— Что ж, я надеюсь, вы поймаете преступника, сэр, — сказал Киан, потирая большим пальцем уголок рта, чтобы скрыть ухмылку.

— Это вы виноваты! — Браун взревел, и ни один из них не дрогнул. На самом деле, Блейк даже зевнул, уходя и откидываясь на спинку дивана, явно закончив разговор.

Палец Брауна качнулся в сторону огромного трона из туалетной бумаги рядом с витражным окном.

— Тогда что это, а? Ты собираешься обвинить меня в бреде и глупости?

Сэйнт расправил плечи, подчеркивая, что он на несколько дюймов выше Брауна, и, к его чести, директор даже не воспротивился.

— У меня уже целую вечность этот трон из туалетной бумаги, не так ли, ребята?

— Целую вечность, — согласились Киан и Блейк, затем Сэйнт бросил на меня взгляд через плечо, подзывая ближе.

Киан обошел меня кругом, чтобы вовлечь в разговор, вложив свою руку в мою и удерживая меня рядом.

— Татум вам расскажет.

Кожа Брауна обрела неприятный оттенок красного, когда его взгляд переместился на меня, и у меня перехватило горло. Ложь прямо в лицо директору была просто еще одним способом Ночных Стражей контролировать меня. Они собирались прихватить меня с собой, если все пойдет наперекосяк. Но разве у меня был выбор?

— Целую вечность, — согласилась я, и Браун с рычанием покачал головой.

— Вам лучше вернуть все до последней мелочи на место к концу дня, или, да поможет мне бог, мистер Мемфис, я…

— Ты что? — Сэйнт шагнул вперед, пока не оказался нос к носу с Брауном. Мое сердце сжалось от угрозы в его тоне, и я инстинктивно сжала пальцы Киана, привлекая его взгляд к себе. Но я не могла отвести взгляд от директора. Я повсюду ощущала угрозу Сэйнта, мое тело было наполнено ею. Но Браун, казалось, этого не замечал. В Ночных Стражах была сила, которая постоянно витала в воздухе, но, когда они высвобождали ее в полную мощь, это было совершенно завораживающе и чертовски устрашающе.

Браун поднял палец, указывая на лицо Сэйнта, и по ним троим пробежала волна напряжения. В этот момент они были связаны, объединились против него. И мне было знакомо это чувство.

— Я позвоню твоему отцу, как насчет этого? — Прошипел Браун. — Давайте посмотрим, что скажет губернатор Мемфис о том, что его сын ведет себя как избалованный ребенок, которого никогда не учили делиться.

Сэйнт внезапно схватил Брауна за вытянутый палец и так сильно загнул его назад, что я ахнула от ужаса. Браун взревел от гнева и боли, отшатнувшись назад и пытаясь освободиться от него.

— Во-первых, никогда, никогда не тыкай своими грязными маленькими пальчиками мне в лицо, — прорычал Сэйнт, резко выкручивая палец Брауна, так что тот снова вскрикнул. — А, во-вторых, как ты думаешь, что самый могущественный человек в штате сделал бы с тем, кто назвал его сына лжецом?

У меня отвисла челюсть, когда Браун взвизгнул еще раз. Наш директор вспотел и покраснел, безуспешно пытаясь высвободить палец из хватки Сэйнта.

— Я полагаю, что скоро хорошо оплачиваемая работа станет действительно редкостью, сэр. А поскольку моя мать входит в школьный совет, ей было бы нетрудно дернуть за несколько веревочек, — прошипел Сэйнт. — По какую сторону стены ты хочешь быть, когда общество рухнет?

— Ты маленький засранец! — Браун заорал, и Сэйнт отпустил его по щелчку.

Браун прижал руку к груди, пытаясь вернуть себе самообладание, но выглядел гораздо меньше, чем когда вошел. Я была потрясена и стояла молча, понятия не имея, что делать.

— Это твой выбор, — сказал Блейк холодным голосом, двигаясь вперед, чтобы снова потереться плечом о плечо Сэйнта. Киан тоже потянул меня вперед, поставив рядом с собой. Взгляд Брауна скользнул ко мне, черты его лица исказились, когда он выделил меня как одну из них. Я хотела закричать, что это не так, что я ненавидела их так же сильно, как и он. Но я была бы только наказана за это. И я не думала, что на этот раз мне это понравится.

