– Милый, в чем дело?.. – Пенни положила руку мне на плечо. – Ты сам не свой. Что не так?

– Уговариваю себя бросить все и уехать с тобой в Америку… – неожиданно признался я.

– Ну и как, получается? – очень спокойно поинтересовалась Пенелопа.

– Не очень. Вернее, пока совсем не получается.

– Не мучайся, милый. – Пенни погладила меня по щеке. – Когда я выходила за тебя замуж, прекрасно понимала, что ты не сможешь бросить свое дело. Таким я тебя люблю и буду любить несмотря ни на что.

– Дорогая, понимаешь… – Я вкратце пересказал ей все возможные варианты развития ситуации. – Не все так просто. Даже если выдача не состоится, меня будут стараться достать всегда, везде и любыми способами.

– Каким ты видишь выход из этого положения?

– Только отъезд, – через силу выдавил я из себя. – Но… но мне хотелось бы хлопнуть дверью перед этим.

– Так в чем проблема? – удивилась Пенни. – Давай их обманем. Ты что-то говорил об инсценировке? Я останусь здесь, вся в трауре, слезах и убитая горем, а ты уедешь из Блумфонтейна стучать дверью. Насколько хватит маскировки, на столько и хватит. А потом мы еще что-нибудь придумаем. И право слово, хватит уже страдать. Ты наводишь на меня меланхолию.

– Ты самая лучшая жена на свете! – Я подхватил Пенелопу на руки и закружил ее по кабинету.

– Тише, тише, сумасшедший! – весело рассмеялась Пенни. – Я пока не самая лучшая. Но стремлюсь стать ею. Ну что, будем думать, как тебя убить?

– Угу, уже думаю.

Но придумать достоверную историю оказалось далеко не просто. При любых раскладах приходилось посвящать в планы достаточно много людей, а это… В общем, поговорку про свинью не я придумал.

К счастью, Пенни оказалась просто гением хитрости, и уже к вечеру все для организации хладной тушки Майкла Игла было готово. С минимальным количеством посвященных и без особых премудростей.

Наконец мы уединились в спальне. Я чувствовал себя выжатым как лимон, да и башка все еще побаливала, поэтому пристроился в кресле и потихоньку прихлебывал скотч.

– Милый, как ты думаешь – мне пойдет черный цвет? – Пенни вовсю примеряла обновки, в изобилии появившиеся после просто сокрушительного набега на местные дамские магазины и пленения всех наличествующих в городе модисток.

Ближе к вечеру мы перестали скрывать свое прибытие и, во исполнение разработанного плана, засветились где только можно в Блумфонтейне.

Кстати… Даже нанесли визит в дом президента Стейна. Конечно, для его дочери Мерседес известие о моей женитьбе оказалось воистину шокирующим, бедняжка едва не грохнулась в обморок, но вот ее мамаша, как мне показалось, даже вздохнула с облегчением и всячески демонстрировала свое одобрение моего решения.

Да, этого не отнимешь, супруга Стейна мудра как Соломон и прекрасно понимает, что для ее чада я не самая лучшая партия. На хрена ей нужен такой зять, которого черти заносят в любую заварушку? Глядишь, и сложит буйную головушку, сделав единственную дщерь Стейнов безутешной вдовушкой. Опять же, считай, чуть ли не еретик, исходя из местной религиозности. Нет, не надо нам таких. А вот степенный, бородатый и набожный паренек из богатой бурской семьи как раз подойдет. Ну и пусть, я даже рад буду. Вот не лежала у меня душа к этой девушке…

– Не знаю, как черный цвет, но этот пеньюар… – Я протянул руку, чтобы привлечь Пенелопу к себе, но поймал только воздух.

– Руки прочь, мистер Игл… – Пенни совершила изящный пируэт. – Я еще не все примерила. Ну и дырища этот ваш город. Совершенно нет приличных модисток. А теперь отворачивайся. Живо!..

– Ага, а еще меня тираном называла… – пожаловался я и отвернулся. – Все, если через полчаса это издевательство надо мной не закончится, уйду спать в кабинет.

– Я тебе уйду… – За моей спиной раздалось шуршание коробок и пакетов. – Минуточку… еще немного… Все, можешь смотреть…

Команда «Можешь смотреть» была исполнена максимально быстро. После чего я чуть не уронил свою челюсть на пол. Вот же чертовка!

