Плотину прорвало, и я рванулась в такт этому.

Я нанесла удар свободной рукой, мой кулак врезался в нос Сэйнта с такой силой, что боль пронзила костяшки пальцев. Он отпустил меня с яростным ревом, и кровь потекла у него изо рта. Я смотрела на него, и мои вены пели о победе, а сердце не билось целую секунду. Затем я с ужасающей ясностью осознала, что теперь я в полной заднице.

Так быстро, как только могла, я отползла назад и поспешила наверх, прежде чем он успел опомниться.

— Блейк, приведи ее, — прорычал Сэйнт, и я схватилась за перила балкона, наблюдая, как он зашагал в направлении комнат других парней, вытирая окровавленный нос рукой. Напряжения в его плечах было достаточно, чтобы по моему позвоночнику пробежал холодок ужаса.

Киан ухмыльнулся мне снизу вверх, как будто был рад, что я ударила Сэйнта, и уголок моего рта дернулся, дыхание участилось, когда адреналин хлынул в мои вены. Я ударила этого ублюдка. И это было так чертовски приятно.

Блейк бросился вверх по лестнице, схватив меня за руку, и я уставилась на него, когда он потащил меня обратно к ступенькам.

— Теперь ты действительно сделала это, Золушка, — тихо сказал он, и победа, переполнявшая меня, быстро сменилась страхом.

— Что он собирается делать? — Я выдохнула, глядя на него снизу вверх и не видя огня в его глазах сегодня. Только пустоту, которая напугала меня до глубины души. — Блейк? — Я настаивала.

Киан скрестил руки на груди, переводя взгляд между нами, когда Блейк подвел меня к дивану и толкнул на него, прежде чем опуститься рядом со мной. Я поджала ноги под себя, сгибая руку, пока заново переживала удар, который нанесла Сэйнту. Костяшки моих пальцев уже были в синяках после вчерашней драки, но этот синяк я хотела вытатуировать на своей плоти навсегда. Возможно, я была готова встретиться лицом к лицу со своим создателем, но не могла сказать, что сожалела об этом. Ни на секунду.

В конце концов Сэйнт появился снова, с кровью, смытой с лица, и моим рюкзаком в руках. Мое сердце замерло, когда он поднял его над кофейным столиком, и все мои вещи выпали из него. Я стиснула челюсти, сердито глядя на него, пока он оглядывал беспорядок в одежде и школьных учебниках. Затем он сунул руку в сумку, вытащил пачку писем, которые я хранила в потайном кармане, и бросил их на стол, чтобы я могла посмотреть.

Ужас охватил мою душу и заставил кричать каждую клеточку моего тела.

— Нет! — Я ахнула, вскакивая со своего места, намереваясь вернуть их, что бы мне ни пришлось делать. Блейк обхватил меня за талию, усадив к себе на колени и обхватив руками так, что я была вынуждена оставаться на месте.

— Отпустите меня! — Потребовала я, дико извиваясь, пока Киан наблюдал за всеми нами с легкой интригой на лице. Мое сердце бешено колотилось в груди, во рту пересохло, и та часть меня, которую они сломали раньше, уже начала восстанавливаться.

Сэйнт склонил голову набок, рассматривая меня, и в его глазах не было ничего, кроме зла. Я пустила дьяволу кровь, и он намеревался отплатить мне за услугу.

— Ты думаешь, мы не перерыли всю твою сумку, когда впервые привезли тебя сюда? — спросил он, подходя ко мне и наклоняясь к моему лицу. Запах греха смылся с его кожи, чистый и смертоносный. — Потому что думать об этом было бы действительно чертовски глупо, Чума.

Я оскалила зубы, яростно отбиваясь от хватки Блейка, но не могла освободиться. Каждая частичка моего тела умоляла меня вцепиться когтями в Сэйнта. Я не могла выносить выражение его лица, не могла выносить жестокость в его глазах.

Он порылся в стопке, как будто искал конкретное письмо, затем удовлетворенно улыбнулся, поднял одно и прочитал.

— Я скучаю по тебе, Джесс. Иногда это причиняет такую боль, что я не могу дышать. Знать, что ты ушла, знать, что ты бросила меня.

Его слова задели меня, и я взревела от ярости, когда он бросил письмо в огонь, горевший в камине позади него.

