— Да будет так! Да будет так! Да будет так! — радостно закричали гномы своими скрипучими голосами.

И они снова закружились в стремительном хороводе, потом рассыпались в разные стороны и исчезли. Серена пошла дальше. Дойдя до деревни, она разбудила пономаря и попросила его открыть церковь.

И надо же, при каждом слове из левого уха у неё выкатывалась жемчужина, подпрыгивала на плече и падала на землю. Пономарь бросился собирать жемчуг. Серена нашла книгу и вернулась в замок. Мачеха глядела на неё с изумлением. Серена была красива как никогда.

— С тобой по дороге никакой беды не случилось?

— Нет, мама, никакой.

Девушка рассказала всё, что с ней было, и при каждом слове жемчужина падала из её левого уха.

Мачеха лопалась от зависти.

— А где мой молитвенник?

— Да вот он, мама.

Потёртая кожаная обложка с медными уголками превратилась в золотую, усыпанную бриллиантами.

Мачеха так и остолбенела.

Захотелось ей, чтобы и с её родной дочкой Гордианой такое же приключилось. В следующее воскресенье в тот же час велела она дочери сходить за книгой в церковь.

— Что, одной? Ночью? Мама, вы с ума сошли? — пожала плечами Гордиана.

— Дорогая, сходи, пожалуйста, потом не пожалеешь, я тебе обещаю.

— Сами идите!

Не привыкшая подчиняться Гордиана рвала и метала, и матери пришлось гнать её из дома пинками.

Когда Гордиана дошла до заветного перекрёстка, гномы, водившие хоровод в серебристом свете луны, расступились по обеим сторонам дороги. И как только она пошла между ними, вдруг пустились в пляс и сомкнули круг. Один из гномов протянул ей гриб и ветку папоротника и вежливо пригласил на танец.

— Я танцую с принцами и баронами, а с такими замухрышками, как вы, я не танцую.

Она отбросила гриб и папоротник и попыталась при помощи кулаков и пинков вырваться из кольца маленьких танцоров.

— Надо же, какая неприятная и уродливая девочка, — сказал один гном.

— Пусть она станет в два раза более противной и злой, — продолжил другой.

— Пусть будет горбатой!

— И хромой!

— Пусть при каждом сказанном слове у неё из левого уха выползает скорпион!

— И пусть всё, до чего она дотронется, покрывается противной слизью!

— Да будет так! Да будет так! Да будет так! — злобно закричали гномы своими скрипучими голосами.

Они снова закружились в хороводе, потом рассыпались в разные стороны и исчезли.

Гордиана пожала плечами и продолжила путь. Она сходила в деревню, взяла в церкви книгу и вернулась в замок.

Увидев её, мать воскликнула:

— Гордиана, доченька моя! Кто тебя так изуродовал?

— Вы, бессердечная мать! Это вы меня отправили навстречу проклятью.

И при каждом слове из левого уха у неё вылезал скорпион с раздвоенным хвостом и бежал по плечу вниз.

Гордиана вынула из кармана книгу и протянула её матери, но та в ужасе отскочила:

— Какая гадость! Она вся в какой-то слизи!

Мать была в отчаянии от дочери — горбатой, хромой, ещё более некрасивой и сварливой, чем раньше. Она отправила Гордиану в её комнаты и отдала на попечение врачей, которые всячески пытались помочь, но, увы, безуспешно.

Слава об изумительной красоте и добром нраве Серены быстро распространилась по свету. Принцы и бароны из разных стран просили её руки, но злая мачеха отвергала все предложения.

Король Персегонии не доверял никаким послам и лично приехал знакомиться с хвалёной красавицей. Спокойная нежность Серены настолько очаровала его, что он тут же предложил ей руку и сердце.

Мачеха готова была лопнуть от злости, но с королём оставалась учтивой и притворно радовалась предстоящему браку. Она уже строила планы, как бы подменить Серену своей дочерью Гордианой.

Свадьбу назначили через неделю. На следующий же день после знакомства король послал своей невесте серёжки, бусы и ожерелья ценности великой.

