— Ты сломала ему нос — я начинаю понимать, что это у тебя хорошо получается — и, черт возьми, вышибла из него дух, а затем ударила его электрошоком.

— Ты защищаешь его? Я поступила хуже с Декланом, а он даже не выстрелил в тебя. — Он был слишком спокоен по этому поводу, и это меня чертовски разозлило.

— Я поддерживаю это, — пробормотал Деклан достаточно громко, чтобы мы могли его услышать.

Лиам закатил глаза.

— Мы идем на войну, помни. Послезавтра начнется настоящий ад. Мы семья, и нам нужно убедиться, что наше личное дерьмо не вылезет. Кроме того, ты ударила Деклана ножом размером с кинжал.

— Мы что, всерьез обсуждаем тип оружия, которым меня ударили в грудь? — спросил Деклан, и настала моя очередь закатить глаза.

— На самом деле это была даже не твоя грудь. Это было гораздо ближе к твоей лопатке. Тебе всего лишь нужны были швы, ты, большой ребенок, — добавила я, и Нил захихикал, пока я снова не уставилась на него.

— У меня есть гораздо больший нож, который ждет тебя, — отрезала я.

— Если Нил еще когда-нибудь выстрелит в кого-нибудь рядом со мной, я оторву ему голову и повешу ее на гребаную стену. — Казалось, он говорил серьезно, но я не была уверена.

— Я все еще ненавижу его, — ответила я, выпивая.

— Похоже, я не единственный романтик. — Он ухмыльнулся, однако это было прервано звонком мобильного телефона. Нил быстро ответил на него, прежде чем передать Лиаму.

— Отец. — Вздохнув, Лиам включил громкую связь, прежде чем положить телефон на стол. — Чем я обязан таким удовольствием? — спросил Лиам, садясь прямее. Я не понимала, почему мужчины всегда чувствуют потребность что-то доказать своим отцам.

— Лиам, Мелоди, я уверен, что вы оба нашли время в своих плотных графиках, чтобы посмотреть новости. Комиссар полиции становится проблемой. — Голос Седрика звучал жестко, как будто он пытался сдержать свой гнев.

— Да…

— Мы разберемся с ним, Седрик. Это единственная причина, по которой ты позвонил? — спросила я, прежде чем Лиам успел выставить себя дураком. Он посмотрел мне прямо в глаза, как будто я сошла с ума.

Сначала ответа не последовало, только глубокий вдох. Я поставила в тупик Седрика? Чертовски плохо.

— Эвелин только что получила приглашение на свадьбу, которая состоится здесь, в Чикаго, на свадьбу Сэйдж Рожковой и Эмори Валеро.

Глаза Лиама сузились, когда мы посмотрели друг на друга. Кивнув, он глубоко вздохнул.

— Мы будем присутствовать. Если это все, отец, нам пора, — ответил Лиам, завершая разговор, прежде чем он смог вставить еще хоть слово.

Поднявшись со своих мест, мы оба прошли в нашу отдельную комнату в задней части самолета. Как только дверь закрылась, я начала говорить.

— Ты глава этой семьи, а не твой гребаный отец. Ты не садишься прямее ради него. Ты даже не уделяешь ему все свое гребаное внимание. И ты, черт возьми, уж точно не отвечаешь на его вопросы, как будто ты все еще второй в очереди на трон. Единственный человек, который пользуется таким уважением, — это я. Ты лидер, так что веди. Ты делишься с ним, когда тебе, мать твою, захочется. Не тогда, когда он зовет. Ты можешь быть его сыном, но ты не его ребенок. Ты Ceann na Conairte, а я Босс, даже для наших отцов. Если ты еще раз поставишь меня или себя в неловкое положение подобным образом, я вырву тебе горло.

ЛИАМ

Она права. Это было самое первое, что пришло мне в голову после того, как она ушла. Я — Ceann na Conairte, а не мой отец. Я видел его таким так долго, что проявлять к нему такое уважение стало почти второй натурой. Выйдя из самолета, Мел предстала не перед кем иным, как перед Коралиной.

— Что, черт возьми, случилось с моей женой? — спросил Деклан из-за моей спины.

— Что случилось с ее волосами? — спросил Нил, уставившись на коротко стриженную девушку, стоящую перед Мэл.

Не ответив ни одному из них, я подошел к своей жене только для того, чтобы испытать еще одно потрясение.

