— Заставь ее смотреть, — приказал Сэйнт, и Блейк запустил руку мне в волосы, разворачивая лицом к огню.

— Пожалуйста, не надо, — умоляла я, чувствуя, как слезы текут по моей коже. Остальные буквы были моими словами, я могла бы отпустить их все ради этого единственного. Я могла столкнуться с чем угодно, только не с потерей этой частички моей сестры. — Только не это, пожалуйста, Сэйнт. — Мой голос был хриплым и сухим, мое отчаяние пропитало воздух вокруг нас.

Киан откашлялся, прежде чем Сэйнт сделал какое-либо движение к огню.

— Тебе не кажется, что это заходит слишком далеко, чувак? Я был тем, кто вытащил ее отсюда.

Сэйнт сердито посмотрел на него, в этом взгляде был смертельный блеск, но проблеск надежды наполнил меня.

Пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста, выслушай его.

Сэйнт скрылся из виду, направляясь к Киану, а я извивалась в крепкой хватке Блейка, но это было бесполезно.

— Я решаю, когда дело заходит слишком далеко, — прорычал Сэйнт, затем вернулся в поле зрения, схватил со стола всю стопку писем и бросил их в огонь. Я кричала, но не могла этого слышать. Я была заперта в своей голове, дымка ненависти и горя поглощала меня, забирая с собой все. Среди них были письма Джессики, сгоревшие вместе с остальными. Ее послания ко мне потеряны, поглощены.

Блейк отпустил меня, но я не пошевелилась. Я рыдала, презирая то, что они видели, как я разваливаюсь на части, когда я подтянула ноги к груди на столе и спрятала лицо в руках.

Я услышала, как они удаляются, и, хватая ртом воздух, потянулась к ожерелью Джесс, висевшему у меня на шее, и крепко сжала его в кулаке.

Мне так жаль, Джесс.

Сильная дрожь пробежала по мне, когда мое сердце разбилось, и мир, казалось, потемнел вокруг меня. Теперь в моей душе была тень, клеймо, которое они оставили там, запятнав меня. Отметив меня этой болью навсегда.

Мне нужно было убраться подальше от этого места. Эти мерзкие мальчишки. С меня хватит. Так чертовски хватит.

Я подняла голову, прерывисто вздохнув. Никого из них не было рядом.

Я перевела взгляд на дверь, затем оттолкнулась и побежала прямо к ней, полная решимости убраться из этого места и никогда не оглядываться назад.

Я рывком распахнула дверь как раз в тот момент, когда Сэйнт крикнул:

— Стой!

Я проигнорировала его, сунув ноги в кроссовки и схватив чей-то тренч рядом с дверью, прежде чем захлопнуть ее за собой. Я побежала, слыша, как они кричат мне вслед. Я оглянулась на них заплаканными глазами, заметив Киана, вставшего у них на пути, чтобы остановить их.

Они не шли за мной, но я все равно ускорила шаг, вытирая глаза рукавом пальто, от которого исходил яблочный аромат Сэйнта, вызывающий желание выбросить его в озеро. Но на улице было холодно и все еще темно; я не могла бродить по кампусу в одной футболке Киана.

Я не знала, куда мне идти, я просто знала, что мне нужно быть как можно дальше от этой церкви.

Слезы продолжали литься, а мое сердце продолжало разбиваться. Он забрал у меня самые дорогие вещи в мире. И мне показалось, что я снова потеряла сестру.

Я добежала до пляжа Сикамор на берег озера, прежде чем остановилась. Рассвет окрашивал небо в бледно-розовые тона, и я ненавидела эту красоту. Я ненавидела покой во всем мире, когда мне казалось, что он должен был рушиться вокруг меня.

Ненависть выплеснулась из меня из каждой поры моего тела, когда я уставилась на священную скалу и отметины Ночных Стражей в виде стрел на ее вершине. Я запрокинула голову к небу и закричала от ярости. На Сэйнта, Блейка, Киана. Я ненавидела их всех за то, что они владели мной, забирали все, что у меня когда-либо было, и отбрасывали это в сторону, как ничто. Заставляли меня обнажать свою душу только для того, чтобы они могли разрезать ее на кусочки и смеяться, пока они это делали.

