— Что я могу сделать? — Спросила она, и на мгновение вопрос застал меня врасплох. Это было так… искренне. Как будто она действительно хотела помочь. Но было только одно, что могло мне помочь. Месть. И так уж случилось, что она была единственной, кто мог предложить мне это в любом случае.

— Я хочу трахнуть тебя так, словно завтра не наступит, — прорычал я. — Я хочу выжать всю боль, душевную муку и гребаную ярость прямо из своего тела и из твоего.

Она долго смотрела на меня, прежде чем прикусить нижнюю губу, отчего я почувствовал, что нуждаюсь в ней еще больше.

Если бы мы могли просто перестать разговаривать и начать трахаться, я знал, что смог бы забыть об этом дерьме. Даже если бы это было ненадолго.

— Тогда ладно, Блейк, — выдохнула она, в ее глазах плясал вызов. — Покажи мне свое худшее.

Я зарычал от чистого голода, когда наклонился вперед, прижимаясь своими губами к ее губам, когда повалил ее на кровать подо мной, и она застонала в знак одобрения.

На ее языке был вкус самого сладкого яда и самой горькой лжи.

Ее бедра раздвинулись для меня, когда она поцеловала меня сильнее, но я почувствовал, что снова падаю головой в ее ловушку. Это было слишком хорошо, слишком правильно. И это было неправильно.

Я отстранился с решительным рычанием и перевернул ее под себя так, что она оказалась лицом вниз на кровати, и мне не пришлось сталкиваться с болью, которую она пробудила своими поцелуями.

Конечно, она не дрогнула, жадно приподнимая свою задницу, предлагая мне все, что я мог взять, и даже больше.

Я застонал, когда пристроился позади нее, почувствовав, какой влажной она была на кончике моего члена за мгновение до того, как я вошел в нее. Один сильный толчок прямо в основание заставил ее закричать в подушку под собой.

— Еще, — выдохнула она, когда я выскользнул обратно, прежде чем войти снова, и снова, и снова.

Она ощущалась так чертовски хорошо. Ее тело, казалось, было создано для моего, и ее крики удовольствия только говорили мне, что она согласна.

Мои пальцы впились в ее бедра, когда я вонзался в нее жестоко, сердито, жадно. И я проклинал ее про себя, потому что мне нужно было больше от нее, от нее всей. Я хотел, чтобы это чувство никогда не заканчивалось. И ярость во мне все подпитывалась и подпитывалась каждым толчком, мой гнев рос и крепчал по мере того, как я боролся с тем, как я хотел ее.

— Да! — Закричала она, вцепившись руками в простыни. — Еще!

Все сильнее и сильнее. Сильнее, чем я когда-либо трахал кого-либо прежде, и она отвечала мне толчком на толчок, требуя еще большего, когда я вонзался в идеальную упругость ее тела.

Я скользнул рукой по ее бедрам, пока не нащупал пальцами ее клитор, поглаживая его в такт каждому толчку.

Ее мольба сменилась криком, когда я перевернул ее, и мой собственный голос присоединился к ее, поскольку я также не мог не застонать от удовольствия.

Я никогда не чувствовал ничего подобного. Она мне нравилась. Девушку, которую я ненавидел больше, чем можно выразить словами.

Она закричала, кончая на меня, и я мгновенно последовал за ней в забытье, когда она сжалась вокруг моей длины, ее тело дрожало от того, что я только что с ней сделал. Мое сердце бешено колотилось, конечности дрожали, и все мое существо чувствовало себя так, словно она только что разбила его вдребезги и сшила обратно. Я никогда не чувствовал ничего, что было бы даже близко к этому. К ней.

Она прижалась бедрами к кровати, и я упал на нее, аромат ванили и цветочного меда окутал меня, когда я вдохнул ее.

Я оставался там долгое время, наши тела все еще были соединены, а ее конечности все еще дрожали.

Совершенство. Для нее не существовало другого слова.

Но я не собирался позволять этому одурачить меня.

Я оттолкнулся от нее и поднялся на ноги, когда она перевернулась, убирая волосы с лица.

— Это было… — она рассмеялась, как будто не могла подобрать слов, и мне пришлось согласиться. Я был там. Я знал, что это было. Но я так же знал, кто она такая.

