– Руки вверх!!! – Мне в грудь ткнулось дуло карабина. – Сержант, я тут местного поймал.
Твою же мать!!! Трое… патруль, наверное. Ну и…
– Кто такой? Что здесь делаешь? – Сержант поднял керосиновый фонарь повыше.
– Господин сержант… меня послали… мистер Смит послал… – затараторил я. – Вода пропала, вот и послали…
– Какая вода? Что ты несешь, бурская свинья? – опешил британец. – Рядовой Милтон, обыщи его. Это точно шпион.
– Какой шпион?! Я свой, из Манчестера! Сейчас документы покажу… – испуганно завопил я и сместился в сторону, заметив, как за спинами патрульных из кустов возник Наумыч.
– На месте!!! – рыкнул сержант, потянул из кобуры револьвер, но, не успев его выхватить, с хрипением осел на землю: Степан вогнал ему под лопатку кинжал.
Сухой треск нагана – еще один патрульный опрокинулся на спину, но одновременно со вторым моим выстрелом бабахнула винтовка – третий бритт перед смертью все же успел нажать на спусковой крючок.
– Вот лярва!.. – прошипел Степан, схватившись за бедро.
– Ты как? Надо уходить… – Не дожидаясь ответа, я подхватил его под руку и потащил в сторону от раздавшихся совсем неподалеку криков и команд.
– Погодь… – Степа отстранился и быстро перехватил ногу повыше раны шнурком от револьвера. – Вроде только царапнуло. Все… идем. – Парень, немного прихрамывая, нырнул в темноту.
Мы проскочили через улицу, нырнули в лабиринт домов и сразу были вынуждены залечь в небольшом палисаднике. Вокруг поднялся неимоверный переполох, бежать оказалось некуда. Мля… вот это вляпались. В городе такое количество войск, что скрыться по-тихому практически нереально. Вот если бы… да откуда же у меня возьмется группа прикрытия… Черт, черт, черт! Думай, Миха, думай…
– Сюда, они сюда побежали!!! – Мимо нас протопали ботинки нескольких солдат. – Их пятеро… нет, с десяток…
– Фонари! Фонари тащите… – азартно надрывался чей-то грубый бас. – Дженкинс, бери свое отделение и перекройте соседнюю улицу. Браун, прочешите следующую.
Ну и? Задачка, однако. Зачитываю условия: до ближайшего фугаса – две сотни метров, до башни с керосином – чуть меньше сотни, вокруг не менее десяти тысяч вражеских солдат с просто критической плотностью на квадратный десяток метров, а времени до взрыва осталось всего полтора часа. Смогут ли при таких условиях добраться до заранее подготовленного укрытия два среднестатистических человеческих организма? Ответ очевиден: конечно нет, разве что…
Я жестом обозначил Степану направление движения, перекатился к стене дома и осторожно пополз по его периметру. Подвал, нас спасет любой ближайший подвал… Зараза, да где же ты? Твою же…
Неожиданно предо мной полоснул луч света и кто-то заорал:
– Смотрите по палисадникам, они, наверное, залегли!!!
– Вот же сука… – Я рывком откатился в сторону и быстро перескочил за угол дома. Степан как привязанный следовал за мной. Он все больше хромал, но темп движения пока сохранял.
Зараза… Я планировал пересидеть взрывы в подвале небольшого особняка на окраине города, а потом воспользоваться суматохой и выбраться к своим, чтобы возглавить отряд во время штурма. Глаз да глаз за ними нужен – ну не готовы пока волонтеры города штурмом брать. А вот же, того и гляди, сам в пепел превратишься. Не-ет… не хочу, у меня еще планов громадье. Может, в этом домике устроиться? Вроде каменный и крыша – из металлических листов…
– За мной. – Я выскочил из укрытия, с разгону выбил дверь в дом, влетел внутрь, и сразу же за спиной стегануло несколько выстрелов. Спалили нас, сволочи. Но ничего, побарахтаемся: гранат здесь еще не придумали…
Степан выставил в дверной проем маузер и несколько раз выстрелил. На улице кто-то болезненно взвыл, раздались команды, затем грянул нестройный залп. И еще один, а потом еще.
Ровно никакого ущерба эта пальба нам не нанесла, но все равно впечатления препакостные. Визг рикошетов, пыль… Да черт возьми, должен же здесь быть подвал!!! Что-то мне кажется, сейчас последует…
– Наумыч, твои окна, моя дверь!