Шикарная шляпа, окутанная ореолом из перьев, ажурный пояс, чулки, лаковые туфельки и… И все!

– Не слишком вульгарно, милый? – тоном записной скромницы поинтересовалась Пенни. – Ой… а я что, забыла надеть платье?..

Сами понимаете, примерка на этом закончилась.

Едва рассвело, я покинул усадьбу, всем своим видом демонстрируя, что еду на охоту. Должны поверить, потому что еще вчера всем кому можно растрезвонил, что отправляюсь поутру стрелять перепелов.

Выехал за городскую черту и не спеша направился к небольшой заброшенной ферме, расположенной неподалеку от Сухих распадков.

Там меня уже ждали мой конюх Феофан с запасной лошадкой и Андреас ван Ройберн. Дальше все просто. Мою приметную одежку вместе с ружьецом – в кусты, окропить литром бычьей кровушки, а Буцефала – на волю. От одежды к утру одни пуговицы останутся, а умная лошадка сама домой вернется, где уже домочадцы и озаботятся отсутствием хозяина. Недолгие поиски приведут сюда, а Пенелопа уверенно опознает немногие оставшиеся клочки и оружие. Что поделаешь, несчастный случай на охоте. Такое в Африке случается.

Затем Пенни будет талантливо изображать безутешную вдову, а ван Ройберн воздействует на прессу должным образом, после чего некрологи на великого и ужасного Майкла Игла будут читать взахлеб на всех континентах. Словом, задумано простенько и со вкусом. Понятно, все когда-нибудь вскроется, но необходимое время я выиграю. Действовать надо, пока президенты в пути, то есть минимум неделя у меня есть.

Теперь переодеваться. Никакого шика, скромно и предельно функционально. Бурская куртка, широкополая шляпа, потрепанная блуза, шейный платок и мешковатые штаны с тяжеленными сапогами. Ну вот… в таком виде Майкла Игла никто не опознает. Подобных мутных личностей здесь сотни, а к вечеру уже и приметы на мне даже с лупой не различишь. Пыль постарается.

– Вы уверены, Михаэль? – поинтересовался ван Ройберн. – Еще не поздно все переиграть. Ваше появление в действующей армии рано или поздно будет замечено.

– Знаете, Андреас… – я набросил на себя длинный пыльник с капюшоном и вложил карабин в седельную кобуру, – у русских есть такая пословица: глаза боятся, а руки делают. Да, я не особо уверен, но знаю, что Британия никогда не оставит свои планы по аннексии Республик и, если посчитает нужным, наплюет на все вместе взятые мирные договоры. Не в ходу у бриттов такие термины, как «уважение» и «признание», впрочем, как и «честь». Так было и так будет всегда. Поэтому их надо добивать. Вот когда это случится, я посчитаю свою миссию выполненной.

– Господь на вашей стороне, Михаэль, – очень серьезно и даже торжественно сказал ван Ройберн. – Наша страна никогда не забудет, что вы для нас делаете.

– Не только ваша. Это еще и моя страна. – Я взял у него повод жеребца. – Ну… с богом…

Вскочил в седло и направил лошадь в буш.

Вот так я в очередной раз совершил очередную глупость. Наверное. Нет, пожалуй, без всяких «наверное». Но спешить не будем. Может, ничего и не выгорит – информацией по обстановке на фронте я владею весьма поверхностной. Вот поговорю с бурскими генералами и Паулем фон Бюловым, тогда все станет ясно.

А пока наслаждаемся неторопливой поездкой. Жеребчик по кличке Капрал – справный и смирный, провизии и другого припаса в достатке, оружие присутствует – прямо не путешествие, а чистый отдых…

– Хотя да, – я потрепал Капрала меж ушей, – от такой жены, как у меня, только полный идиот бежит…

Животина согласно фыркнула, а мне стало до тошноты грустно. Ну что за жизнь такая? Вот честное слово, появятся дочечка с сыночком, плюну на все и укачу в Калифорнию…

– Стоп! Вроде бы уже обещался… Ну и балабол же ты, Мишка!

Южная Африка. Оранжевая Республика. Бетлехем

03 июля 1900 года. 12:00

– Руки держать на виду…

– Как скажете… – Я быстро отпустил поводья.

– Кто таков? – Мужик с тщательно подстриженной бородкой тронул поводья и подъехал поближе. Трое его спутников предусмотрительно взяли меня на прицел.