потому что я сам это почувствовал, — ответил я, ставя печать на очередной документ.

Присыпать место печати речным песком, чтобы впитал лишние чернила, а потом стряхнуть в специальный лоточек, тут же, на столе. В управе использовали самую дешевую, плотную и грубую бумагу, да и не удивительно, если учесть, сколько канцелярской работы было в градоуправлении Мибензита. Хорошая бумага пробьет брешь в городской казне.

— Так и что я почувствовала?

— Магию. Чужую магию.

— Другого колдуна?

— Другого колдуна, который поклоняется другому богу, — ответил я. — Вспомни, что ты чувствуешь, когда колдует тот же Ирнар?

Лиан на мгновение призадумалась, но почти тут же выпалила:

— Да ничего особенного! Все…

— Привычно, — закончил я за эльфийку.

— Хватит!

— Что?

— Делать это!

— Что делать?

— Заканчивать мои фразы! Старик, прекрати! — надулась девушка.

Я только усмехнулся и потянулся за следующим документом. Очередное прошение и тут же — накладной лист с перечисленными расходами. Вот только правильные ли суммы указаны в нем, я не имел понятия. Так что лист перекочевал во внушительную стопку на углу стола, которую я сам про себя называл «стопкой Эрегора». Пусть эльф сам разбирается со всем этим, когда вернется в город.

— Ночью возле мельницы был кто-то из магов, поклоняющихся Фангоросу, — наконец-то сказал я.

— Опять Владыка⁈ — подскочила Лиан.

— Тише, тише, — поморщился я. — Не обязательно Владыка. Я бы даже сказал, это был просто маг. Но последователь Первого бога.

— Но ведь Мордок поклоняется Харлу…

— Ага.

— А причем тут Фангорос?

— Вот и я думаю, — ответил я эльфийке. — Причем тут Фангорос и его колдуны.

В одном Лиан была все же права. Зерно.

Бримское зерно охранялось лучше городской казны. Едва ко мне стали возвращаться силы, я обложил амбары таким количеством всевозможных контуров, а в тенях вокруг зданий скрывалось столько бесплотных теней, что я знал абсолютно обо всем, что происходит в той части города. Даже сколько мышей живет в округе. Чтобы пробиться через эти барьеры надо быть или очень мощным колдуном, или самоубийцей. Но количество дымных демонов стоит все же увеличить — они лучше всего подходят для тушения огня и почти не расходуют мои силы.

О собственных силах тоже надо позаботиться. Сегодня погибло очень много демонов, которых я держал в печатях на случай боя. Так что едва Лиан ушла, я отложил в сторону бумаги и проследовал в алтарную комнату, где занимался колдовством.

Встав посреди заранее расчерченного контура, я в несколько движений открыл разрыв и стал тянуть в себя новых демонов, используя собственные печати и тело как огромную тюрьму. Это было важно, потому что со временем, питаясь силой моей крови, демоны становились сильнее и лучше выполняли приказы, буквально срастались с моим телом и моей волей, становясь продолжением меня самого.

Без многолетней практики и обучения подобное колдовство может привести к плачевным последствиями. Демоны могут добраться до вместилища души, пожрать человека изнутри, превратив колдуна в такую же тварь, как и они сами. Но со мной такой номер не пройдет, а Ирнара или Лиан я таким заклинаниям учить не собирался.

Когда я вышел во двор, солнце уже перевалило за полдень, а лейтенант все еще тренировался, терпеливо ожидая, когда же я освобожусь.

Боевая магия это совершенно не то же самое, чем занимаюсь я. Конечно, все основывается на призыве тварей, но есть целая область менее эффективного в плане использования сил, но более активного колдовства. Манипуляции темными энергиями — вот, что нужно мечнику. Сорвать с клинка своего меча магическое лезвие, послать вперед пронзающую щиты и броню стрелу, вздыбить землю под ногами противника. Это требует определенного навыка, это расходует довольно много сил, но все перечисленное не завязано на управление потусторонними тварями, и поэтому может колдоваться почти мгновенно даже самым слабым магом. А ведь что еще нужно для победы в рукопашной схватке? Эльфы были гибки и сильны, но они предпочитали бить в уязвимые точки вместо того, чтобы прорубаться через защиту врага. Даже заточка эльфийских мечей была другая — острые и тонкие, эльфийские мечи были созданы, чтобы резать голую плоть или легкобронированного противника. Люди, чаще всего, наоборот, предпочитали средние углы заточки, а наемники из Кольца Королей вовсе превращали свои мечи в огромные туповатые зубила, так как там были широко распространены различные виды железного доспеха.

У тупого меча было и свое преимущество. Первое — он позволял вскрывать железную броню без особого вреда для клинка, а особая угловая заточка острия — рвать железо и кольчуги мощными уколами. Таким мечом можно без опаски орудовать двумя руками, перехватывая его за лезвие, и речь сейчас не об огромных двуручных мечах, популярных у паладинов и идиотов, в которых делают фальшивое лезвие у рукояти для широкого хвата, а о вполне себе привычных полуторниках. Ведь чтобы порезаться таким клинком, нужно очень сильно постараться. Двух, а то и трехфунтовое зубило длинной в четыре фута в руках умелого воина — вполне себе угроза для любой брони, а если вскрыта броня, то противника можно просто заколоть.

И вот боевая магия как раз устраняла последний недостаток эльфа, как мечника. С помощью простых заклинаний Ирнар получал возможность вскрывать броню любой прочности и толщины, не прикладывая для этого никаких усилий. И если у меня или Лиан для этого были зачарованные гномами клинки, то лейтенант сможет делать это с любым куском железа в руках.

— Владыка, — едва завидев меня, эльф тут же опустил тренировочный меч и глубоко поклонился.

Он не называл меня учителем, оставляя это право Эрегору. Хотя, по справедливости, по-настоящему моим учеником сейчас являлся именно Ирнар. Лиан — воспитанница, Эрегор же был моим учеником сотни лет назад и сейчас он, скорее, мой сподвижник, а не ученик. Но, не решаясь нарушать установившийся порядок вещей, Ирнар столь важное для его командира «учитель» в отношении меня никогда не употреблял. Просто «Владыка» или «господин Фиас». Впрочем, меня это устраивало.

— Покажи, как у тебя сегодня дела, — сказал я.

Эльф с готовностью отложил меч в сторону, сложил ладони перед собой и стал пропускать магическую энергию через собственные руки. Слабый, едва заметный поток бордово-черной энергии, но это уже намного больше, чем обладают многие эльфы, не говоря уже о людях или орках. Гномы, кстати, почти темной магией не занимались, точно так же как и магией света, предпочитая не разрывать свои связи с духами гор.

— Попробуй сформировать полукольцо, вот так, — сказал я Ирнару, после чего провел ладонями над головой, очерчивая полукруг.