Представители различных научно-исследовательских институтов появились как бы не раньше, чем инженерные войска сумели пробить дорогу через лес до аномалии и пустили по ней строительную и прочую технику. Одетые в гражданскую одежду или в смесь военной и гражданской одежды учёные настояли на том, чтобы первые построенные здания передали им под лаборатории и тут же отгородились от всех прочих выставив на входе патрули и введя пропускную систему. У Кости с научниками как-то сразу не заладилось. Они не признавали его за своего. Он, если что и мог, то только отвечать им тем же самым. Незамеченный большим миром протест маленького человека.
Зато Крапивина Анна сумела познакомиться с несколькими молодыми биологами, которые теперь, при открытии прохода в другой мир, имели все шансы стать первыми российскими ксенологами. Пару недель назад, когда серые, прямоугольные здания из укреплённого бетона с маленькими окнами ещё не выросли как грибы вокруг захваченной базе чужих, а всем прибывшим, так или иначе, приходилось ютиться в палатках – у военных врачей, разумеется, было самое привилегированное положение. Круглосуточное снабжение электричеством от генераторов и развёрнутый стенд пусть специфических, докторских, но всё-таки приборов, вполне подходящих для первичного исследования чужой биосферы. Естественно, что все учёные, кто прилетел первыми ласточками ещё до того, как привезли и установили их собственное оборудование, тянулись к докторам. Так и познакомились. Позже, когда научники обзавелись собственным зданием, даже сразу двумя, поставили на входе патрули и ввели пропускную систему, то Ане они пропуск как раз выдали.
Закопанный на глубину до пятидесяти метров, дополнительно защищённый несколькими слоями бетонных перекрытий, малый атомный реактор замкнутого цикла успешно запустили и теперь быстро растущий человеческий анклав будет обеспечен энергией на следующие пять лет. Но скорее их потребности ещё не раз успеют кратно увеличится и потребуется второй реактор ещё задолго до истечения срока эксплуатации первого. А лучше сразу нормальную ядерную электростанцию строить, но сначала надо полностью удостовериться, люди будут в силах отбиться от чужих и защитить её.
Биохимики закончили исследование местной воды и подобрали набор химикатов, гарантированно убивающих всю возможную инопланетную пакость, которая могла бы в ней находиться. Инженерные войска тотчас соорудили сразу две, на вырост, и чтобы дублировали друг друга, очистительных станции. Разросшийся укреплённый лагерь, или, наверное, правильнее будет его уж называть полноценным городком, целый день праздновал отказ от привозной, бутилированной воды и конец действия нормативов по потреблению привозной воды на одного человека. Тысячи людей, как следует, нормально, помылись в душе, без необходимости следить за расходом ценного водного ресурса. Пара сотен счастливчиков, главным образом научники, но и высшему командному составу немного перепало, сумели понежиться в ванных, кому успели предоставить дефицитное личное жильё. Биологи наполнили давно готовый к этому знаменательному дню исследовательский бассейн и за следующие пару суток тот не пустовал и десяти минут. Потом, правда, вернулось убывшее на большую землю начальство - заставило вылить из бассейна отфильтрованную и очищенную воду, наполнить его местной и неочищенной и начать изучать местные водные формы жизни, для чего бассейн изначально и строился.
Жизнь кипела и била ключом.
Один только Костя всё больше тяготился собственной бесполезностью и пытался придумать, как только можно удержать за собой хлебную должность особого технического специалиста и не превратиться в рядового или разнорабочего на стройке века – первого российского опорного пункта на чужой планете.
Кстати, насчёт «российского». Последним рейсом прибыли несколько десятков китайцев и, может быть, кого-то ещё. Значит правительство приняло решение не скрывать больше неожиданный успех, а напротив, поделиться им на международном уровне.
