— Да, кое-что из этого я видел сам. — Игра Блейка на футбольном поле в последнее время ухудшалась. Он становился все более вспыльчивым, терял контроль и подавлял свое горе. То, как он вел себя, могло закончиться только одним образом. Плохим.

— Хуже всего то, что я чувствую себя полной идиоткой, купившись на его обаяние до всего этого. Меня даже предупредили об этом. Мила сказала мне, что произойдет, если я пересплю с ним, но я…

— Вы с Блейком были вместе? — Я перебил ее, мой тон был резче, чем я хотел. — В смысле, ты трахнулась с ним?

Ее губы приоткрылись, как будто я не должен был этого говорить. И черт возьми, мне определенно не следовало этого говорить. Но я был удивлен, она казалась умной девушкой, я просто не ожидал, что она встанет в очередь, чтобы трахнуться с парнем Ночных Стражей.

— Ты серьезно осуждаешь меня за то, что я занялась сексом? — Прорычала она, ее голубые глаза предупреждающе сверкнули.

— Я не осуждаю тебя за то, что ты трахаешься, — огрызнулся я. — Всем нравится трахаться, принцесса, это то, для чего мы созданы. Я осуждаю тебя за то, что ты выбрала Боумена, когда ты могла сделать любой другой гребаный выбор.

Ее губы приоткрылись, румянец коснулся ее щек под веснушками, и взгляд был таким чертовски милым, что я не мог продолжать злиться на нее. Когда невинный поступок не был инсценирован, она действительно могла это провернуть.

— Я просто подумала, что потом стану призраком, — сумела сказать она, опустив взгляд на свои красные боксерские перчатки, когда снимала их. — Я не предполагала, что он превратится в настоящего психопата и начнет вести себя так, как ведет себя до сих пор. Я имею в виду, Господи, когда мы были вместе той ночью, он был забавным, милым и щедрым, и таким гребаным… — Она оборвала себя и посмотрела на меня так, словно только что поняла, что рассказывает своему учителю о том, каково это — трахаться с кем-то, и румянец только разгорелся под ее веснушками.

— Тогда в какой момент он внезапно изменился? — Спросил я, поскольку мои мысли совершенно не задерживались на слове щедрый. Потому что я действительно сомневался, что она имела в виду, что он платил за ее выпивку всю ночь. Я предполагал, что эта ссылка имела больше отношения к тому, что он делал с ее телом, когда они были наедине. Вещи, которые заставляли ее тяжело дышать, умолять и кричать — я понял, что она снова заговорила, и прикусил язык, чтобы пресечь эти гребаные идеи.

— На следующее утро… Ночью ему позвонил отец, и он исчез на несколько часов. Я заснула, когда он ушел, но, когда он вернулся, он был таким… ненавистным. Сначала я этого не поняла, но после того, как мы, эм… — Она снова покраснела, и я рискнул предположить, что они сделали. Не то чтобы мне было не насрать. — В любом случае, после этого он в основном сказал "спасибо" и " можешь отваливать". Что я и сделала. Я списала это на то, что он получил от меня то, что хотел, и предположила, что мы оставим все как есть и забудем обо всем этом.

— Но он этого не сделал? — Спросил я, настаивая, хотя мог сказать, что на самом деле она не хотела мне говорить. Но я хотел знать. В любом случае, это не имело никакого значения для моих планов, но я хотел услышать это из ее уст. Я хотел больше боеприпасов, чтобы разжечь свою ненависть к этим избалованным, титулованным придуркам, которые думали, что для них нормально использовать людей и выбрасывать их, как будто это вообще не имеет значения.

— Когда я пошла завтракать после того, как переоделась в своем общежитии, он и другие Ночные Стражи узнали о моем отце. — Татум изучала свои перчатки, как будто ей было невыносимо смотреть на меня, пока она рассказывала эту историю, и моя кровь закипала, когда я заставлял себя слушать ее. — Они заставили всех студентов облить меня рыбным рагу. И еще Блейк… включил аудиозапись того, как мы занимались сексом, чтобы все услышали…

Я вскочил на ноги с рычанием ярости, отошел от нее и швырнул перчатки в угол комнаты.

