Оборачивая красный галстук вокруг моей шеи, Деклан и Нил фыркнули на мой комментарий, в то время как мой отец стоял, ожидая продолжения.

— Кроме этого, она гребаный призрак. Никаких фотографий. Никаких отпечатков пальцев. Просто гребаные хлебные крошки по всему западному побережью, в то время как ее отец убил каждую конкурирующую итальянскую и ирландскую семьи в радиусе ста миль, прежде чем захватить их улицы, — к тому времени, как мы поняли, что это они, западное побережье было полностью отрезано от нас. Никто из наших людей не мог войти или выйти, не будучи пойманным, и теперь они прокладывали себе путь на юг, захватывая мексиканские картели.

Итальянцы всегда стремились распространять свое дерьмо и ставить свое имя на всем.

— В первый и последний раз, когда я встретил Мелоди, она стреляла по тарелочкам, пока мы с ее отцом обсуждали возможность заключения этого соглашения в его офисе. Ни разу ее маленькая темная головка не промахнулась, а ей было девять, — сказал мой отец.

— Я должен быть впечатлен? Нервничать? Веселится? Слава Богу, она умеет стрелять по тарелочкам. Она все еще женщина, как и все остальные.

Он ничего не произнес, но прошел через комнату как раз в тот момент, когда три шумные женщины начали колотить в дверь.

— Лиам, поторопись. Ты должен встретиться с мистером Джованни через час! — крикнула жена моего двоюродного брата с другой стороны двери.

Должен был быть предел границам, которые мог пересечь родственник. Если бы Деклан не заботился о ней так сильно, и она не была бы моей семьей, у меня был бы соблазн причинить ей боль.

— Разберись со своей женщиной, — сказал я ему.

Ни один из них не имел для меня никакого значения. Деклан был тихим, спокойным и бледнее снега, в то время как Коралина была шумной, общительной и ну… черной. Мой отец злился, что она не ирландка, секунд десять, прежде чем понял, что у него нет права голоса, учитывая, что моя мать была полукровкой.

— Лиам, прекрати дрочить, — сказала Оливия, очень смелая жена Нила. Все трое теперь заполнили мою комнату.

— Никто из вас не был приглашен внутрь…

Оливия рассмеялась.

— Мы видели, как твоя шлюха выбежала отсюда, как летучая мышь из ада, поэтому мы решили, что ты собираешься.

Выйдя, Нил и Деклан ухмыльнулись, как сумасшедшие дураки, своим женам.

— Если ты заботишься об их жизнях, то ты быстро заберешь их отсюда, — сказал я сквозь зубы.

— Ты угрожаешь моим дочерям? — спросила моя мать.

— Да, как всегда, — сказала Коралина, смеясь, прежде чем обнять ее. Конечно, моя мать обняла в ответ, предательница.

— Ради всего Святого. Убирайтесь! — я собирался убить их всех.

— Не повышай на меня голос, молодой человек, — зеленые глаза моей матери сузились, заставив Нила откровенно рассмеяться.

— Скажи ему, мама, — сказал он.

Я умолял ее.

— Эти твои чертовы глаза, — пробормотала она, и я понял, что победил.

Слава гребаному Иисусу.

— Я думаю, что на данный момент мы сыты по горло. Давайте дадим мальчику спокойно одеться, — сказала мама, и я бы обиделся на ее «мальчика», но мне просто нужно было, чтобы они ушли, не прибегая к оружию.

— Дай нам знать, если тебе понадобится помощь в одевании, милый, — добавила она, когда они вышли.

Куда, черт возьми, я собирался, на выпускной?

— Я взрослый мужчина, мама.

Ее зеленые глаза сузились.

— Настоящие взрослые мужчины не пользуются услугами проституток.

На это все засмеялись, прежде чем закрыть дверь, но я все равно их слышал. Это была еще одна причина, по которой мне нужно было жениться. Ты не был «настоящим» ирландцем, пока у тебя не появилась жена. Без нее, что бы я ни делал, я никогда не заслужил бы того уважения, которое мне причитается.