Тем временем, ранним утром, когда местное светило только красило свекольным цветом край горизонта, куда-то сорвались и улетели сразу четыре вертолёта. До этого момента летающие боевые машины использовали для патрулирования территории и исследовательских рейдов куда они отправлялись исключительно двойками, страхуя одна другую. Но сейчас вылетели четыре сразу. Косте было страшно любопытно: куда и зачем они полетели? К сожалению, лично его никто не подумал ставить в известность о планах командования, а Медведь и Пират куда-то отлучились так что даже слухи узнать не получилось.
Не теряя надежды, Костя старался далеко не отходить от взлётной площадки или, по крайней мере, держать её на виду. Его терпение оказалось вознаграждено. Когда тени домов и людей удлинились, а пылающий шар солнца пробежал больше половины своего дневного пути, вертолёты вернулись. Они прибыли обратно также, как уходили, один за другим, все четыре. Не успели гудящие винты окончательно замедлить вращение и остановиться, как на свежий бетон небольшого аэродрома начали выбираться из вертолётов десантники.
Не обошлось без раненных. Вызванная заранее бригада скорой помощи уже принимала лежащие на носилках тела, а те из раненных кто мог ходить, при поддержке товарищей, забирались в один из двух прибывших уазиков с нарисованными на боках большими красными крестами. Эти неприхотливые машинки, называемые в народе за характерную форму «буханками» как выпускались ещё восемьдесят лет назад, так и продолжают выпускаться с минимальными изменениями. Нет, есть, конечно, много разных видов транспорта на голову превосходящие их по любому из параметров: удобство, скорость, вместимость и так далее. Но благодаря возможности ремонта чуть ли не на ходу, силами одного только водителя, а также проходимости, неприхотливости и дешевизны производства уазики-буханки уверенно держат пальму первенства верно год за годом прославляя российский автопром в отдалённых от цивилизации деревнях и посёлках, там, где нет дорог, а есть, в лучшем случае, только направления. Вот и в чужом мире они пригодились. Увидите, пройдёт ещё пятьдесят лет, на Марсе, под куполами, вырастут города, а по красному песку марсианских равнин будут рассекать те же самые рабочие лошадки уазики-буханки. Только, может быть, герметизацию салона ещё сделают. А может быть и нет – скажут: зачем вам герметизация, если вы всё равно внутри в скафандрах сидите.
Впрочем, раненных бойцов было немного.
Гораздо больше Костю заинтересовали чужие, которых военные выводили со скованными за спиной руками и с надетыми на головы мешками, чтобы те не могли ничего разглядеть. Наконец-то получилось захватить чужих в живом состоянии, а не в виде разрезанных десятками очередей и, как правило, дополнительно раскатанных танками, подорванных гранатами, сожжённых огнемётами и так далее тел.
Вспомнив, что он как раз и есть тот особый специалист которого рекрутировали чтобы, он помог в расшифровке чужого языка, Костя преисполнился важности и торопливо двинулся в сторону бронетранспортёра куда одного за другим уводили пленников с мешками на головах.
К счастью, Костя знал некоторых из бойцов занимавшихся охраной чужих. Дожидаясь загрузки всех пленников в бронетранспортёр они сейчас курили или просто наслаждались последней за день лаской уходящего солнца и тихо переговаривались.
-Привет, ребята! -поздоровался Костя.
-И тебе, Травма, не хворать, -ответил один из бойцов. С такой фамилией как у Кости никакого прозвища не нужно. Оно, считай, у тебя есть уже заранее. Впрочем, он привык ещё в институте или даже ещё раньше, в школе.
-Ребят, это ведь настоящие чужие? – задал риторической вопрос Костя.
Солдаты переглянулись и заулыбались: -Сам не видишь?
-Потому и пришёл, -он решил не обращать внимание на их усмешки, продолжая гнуть свою линию. -Я вроде как специалист по языкам. Наверное, я как раз и должен будут работать с ушастыми. Ну, чтобы составить словарь их языка, разобраться в их культуре, вы понимаете?
