Присев на корточки перед ними, я улыбнулась.

— Dia duit, mo pretties beag¹⁵.

Их ухмылки почти раскололи их лица, когда они начали говорить на ирландском. Лиам, должно быть, последовал за мной, потому что его поздравляли другие пьяные мужчины. Он выглядел удивленным тем, что я знаю ирландский. Но он был шовинистической свиньей, которая думала, что я только и делаю, что крашу ногти на ногах и хожу по магазинам. Конечно, я говорила по-ирландски. Мой отец заставил меня выучиться его, когда был заключен контракт.

Когда дети потянули меня в угол огромного сада, танцуя вокруг меня, я притворилась, что не замечаю пристальных взглядов женщин. Я поговорю с ними позже, но сейчас мне нужно было выставить себя гребаной святой. Я сняла обувь и танцевала вместе с детьми, распевая их ирландские песни и даже крутя некоторых. Это рассмешило даже меня. Не поймите неправильно, мне нравились дети… вроде того. Я просто была уверена, что они чертовски раздражают, если ты проводишь с ними слишком много времени. Но сегодня они мне были нужны, поэтому я танцевала.

Когда я остановилась, Коралина протянула мне стакан воды. Я хотела вина. Моего вина.

— Ты всем им понравилась, — Коралина усмехнулась. — Несколько мужчин даже проклинали Лиама за то, что он нашел тебя первым.

Просто улыбнись и выпей Мел.

— О, мы собираемся устроить вечеринку в саду для тебя завтра, для всех нас, девочек. — Глаза Эвелин засияли от радости. — Все умирают от желания познакомиться с тобой.

Я бы предпочла, чтобы все просто умерли.

— Я не могу дождаться, — сказала я, но они даже не заметили, что я лгу.

Оглядевшись, я поняла, что все мужчины Каллаханы ушли.

— Где Лиам? — я была готова разбить стекло в своих руках.

Оливия и Коралина нахмурились, но Эвелин сохраняла свое твердое лицо. Она повернулась спиной к гостям и встала передо мной.

— Мелоди, не волнуйся. Я знаю, что ты в курсе того, чем занимаются наши мужчины. Но поверь, что они в безопасности. Они часто используют вечеринки, подобные этой, чтобы скрыть что-то еще. Мы стараемся не вмешиваться и знать как можно меньше. Мой сын никогда бы не захотел подвергать опасности твое благополучие, — лицо Эвелин стало серьезным, прежде чем снова расплыться в беззаботной улыбке.

Я кивнула, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, но когда мой взгляд упал на Феделя и Монте возле дверей, выглядевших испуганными за свои жизни, я поняла, что сегодня вечером кто-то умрет.

— Прошу прощения.

Федель и Монте застыли, ожидая, пока я не окажусь перед ними, чтобы заговорить.

— Рейс 735 только что взорвался над Атлантическим океаном. Число погибших составляет сто девяносто два человека. Восемьдесят семь из них люди Валеро, которые перевозили контрабандой наркотики в сиденьях, — сказал Федель.

Стакан разбился у меня в руке, но я этого не почувствовала. Даже когда кровь капала с моих пальцев, я не чувствовала этого. Спокойно войдя в дом, я направилась прямо в прихожую. Много лет назад я получила подробные сведения обо этом месте и заметила, что с тех пор мало что изменилось. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что они что-то прячут за фальшивой стеной, и что довольно большой Джексон Поллок (американский художник, идеолог и лидер абстрактного экспрессионизма, оказавший значительное влияние на искусство второй половины XX века.), висящий на фальшивой стене, действительно должен был быть дверью.

Подняв окровавленную руку, я ждала, что Федель вручит мне пистолет.

— Мы в меньшинстве, мэм, — сказал он вместо этого, и я просто перевела взгляд на него. Сегодня был не тот гребаный день.

Монте протянул мне полуавтоматический пистолет, который он всегда носил пристегнутым к ноге.

— Федель, оставайся здесь, я бы не хотела, чтобы ты пострадал, — рявкнула я, прежде чем выстрелить прямо сквозь стену. Ни Монте, ни я не остановились, даже когда картина, изодранная и неузнаваемая, рухнула на землю. Стена разлеталась на куски, блядь, кусочек за кусочком, пока дверь не распахнулась.