Очередная команда, поданная с отчетливым австралийским акцентом, залп – а затем в проеме двери и в окнах возникло сразу несколько фигур, но, не успев вскинуть карабины, исчезли из поля зрения. Попал! Да и Наумыч не промахнулся. Что? Твою же кобылу!!! Они лезут на второй этаж! Вот же уроды…
Я отполз к лестнице и двинул ногой небольшую дверцу под ней. Есть! Ступеньки ведут вниз!
Неожиданно пальба утихла, и чей-то уверенный голос громко предложил нам:
– Господа, предлагаю вам сложить оружие, в противном случае я отдам приказ поджечь дом. Обещаю отношение как к военнопленным и справедливый суд!
Суд, говоришь? Ну-ну… знаем ваши суды. Могут и к дулу пушки привязать, а потом из нее выстрелить. Послать их, что ли?..
Я подождал, пока Наумыч сползет вниз, и заорал с трагическим надрывом:
– Господин офицер, господин офицер, я Брайан Хотч, третья рота гайлендеров, они меня удерживают в заложниках! Здесь еще Майкл О’Хара, он ранен. Они обещают нас убить…
– Держись, солдат!.. – уверенно прорычал британец. – Негодяи, отпустите заложников!!!
Что он там дальше предлагал, я не стал слушать. Глянул на часы – и быстренько сбежал в подвал. Ну: десять, девять, восемь…
А ровно через семь секунд наступил ад. Мне даже показалось, что я на некоторое время потерял сознание. Оглох – точно… хотя нет, вроде слышу…
Спихнул с себя какую-то полку, сорванную со стены взрывом, и встал на колени. Млять, вот это долбануло! Надо срочно глянуть, не завалило ли нас. На ощупь взобрался по лестнице, толкнул дверцу… зараза… нет, вроде не завалило. Осторожно выглянул и ничего не увидел: все вокруг заполняла плотная взвесь пыли и дыма. Осаждавших нас бриттов тоже не было слышно… нет… кто-то надрывно стонет… и еще один.
– Ого… – Я наконец разглядел, что одну из наружных стен дома… просто вбило внутрь. Твою же душу! Могло и похоронить наши бренные тушки заживо. Так, снаружи нам пока делать нечего, запросто задохнемся в пыли и дыму. Чуть позже, а пока…
– Наумыч, жив? К‑х… твою же…
– Пресвятая Богородице, спаси нас! Святый Архистратиже Михаиле, споборствуй нам! Святый Ангеле хранителю, не отступи от мене! Вси святии, молите Бога о нас!.. – доносился приглушенный голос Степана откуда-то из угла.
– Значит, жив.
– Ну его кобыле в трещину, эти твои… твои… – Степан так и не подобрал слово и вместо него еще раз выругался. – Чуть же не угробил, Ляксандрыч, ястри тя…
– Ну не угробил же. – Я нащупал на поясе флягу и, плеснув на руки воды, протер лицо. – А так – да… долбануло знатно…
– Етить… – ответил Степан очередным ругательством.
– Ага. – Я присел и оперся о стену. Ну что, вроде все сработало как надо. Как? Пока могу только гадать. Похоже, центр города полностью сметен с лица земли, а он как раз был просто перенасыщен британскими войсками. Водонапорная башня тоже, кажется, рванула, что означает множественные пожары и «веселенькую», деморализующую картинку для бриттов. Очень деморализующую. Вы видели когда-нибудь, как взрывается всего одна бочка керосина? А в нашем случае бабахнуло порядка десяти тонн. Извержение Везувия детским лепетом покажется. Тем более британцы разом лишились управления вследствие гибели большого числа офицеров. Не всех, конечно, но все же. Теперь дело за бурами. Только бы не подкачали. Самому помолиться, что ли?
Почти сразу после взрывов началась артиллерийская канонада, а чуть позже стал доноситься треск ружейных залпов. Ну что же, пока все идет по плану. Похоже, и нам пора…
– Выходим.
– Выходим, етить… – печально согласился Степа, не переставая костерить всех подряд. Меня в том числе.
Я пристроился возле оконного проема и всерьез озадачился. Итак, что делать? Наверху стоит плотная завеса пыли и гари – город активно горит, а где-то ближе к центру бухают взрывы – очевидно, рванул склад боеприпасов. По улицам носятся сбесившиеся лошадки, давя таких же ошалевших бриттов. Как говаривал мой командир: полный разброд и шатание, мать вашу. Какое-то подобие боя наблюдается, вернее – слышится, только на окраинах. С западной и южной стороны довольно сильно: похоже, бритты смогли организоваться. Мой отряд должен был наступать с востока вместе с остальными добровольцами и йоханнесбургскими конными полицейскими. Но в той стороне особой активности не слышно. Почему? Черт… так и задохнуться недолго.