Браун стиснул челюсти, его взгляд метался взад-вперед по нам четверым.

— Это еще не конец. Запомните мои слова. — Он повернулся и вышел из здания, и из моих легких вырвался прерывистый вздох.

Сэйнт поправил галстук и сразу же вернулся к столу, чтобы закончить свою трапезу, ведя себя так, словно его никто и не прерывал. Блейк скользнул на диван, чтобы посмотреть телевизор, а я стояла там, понимая, что моя рука все еще зажата в хватке Киана. Я взглянула на него из-под ресниц, и уголок его рта дернулся.

— Мы заботимся о своих, — тихо сказал он. — Это жестоко, детка, но так мы выживаем. Мы распространяем это и на тебя, так что тебе лучше не забывать проявлять такую же вежливость. — Он отпустил мою руку, и я осталась наедине с его угрозой. Или это было утешение?

Меня поразило, что у Ночных Стражей, в конце концов, был план выживания. Они были из тех зверей, которые могли заставить дрожать самых могущественных людей ночью. И это сработало только потому, что они, несомненно, были едины. Если ты был их врагом, да поможет тебе бог. Я знала это лучше, чем кто-либо другой. И почему-то я была уверена, что худшее еще впереди.

***

Я пережила относительно безболезненный день в школе, учитывая тот факт, что большинство людей просто игнорировали мое существование. Ночные Стражи угрожали любому, кто хотя бы смотрел на меня слишком долго, так что мне, по крайней мере, больше не нужно было беспокоиться о том, что меня будут обзывать. По причинам, недоступным моему пониманию, они не хотели, чтобы кто-то, кроме них, жестоко обращался с их драгоценным маленьким питомцем.

Мой телефон зазвонил, когда я добралась до озера, надеясь урвать часок для себя в библиотеке Хемлок. Но судьба была не на моей стороне.

Король долбоебов:

Приходи в Храм. Пришло время изучить правила.

Я сжала челюсти, отправив ему смайлик с кальмаром, просто чтобы позабавить его. Он не мог разозлиться на это; это было безобидно. Но я знала, что это все равно выведет его из себя.

Я направилась обратно в Храм, волоча ноги, пока не толкнула дверь и не приготовилась к еще одному вечеру в аду.

Киан и Блейк снова развалились на диване и играли в видеоигры. Они даже не подняли глаз, когда я вошла, но вдвоем подняли руки и указали в сторону верхнего этажа, где находилась комната Сэйнта.

— Спасибо, прислужники, — усмехнулась я, проносясь мимо них и чувствуя, как они провожают меня пристальными взглядами.

Я направилась вверх по деревянной лестнице, и мое сердце начало сбиваться с ритма, когда я достигла вершины. Это пространство казалось священным, недоступным. И то, что меня вызвали сюда, было просто еще одной игрой власти. Первое, что я осознала, выйдя на балкон, было то, что Сэйнт доминировал в этой комнате.

Обнаженные стены из серого кирпича были голыми, а огромное круглое окно с витражным стеклом освещало огромную кровать перед ним в сине-зеленом свете; на богато украшенном изображении было изображено дерево, сочное красное яблоко, соблазнительно свисающее с ветки и, казалось, возвышающееся над головой Сэйнта.

Все в помещении было безупречно. От стойки с винилом рядом с долбаным олдскульным проигрывателем до единственной тумбочки и письменного стола из темного дерева.

Сэйнт стоял в изножье кровати в элегантной рубашке и брюках, заложив руки за спину, и его тело было окружено ореолом света, как у ангела. Это была извращенная шутка, которая меня нисколько не позабавила.

Мой взгляд упал на мой чемодан, который стоял в углу его комнаты рядом со шкафом.

— Этот переход был неаккуратным, — заговорил Сэйнт, нарушая тишину, но десятикратно усиливая напряжение в воздухе.

Я нацепила маску безразличия, прошла дальше в комнату и провела пальцем по проигрывателю, словно проверяя, нет ли на нем пыли. Я нахмурилась, посмотрев на свою руку, затем вытерла ее о блейзер.

— Так-так, тебе нужна уборщица. — Конечно, все было безупречно, но правый глаз Сэйнта дернулся, когда он взглянул на проигрыватель с проблеском сомнения во взгляде.