Я отступил назад, мою челюсть сводило, когда я натягивал спортивные штаны. Я глубоко вздохнул, сосредоточив все, что у меня было, на горе, ярости и боли, которые омрачили мою душу, когда я заставил свой взгляд ожесточиться и любую мягкость, которую я мог бы испытывать по отношению к ней, уйти и умереть.

— Что ж, спасибо, — сказал я, поворачиваясь к ней спиной, и пошел доставать свое барахло из ящиков комода.

— Спасибо? — Рассмеялась она. — Значит, это все? Никакого завтрака в постель?

— Мы завтракаем в столовой "Редвуд", — сказал я ровным тоном, стоя к ней спиной. — И тебе, возможно, стоит поторопиться, если ты не планируешь появиться на нем во вчерашнем платье.

Я остановил запись и сунул мобильный телефон в карман вместе с бумажником. Татум молчала, пока я собирал свое барахло, и я обернулся, ожидая увидеть ее надутой на кровати, выглядящей так, будто она вот-вот заплачет. Но нет. Конечно, это было не так. Она была на ногах, в платье, пытаясь застегнуть молнию.

У меня свело челюсть, когда я наблюдал за ней, и через несколько долгих секунд я пересек комнату, чтобы помочь. Я застегнул его, и она откинула волосы назад, прежде чем снова надеть туфли.

— Ты принимаешь таблетки? — Спросил я, прежде чем она успела отойти от меня. Прошлой ночью я был так увлечен ею, что до этого момента даже не думал о презервативе, но теперь я начинаю понимать, какой это был полный пиздец. Если эта девушка забеременеет от меня, как, черт возьми, я должен буду с этим справиться? Ее отец убил мою маму.

— Да, — сказала она наигранно легким тоном. — Не нужно беспокоиться об этом. Должна ли я пройти тест на ИППП? — Она отошла от меня и бросила на меня аналитический взгляд, который говорил о том, что она, вероятно, должна это сделать.

— Нет, — прорычал я. — Я никогда раньше не забывал презерватив.

Мы долго смотрели друг на друга, признавая, как сильно мы оба хотели друг друга, чтобы это произошло. Нуждались друг в друге. Но теперь все закончилось. Я не трахал девушек дважды, и она ничем не отличалась, независимо от того, как сильно мое тело хотело, чтобы она была такой.

— Ну, Блейк, это было весело, — резко сказала Татум, одарив меня улыбкой, которая не коснулась ее глаз. — Спасибо.

Она дважды хлопнула меня по щеке самым покровительственным жестом, известным человеку, но прежде, чем я успел оправиться от шока, она ушла.

Я стиснул зубы и боролся с желанием броситься за ней, когда дверь захлопнулась у меня перед носом, но мне удалось остаться на месте.

Татум Риверс в любом случае получит свое. И я могу подождать еще немного.

Блейк Боумен превратился в предсказуемого долбоеба, как меня и предупреждали. На полсекунды я действительно подумала, что я ему действительно нравлюсь. И, как ни прискорбно это признавать, я тоже увлеклась им на полсекунды. Это было глупо. Я и раньше играла с такими парнями, как он. Я всегда оставалась такой же свободной, как и они. Это было легко. Я ни разу не ловила себя на мысли, что надеюсь, что они захотят увидеть меня снова. Но на этот раз… черт. Я была почти уверена, что меня только что обыграл игрок номер один в этой игре.

Как ему удавалось так хорошо притворяться? Я практически почувствовала, как его долбаная душа соединилась с моей. Но, очевидно, все это было у меня в голове. Просто в то время мне так не казалось…

Я выбежала из Хейзел-Хауса и зашагала по тропинке так быстро, как только могла.

Черт возьми, почему я не могу отправиться в Луизиану, Техас или в глушь Монтаны прямо сегодня? Я собиралась признаться в этом. Мне нужно было встретить Блейка с таким холодным видом, каким он меня вознаградил. Я была рада, что успела хоть поучаствовать в его программе "королевский член", прежде чем он выгнал меня. Мои быстрые действия означали, что я ушла, по крайней мере, с достоинством. Но мое сердце было изрядно разбито. К счастью, оно было глубоко потрепанным изнутри, так что пока я крепко держала маску на месте, никто никогда не узнает, что к нему подобрался один из Ночных Стражей.