— Он снимал тебя без твоего разрешения? — Я зарычал. — И он распространил это? Его могут привлечь к ответственности за это, он может отправиться в колонию для несовершеннолетних, он может…

— Он не распространял это, — сказала она, глядя на меня со своего места на полу, как будто была удивлена, увидев, насколько я рассержен. — Он просто вырезал часть аудиозаписи и прокрутил ее по громкоговорителю, чтобы это звучало так, как будто я знала о своем отце и вирусе «Аид». Я предполагаю, что он обманом заставил меня сказать определенные вещи, которые он мог бы использовать для этого. Насколько я знаю, ни у кого больше нет копии.

— Так он на самом деле не снимал тебя на видео? — Спросил я, найдя в этом хоть какое-то облегчение.

Она прикусила нижнюю губу, как будто не хотела говорить следующую часть, но я пригвоздил ее взглядом, пока она не была вынуждена заговорить.

— Он снимал. Он просто не поделился видео публично. — Этот румянец осветил ее изнутри, и мой пульс участился, когда я посмотрел на нее. — Но он включил ее для нас с Кианом, чтобы мы посмотрели в Храме…

Я, черт возьми, чуть не закричал от этого признания, но немного сбавил обороты. Немного.

— Если он показал кому-то секс-запись, на которую ты не давала разрешения…

— Я сказала ему включить это, — призналась она, качая головой и снова глядя на свои перчатки. — Он явно собирался это сделать в любом случае, и я не собиралась доставлять ему удовольствие, умоляя его не делать этого. Кроме того, на данный момент это кажется одной из менее ужасных вещей, которые они со мной сделали. И Блейк тоже на этой записи, я почти уверена, что он не хочет, чтобы это стало известно миру больше, чем мне. — Она пожала плечами, и одного этого движения было достаточно, чтобы я покраснел. Я стиснул зубы и двинулся открывать перед ней дверь.

— Почему бы тебе не пойти в душ? — Резко спросил я. — Я только что вспомнил, что должен кое-что сделать. — Например, выследить Блейка Боумена, конфисковать его телефон, удалить запись, а затем разбить эту чертову штуковину для пущей убедительности. Может быть, еще немного разбить ему лицо. Держу пари, ему было бы не так-то легко обманом заставить девушек трахаться с ним, если бы его хорошенькое личико было полностью испорчено.

Татум поднялась на ноги и, нахмурившись, подошла ко мне.

— Я думала, мы собирались поговорить о…

Мы оба подняли глаза, когда ее прервал голос директора Брауна, донесшийся из динамика.

— Ученики и персонал, это срочное сообщение от вашего директора. У нас подтвержденный случай заражения вирусом «Аид» среди кухонного персонала…

Татум резко вдохнула при его словах, и мое сердце подпрыгнуло. Среди всей этой чуши о карантине и новостных историй о случаях, быстро распространяющихся по всему миру, я даже не предполагал, что он попадет сюда. Не в скучный пузырь, у черта на куличках в школе-интернате для элиты. Но с этим одним простым предложением все внезапно изменилось. Это было уже не то, что происходило с другими людьми, а чудовище, которое добралось до нашей двери.

— Сотрудница, о которой идет речь, была доставлена в больницу для лечения, и в качестве меры предосторожности каждый сотрудник, который вступал с ней в контакт, был удален из школы. Их жилье и рабочие зоны были закрыты и будут тщательно продезинфицированы. Но в качестве дополнительной меры предосторожности нам было рекомендовано изолировать каждого члена этой школы, где вы находитесь в данный момент, на сорок восемь часов, начиная с настоящего момента. — Рука Татум нашла мою, и я крепко сжал ее, пока она в ужасе смотрела на меня, умоляя меня ее глазами опровергнуть эту новость. Но, честно говоря, реальность этой ситуации была плохой. Действительно чертовски плохой. Достаточно плохо, чтобы заставить меня на мгновение подумать о том, чтобы схватить сумку и сбежать отсюда к чертовой матери, прежде чем я понял, что не смогу этого сделать, не бросив ее Ночным Стражам и каждому извращенному плану, который они придумали для нее. Но последнее, что я слышал, что смертность среди людей, подхвативших эту штуку, составляла около шестидесяти процентов. И это были совсем не хорошие шансы.