Когда жених со свитой приехал забирать невесту, мачеха увешала свою дочку Гордиану драгоценностями, а Серену заперла в кедровом сундуке.

Король вышел из золотой кареты, открыл дверцу и помог сесть невесте. В дороге жених заговорил со своей наречённой, но Гордиана, лицо которой было закрыто плотной вуалью, хранила молчание.

— Моя уважаемая тёща, не знаете ли вы, почему невеста со мной не разговаривает?

— Она стесняется, ваше величество.

— Надо же, а в прошлый раз была так приветлива со мной…

— Она не может говорить от волнения в такой знаменательный день…

Король с нежностью посмотрел на невесту:

— Серена, покажитесь, пожалуйста. Хочу взглянуть на вас хоть разок!

— Это невозможно, ваше величество, — вмешалась мачеха, — сырой воздух кареты испортит её причёску! Она снимет вуаль после свадьбы.

Король начал беспокоиться.

Кортеж приближался к церкви, и мать уже радовалась, видя, как легко сбывается её коварный замысел.

Но, когда они проезжали мимо ручья, Гордиана, забывшись, сказала:

— Мама, я пить хочу!

Не успела она выговорить эти четыре слова, как четыре чёрных скорпиона побежали по белоснежному шёлковому платью.

Король и его будущий тесть в ужасе отпрыгнули от невесты, сорвали с неё вуаль и увидели искажённое злобой безобразное лицо Гордианы.

— Ваше величество, эти коварные злодейки хотели нас обмануть!

Они остановили кортеж посреди дороги, король сел на коня и поскакал во весь опор в замок своей суженой.

Поднявшись по лестнице, он бегал по залам и коридорам и звал во весь голос:

— Серена! Серена! Где вы?

— Я здесь, ваше величество!

— Где здесь?

— В кедровом сундуке!

Король мечом взломал крышку, открыл сундук, и оттуда вылезла Серена, бледная и прекрасная. Он поднял её на руки, усадил перед собой на коня, и они вернулись туда, где ждал свадебный кортеж. Серена села в карету между отцом и женихом.

Сыграли королевскую свадьбу.

А мачеха и её злая дочка сбежали в лес, и больше о них никто ничего не слышал.

и было у него три сына. Почувствовал старик, что смерть его близится, и позвал сыновей попрощаться.

— Сыны мои дорогие, я хоть и не жил богато, но для каждого из вас припас по драгоценному талисману. Тебе, Кассандри́но, поскольку ты поэт и самый нищий из всех, я оставляю эту потрёпанную сумку. Каждый раз, запуская в неё руку, ты будешь вынимать сотню золотых. Тебе, Сансоне́тто, поскольку ты земледелец и должен кормить всех своих работников, я оставляю эту мятую скатерть. Если расстелить её на земле или на столе, на ней появится обед на столько человек, на сколько ты пожелаешь. Тебе, О́ддо, поскольку ты купец и всегда в дороге, оставляю этот плащ. Достаточно надеть его на плечи и взяться вытянутыми руками за концы, чтобы стать невидимым и моментально перенестись, куда захочешь.

Отец вскоре умер, и три брата, рыдая, взяли свои талисманы, и каждый пошёл своей дорогой.

Кассандрино направился в город, купил себе великолепный дворец, изумительные костюмы, драгоценности, коней и зажил как вельможа. Все считали его принцем в изгнании, и мало-помалу он и сам настолько в это поверил, что решил нанести визит королю. Надев свои самые роскошные одежды и украшения, Кассандрино явился во дворец. Королевский стражник преградил ему путь.

— Что вам угодно, принц?

— Я иду к королю.

— Назовите ваше имя, и если его величество соизволит, то он вас примет.

— К чему эти церемонии? Вот вам сотня золотых.

Стражник поклонился до земли, и Кассандрино пошёл дальше. У входа в королевские покои путь ему преградили четверо гвардейцев с алебардами.

— Куда вы идёте, принц?

— К королю.

— К его величеству просто так не входят. Скажите ваше имя, и, если король захочет вас принять, тогда мы вас пропустим.