Я бы взял эту Мелоди Джованни и создал женщину, достойную править рядом со мной. С властью ее семьи, добавленной к моей собственной, я буду владеть всем этим еще до того, как мне исполнится тридцать. Мысль об этом и о том, что еще ждало меня в будущем, заставила мой член встать. Только небольшая часть меня заботилась о том, привлекательна она или нет. Ее фамилия и ее преданность прекрасно меня устраивает. К счастью, из того, что мне сказали, она уже знала, чем занимается ее семья. У меня не было времени объяснить ей, чего ожидать и почему моя одежда иногда может быть немного окровавленной.

Я поправил галстук, прежде чем потянуться за пистолетом и положить кастет в карман. Открыв дверь, мой отец замер в ожидании, поправка, завис в воздухе. Он оглядел меня с ног до головы, прежде чем одобрительно кивнуть.

Правило третье: то, что вы зарабатываете на жизнь продажей наркотиков, еще не повод плохо одеваться.

— Вот обновленные финансовые и деловые отчеты Джованни, — сказал он, прежде чем вручить мне толстую папку, пока мы шли.

Он и его чертовы папки.

— Как мы их получили? — спросил я, не подумав.

— Деклан прорвался через брандмауэр этим утром… пока ты был внутри мисс Браяр. — Отец уставился на меня.

— Я покончил с ней, — сказал я, как только мы подошли к ожидающим машинам.

Мама улыбнулась и поцеловала нас обоих в щеку.

— Надеюсь, или мне придется вмешаться, — он поцеловал мою маму в ответ. — До свидания, дорогая, мы вернемся утром.

— Я знаю правила игры. Дай мне знать, когда познакомишься с ней, — сказала она, как только Нил и Деклан сели в свою машину. Мы никогда не пользовались одной машиной. Мы с отцом ехали отдельно, в то время как Деклан и Нил ехали вместе.

Сев в свою черную «Ауди», я просмотрел файлы, зная, что в тот момент, когда мы начнем двигаться, он позвонит. Когда мой телефон выключился, водитель просто подключил его к автомобильному Bluetooth.

— Прочитал? — спросил меня отец.

Я ухмыляюсь.

— Этот ублюдок почти утроил свою прибыль менее чем за гребаный год.

— Он также каким-то образом доставил свои наркотики на территории Валеро: в Грецию, Россию и на чертовы Филиппины. У него есть сети, проходящие через большую часть Восточной Европы, маленький ублюдок, — заявил Деклан. Очевидно, мы были на телефонной конференции.

Последние четыре года мы пытались доставить наши наркотики в эту часть света, но Валеро охранял это строже, чем отец на весенних каникулах. Было три семьи, которые были сильнее всех остальных. Каллахан, Джованни и гребаный Валеро. Валеро были всего лишь змеями, нет, червями, ползающими в грязи и поедающими собственное дерьмо. Большинство из них были русскими, несколько немцев, все воры, крадущие мою собственность и продающие ее как свою собственную.

— У этого человека гребаные подковы и лепрекон в заднице, — сказал я. Это единственный способ, которым они могли бы провернуть это без того, чтобы Валеро не засыпал их пулями.

— Не говоря уже о том, что их число растет. Когда я был в Мексике, то видел, как по меньшей мере двадцать человек Джованни охраняли подпольные поля с героином, — сказал Нил немного слишком взволнованно. — Гребаное подполье, ты можешь в это поверить? Я бы даже не начал понимать, сколько научного дерьма им нужно, чтобы это сработало. Там фамилия Джованни заставляет людей бежать и умолять сохранить им жизнь.

— Táimid ag titim ar gcúl¹… и мне не нравится отставать. Я не буду сидеть сложа руки, наблюдая, как они превосходят нас. Ты понимаешь меня? — ответил мой отец. — Лиам.

— Знаю, — вздохнул я, в последний гребаный раз.

— Не облажайся. С этим браком мы сможем поработить Валеро и любого другого, — снова добавил мой отец.

— Слава Богу, у бедняги не сын, — сказал Деклан.

— Еще ничего не решено, — ответил мой отец. — Даже после того, как Лиам женится на ней, что займет несколько дней, если твоя мать будет настаивать на своем, они не отдадут нам все просто так. Могут потребоваться месяцы, чтобы убедиться, что именно наша фамилия вселяет страх в сердца людей.

— Лиам, ты можешь это сделать? Ты очень тщеславен. Что, если она не соответствует твоим высоким стандартам? — тон Нила был серьезным, и мне захотелось ударить его по лицу.