Несмотря на мой крик, который мог вызвать землетрясение, ничего не произошло. Мир продолжал оставаться тихим и неподвижным. Озеро покрылось темной рябью, а небо посветлело в предвкушении очередного наступающего дня.

Чья-то рука внезапно схватила меня сзади, и я в страхе дернулась, подняв кулаки, готовясь драться, пинать и кусаться. Но это были не они. Это был Монро. Его темно-синие глаза расширились, когда он заметил выражение моего лица. Он снял наушники, чтобы повесить себе на шею, и внезапно я снова распалась на части.

Я наклонилась вперед, обхватывая его руками, нуждаясь в утешении его объятий больше всего на свете.

Его руки медленно сомкнулись вокруг меня, и я распалась на части, мои слезы пролились на его белую футболку и она промокла насквозь. Я позволила себе развалиться на части в его объятиях, пока он держал меня, и вдыхала его свежий сосновый аромат, его присутствие каким-то образом замедляло мое сердцебиение, и мой мир снова начинал казаться менее шатким.

Он держал меня, пока я не смогла перевести дыхание, пока не набралась достаточно сил, чтобы снова стоять на своих ногах. Затем я отстранилась и вытерла глаза, отвернувшись от него и обхватив себя руками. Я не хотела нуждаться в нем. Я не хотела нуждаться ни в ком и ни в чем. Я хотела быть достаточно сильной, чтобы противостоять миру в одиночку. Как учил меня папа. Как Джесс всегда говорила, что я могу. Но я снова была просто слабой маленькой девочкой, только теперь мои мечты были разбиты вдребезги, а моя невинность исчезла.

— Что они сделали? — Спросил он, и я покачала головой, не в силах произнести это. Мой голос словно застрял в глубоком, темном колодце внутри меня. Он придвинулся ближе ко мне, и я почувствовала тепло, исходящее от его тела, как от солнечного жара.

— Пошли они к черту, — прорычал он, когда по моим щекам потекло еще больше слез.

Я кивнула, но ничего не сказала.

— Да пошли они к черту, Татум. — Он схватил меня за руки, разворачивая лицом к себе, и в его глазах было столько страсти, что я почувствовала, как она упирается в мое разбитое сердце и требует, чтобы я была сильной. — Они пытаются сломить тебя. Ты позволишь им?

Я прикусила нижнюю губу, когда еще одна крупная слеза скатилась по моей щеке. Он протянул руку, чтобы вытереть ее, и это действие помогло мне заговорить снова.

— На этот раз они зашли слишком далеко.

Его брови сошлись на переносице, и он шагнул ближе, опустив руку, чтобы обхватить мою челюсть.

— Если ты закончила, то это все. Они победили. Ты этого хочешь?

Его тон был резким, но я цеплялась за звучавшую в нем силу, нуждаясь в ней, чтобы подпитывать мою собственную. Я покачала головой, опуская его взгляд, но он снова поднял мой подбородок, не позволяя мне сдаться.

— Тогда скажи это, — потребовал он. — Потому что, похоже, ты закончила.

Я разомкнула губы, делая глубокий вдох, пытаясь вдохновиться его мужеством.

— Ты не понимаешь. Что они сделали…то, что они забрали у меня… — Я поперхнулась последними словами, и мое сердце сжалось в груди.

— Что они забрали? — Прорычал он.

— Все, — прошептала я.

Я попыталась отвернуться, но он не позволил мне, заставляя оставаться под его жестким взглядом.

Когда умерла Джессика, я развалилась на части. В моей груди образовалась зияющая дыра, которая так и не зажила. Секунду назад ее мучил кашель, а в следующую она была в реанимации, борясь за свою жизнь. Все произошло так быстро. Ослепляющие огни машины скорой помощи в два часа ночи. Мой папа забирается в машину вместе с ней. Моя соседка кладет свои морщинистые пальцы мне на плечо, обещая, что все будет хорошо. Но ничего хорошего не было. С тех пор ничего не было в порядке.

— Ну, тогда им больше нечего брать, не так ли, принцесса? — Слова Монро были мягче, и мои губы приоткрылись, когда я поняла, что он был прав. Как они могли причинить мне боль сейчас, когда они уже разорвали меня в клочья? Буквально сожгли единственные вещи в мире, которые имели для меня значение? Они исчезли, уничтожены, разгромлены. Но теперь, когда это было так, они никогда больше не смогут использовать их против меня.