Это тот самый гадкий утенок? Адриана стояла рядом с Коралиной, ее волосы были уложены, очки сняты, а лицо покрыто легким макияжем. Она не была сногсшибательно великолепна, но она больше не заслуживала титула гадкого утенка.

— Адриана, поезжай с нами, — это все, что сказала Мел, когда я подошел к ней. — Кора, мы поговорим позже.

Как только мы подошли к машине, водитель открыл для нас дверцу, в то время как Адриана заняла место впереди.

— Я предполагаю, что ты имеешь к этому какое-то отношение? — спросил я Мел, когда мы возвращались домой.

— Она пришла ко мне. Я попросила Адриану сделать все, что в ее силах, — ответила она, нисколько не беспокоясь о том, чем это может обернуться. Деклан… Ну, Деклан действительно ни хрена не умел, и, наверное, поэтому ее это не беспокоило.

Вздохнув, я повернулся к женщине впереди.

— Ну, на что способна моя невестка?

— В первый день с ней было трудно, во второй она была разочарована собой и окружающим миром. На третий день ее вырвало всем, что она съела, а затем всю оставшуюся неделю она во многом преуспела. Ей понадобится больше практики, но она уже привыкает носить с собой нож. Миссис Каллахан была права насчет пистолета. Она попробовала выстрелить и чуть не оторвала себе руку. — Я слышал веселье в ее голосе. Однако мой разум не мог представить Коралину, делающую что-либо из этого.

— А ее волосы? — спросила Мел.

— Она немного увлеклась всем этим становлением воином. Она потребовала посмотреть «Рокки»⁴⁴ во время одной из утренних тренировок. Затем ночью она захотела послушать «Eye of the Tiger». Эве… Миссис Каллахан одобрила это.

Мел села.

— Я думала, что сказала тебе держать это в секрете.

— Я пыталась, мэм. Второй и третий дни были самыми тяжелыми для Коралины, и ей было так больно, что она не могла скрыть это во время ужина. Мистер и миссис Каллахан считают, что это просто самооборона. Оливия Каллахан пыталась рассказать Нилу, так что я отключила ее телефон, мэм.

Мел нахмурилась, но кивнула, хотя никто, кроме меня, не мог ее видеть.

— Я понимаю. — Я тоже нахмурился. Семейный ужин сегодня вечером обещает быть интересным.

— Не о чем беспокоиться. У нас есть дела поважнее, такие как Сейдж и Эмори, — сказала Мел, шипя их имена, как будто они были ядом.

— Именно поэтому я думаю, что мы должны спланировать небольшую поездку в Италию.

— Лиам, мы не можем сейчас вывозить машины Вэнса. Вероятно, это в самом низу нашего списка дел. — Но она этого не понимала.

— Мы не должны уходить, наши люди могут покинуть мероприятие. В конце концов, какое время может быть лучше, чтобы уничтожить машины и, может быть, один или два дома, чем во время свадьбы? — Они будут так ошеломлены.

Она ухмыльнулась.

— Партизанская война.

— Вот именно.

— Адриана, когда свадьба?

— Через три недели, мэм, — быстро ответила она, вручая нам приглашение на свадьбу. Мел смотрела на него с таким же отвращением, как и я. Позволив ему упасть на пол, она снова повернулась ко мне.

— Ты уверен, что не возражаешь против того, что не можешь уничтожить вещи Вэнса?

Это был единственный недостаток.

— Да, но увидеть лицо Вэнса во время свадьбы, когда ему позвонят, наверняка компенсирует это. — Он даже не смог бы публично выразить свой гнев. Вместо этого ему пришлось бы взять себя в руки и просто улыбнуться мне.

Она покачала головой и уставилась на город. Я наблюдал, как ее глаза метались, и больше всего на свете мне хотелось прочесть ее мысли. Она повернулась ко мне с ухмылкой, которую я хотел поцеловать.

— Мой отец однажды сказал мне, что мир хочет Кейт Миддлтон⁴⁵ или первую леди, кого-то, кто бы целовал младенцев и выписывал крупные чеки от твоего имени. — Она произнесла это медленно, но я все равно не понял.

— Ты хочешь выписывать чек? — Почему это так взволновало ее?

— Да. — Она ухмыльнулась, оглядываясь на улицу. — Мужчинам и женщинам из полиции Чикаго, которые были ранены во время тех ужасных пожаров. В конце концов, как они могут позволить себе все эти счета? Я даже думаю, что мы должны сделать это лично. Держу пари, наш любимый суперинтендант и комиссар, офицер Паттерсон, тоже будет там, чтобы утешить семьи.