Когда она открылась, я вошла. Там стояли крысы, все растерянные и охваченные паникой, а на заднем плане крутились новости. Мои глаза встретились с Декланом, который выглядел белым как полотно, затем с Нилом, который изо всех сил пытался остановить кровотечение из руки. Следующим был Седрик, который, казалось, не удивился, что это была я. На самом деле, он был единственным, кто носил пуленепробиваемую куртку под своим костюмом. Если бы это было не так, дырка от пули в галстуке убила бы его. Самая большая крыса из них всех, у которого, должно быть, был гребаный ангел-хранитель в кармане, потому что он был в полном порядке, был в ярости.

— Скажи мне, что это блять не твоих рук дело, и ты сможешь прийти на гребаную свадьбу, милый, — сказала я, все еще спокойная, как всегда, готовая снова начать стрелять.

Мне следовало надеть белые туфли на каблуках.

ГЛАВА 8.

«Факты из жизни человека будут, как убийство, раскрываться»

— Норман Шерри

ЛИАМ

— Твоя невеста… — Нил замолчал, наблюдая за ней через окно, когда она смеялась и танцевала с детьми.

Часть меня хотела побежать туда и спасти их жизни. Красивая женщина с доброй улыбкой, смехом и покрасневшим лицом была всего лишь иллюзией. Они танцевали с гребаным львом, змеей в траве.

— Она гребаный мастер маскировки, — сердито прошипел я. Мне бы с удовольствием хотелось наблюдать, как она танцует, улыбается и фальшиво поет, если бы не знал ее лучше. Если бы не дырка от пули в моем гребаном бедре, я бы поддался искушению считать себя счастливчиком.

Женщина, стоявшая сейчас перед нами, была женщиной, которую я ожидал, та, которую я хотел, и это бесконечно бесило меня, потому что ее не существовало. Предполагалось, что эта вечеринка поставит ее в неловкое положение, но она выставила всех до единого членов нашей семьи дураками.

— Она заставляет их всех есть прямо у нее из рук. Она мастер своего дела, — сказал Нил, глядя на нее с удивлением и благоговением.

— Нил, я застрелю тебя на глазах у Оливии, а затем дам ей пистолет, чтобы она выстрелила в тебя снова, если ты не прекратишь пялиться на мою невесту, как на гребаную Деву Марию. — Я опрокинул бренди, которое держал в руке. Я ненавидел ее за это. За то, что в очередной раз дала мне понять, что она может играть в эту игру, игру убийства и лжи, как гребаный профессионал.

— Не вымещай на мне свой гнев. Это ты все испортил. Если бы ты только…

— Заткнись нахуй, Нил, или я клянусь Богом! — я так крепко сжал стакан в руке, что он чуть не разбился. — Иди и делай свою чертову работу. Я хочу, чтобы этот самолет превратился в пепел через три минуты.

Он больше ничего не сказал, но ушел на встречу с Декланом вместе с остальными нашими мужчинами, пока я наблюдал, как моя будущая жена ходит по гребаной воде.

В тот момент, когда мы вышли из машины, она превратилась в хрупкую маленькую птичку. Мелоди, с которой я познакомился накануне, и Мел, которой она представилась перед моей матерью, были двумя очень разными женщинами. Но она притягивала людей, как мотыльков на пламя. Она была такой чертовски красивой и безобидной, когда познакомилась со всеми, что на долю секунды я забыл кто она.

Если бы она была такой, когда я впервые встретил ее, то мне бы не составило труда ослепить и очаровать ее, пока мы занимались любовью на моей кровати. Я бы с удовольствием заставил покраснеть все ее тело, надежно спрятав ее.

Если бы только моя жизнь была такой чертовски легкой.

— Сэр, мы готовы, — крикнул один из моих людей, Эрик Риз, из-за моей спины. Эрик не был членом семьи, но чертовски близок. Он был одним из немногих моих людей, у кого было больше половины мозгов и полная преданность. Остальные были вовлечены в это из страха или из-за денег.

Кивнув, я прошел через дверь, ведущую в секретный кабинет, который мой отец встроил в стены, чтобы убедиться, что никто «случайно» не найдет его. Комната была заполнена мониторами и картами, все они были сосредоточены на том, где будет находиться прибывающий самолет.