— Нет! — Я закричала, мое горло пересохло, когда я увидела, как страница скручивается и превращается в пепел. Это была частичка моей души, потерянная, пропавшая, уничтоженная.

Сэйнт небрежно взял другое письмо, прочитал еще один фрагмент, просто чтобы заставить меня обливаться кровью изнутри.

— Иногда я задаюсь вопросом, живешь ли ты все еще где-то там. Я надеюсь, ты где-нибудь счастлива, где-нибудь в безопасности. — Он усмехнулся мне, наслаждаясь моей болью, его глаза были наэлектризованы ею, как будто это было единственное, что заставляло биться его сердце.

— Что это? — Киан нахмурился, но Сэйнт в ответ только бросил письмо в огонь и схватил другое. Мое сердце, казалось, горело заживо вместе с этими страницами в огне. Каждое слово, исходившее от меня, предназначалось ей. Но она никогда не читала ни одного из них.

Сэйнт схватил еще одно, мерзкая улыбка прикусила его щеки.

— Сегодня были твои похороны. Я должна была попрощаться со своей старшей сестрой. Моя путеводная звезда. Я люблю тебя, Джесс. Я не знаю, что я когда-либо буду делать без тебя. — Он бросил на меня насмешливый взгляд, и еще одна частичка меня разбилась вдребезги, как стекло.

Волна боли обрушилась на мое сердце, когда я вспомнила тот день, то, как я изливалась над тем письмом, когда высвобождала свою боль, выпуская ее всю наружу. И с тех пор я писала ей всякий раз, когда мне было нужно. Всякий раз, когда я хотела, я могла получить ее совет или рассказать ей о своей жизни. Это помогло облегчить горе, дало мне выход словам, которые я так и не смогла сказать ей. За все моменты, которые я никогда не делила с ней. И теперь все они исчезали, один за другим, поглощаемые пламенем, как будто ничего не значили. Но они были всем, всем.

Сэйнт снова просеял стопку и извлек письмо, от которого мое сердце разлетелось на миллион кусочков. Бумага была другой. Мятой, изношенной, сотни слез впитались в его волокна.

Мы с Джесс писали письма друг другу на протяжении всего моего второго курса. Она осталась в Калифорнии изучать биомедицину, но я была слишком мала, чтобы остаться с ней. Я продолжала путешествовать с папой. Но то письмо, которое дьявол держал сейчас в своих пальцах, было последним, которое она мне подарила. Она приехала удивить нас в Чикаго на Рождество. Она доставила его мне лично.

— Дорогая Татти, — прочитал Сэйнт насмешливым тоном, от которого у меня заболели кости. — Я подумала, что подарю это тебе сама, поскольку мы собираемся провести весь сезон отпусков вместе. И знаешь что?! Папа говорит, что ты едешь со мной в Калифорнию в январе. Теперь, когда мне восемнадцать, я могу присмотреть за тобой какое-то время. Ему придется поработать в занудном Форт-Уэйне несколько месяцев. Так что ты будешь свободна, сучка! Тебе это понравится, Татти. За пляжи можно умереть, и я клянусь, ты уже создана для этого с такой золотистой кожей. Ты знаешь мой этот бледный цвет лица, такой же как у моего папаши. По крайней мере, мама оставила тебе что-то, когда бросила нас, верно? Сучка не оставила мне ничего, кроме своей аллергии. Я не могу дождаться, когда ты познакомишься со всеми. Ты никогда не захочешь уезжать, клянусь. Может быть, однажды мы сможем жить там постоянно? Я уговорю папу. Люблю тебя, сестренка. Твоя новая соседка, Джесс.

Я так яростно боролась с Блейком, что мне удалось освободиться, моими действиями руководил ужас, когда я перепрыгнула через кофейный столик, чтобы выхватить письмо из пальцев Сэйнта. Моя рука была вытянута, я просто коснулась его, когда Блейк в последнюю секунду поймал меня за талию, прижимая к столу и наваливаясь всем своим весом на меня сверху.

— Тебе не следовало нарушать правила, — прорычал Блейк, удерживая меня на месте, и мое сердце чуть не оборвалось. Потому что я не нарушала правила. Я всего лишь сделала то, что сказал мне Киан. Но говорить это казалось бесполезным. Киан не собирался защищать меня от этого. Он повеселился, и теперь я расплачивалась за последствия. Он был таким же бессердечным, как и они, и я была дурой, когда думала, что в нем есть нечто большее, чем жестокость.