— Подает сигнал лечь в дрейф и приготовиться к принятию досмотровой команды, — сообщил Тим.

— Выполняй… — бросил я ирландцу, а сам пошел на выход из рубки.

Ничего из ряда вон выходящего пока случилось. Мало того, я на этот досмотр очень рассчитываю. И не только на досмотр, а даже на то, что нас задержат и отконвоируют в Порт-Элизабет. По документам «Муза» следует с грузом копры из Дурбана в Германскую Юго-Западную Африку. Но на борту кроме копры досмотровая партия найдет еще очень много подозрительного, так что арест практически обеспечен. Да, мы специально подставляемся, главное, чтобы судно оказалось в порту. Отсек с группой и шлюзовыми камерами обнаружить практически невозможно, для этого придется разбирать корпус, что никто не будет делать, ну а дальше мы просто исчезнем без следа. Тим с командой должны пропетлять без последствий — им бриттам будет нечего предъявить.

Как будем уходить после операции?

Никак. Отход не предусмотрен.

Матрос потянул на себя рычаг, фрагмент переборки беззвучно отошел в сторону. В тесном помещении на длинных скамьях, сидело три десятка молодых парней. Выглядели они совершенно расслабленными, многие вообще дремали, но как только я переступил порог, взгляды абсолютно всех сошлись на мне.

И в этих взглядах читалось только одно.

Дикое нетерпение.

— Пока ждем… — тихо бросил я и сел на свое место.

Через несколько минут стихла вибрация корпуса, «Муза» легла в дрейф.

Я закрыл глаза, привалился спиной к переборке и полностью ушел в себя.

Запах машинного масла и ржавчины незаметно сменился острым ароматом хвои. Тяжелая влажная духота исчезла, по телу пробежал приятный морозный озноб.

Вокруг появились громадные ели, покрытые шапками снега. В прозрачном воздухе закружились искрящиеся словно алмазная крошка снежинки.

Как уже говорил, я до такой степени привык к Африке, что почти не тосковал по России, но сейчас ощущение было таким реальным, что щемящая ностальгия заставила вздрогнуть.

«Обязательно свожу Пенни и детей на родину… — в который раз пообещал я себе. — Обязательно. Но для этого надо сначала выжить…»

Выжить…

Если честно, мое присутствие здесь совершенно лишнее. Парни отлично подготовлены, а Рауль потенциально способен вытащить акцию, как командир группы. Но, черт побери, операция настолько важна, что я просто не смог остаться дома. От нее зависит все, абсолютно все, в том числе и существование Южно-Африканского Союза, как самостоятельного государства. Если провалимся… Тогда буры обречены.

Неожиданно раздался тихий, но отчетливый стук, грубо выкинув меня в действительность.

— Задержали, на борту обезьяны, идем в порт, — перевел с морзянки Рауль.

Я провел по лицу ладонью, окончательно прогоняя видение, глубоко вздохнул и глянул на часы.

Так… до порта чапать около часа с небольшим. Вроде укладываемся по времени. Но пора уже собираться.

— Работаем…

Немедленно возникла быстрая организованная суета и уже через пару десятков минут группа выстроилась возле шлюзовых аппаратов.

Выглядели парни довольно жутковато, особенно на взгляд нынешних современников. Впрочем, вряд ли кто-нибудь из них смог бы быстро и точно разобраться, кто это такие и для чего они напялили резиновые костюмы в бурых разводах.

Гидрокомбинезоны, почти точная копия советского УГК-3, маски, ласты, аппараты замкнутого типа по типу тоже отечественного ИДА-71П. На таких ребризерах глубина погружения ограничена, но нам хватит — в порту максимальные глубины до двадцати пяти-тридцати метров. Из оружия только ножи — остальное лишнее, сражения под водой не предусмотрены. Да и не с кем пока воевать в глубине. Подводные диверсанты нынче отсутствуют как класс.

УГК-3 — универсальный гидрокомбинезон отечественного производства, созданный специально для нужд боевых пловцов.

ИДА-71П — изолирующий дыхательный аппарат кислородного типа. Создан специально для боевых пловцов.

Пока думал, машины опять стихли, послышался грохот якорной цепи, а на переборке мигнула лампочка, свидетельствуя, что «Муза» уже в порту.

— Ну что парни… — я провел взглядом по бойцам и тихо сказал. — Пора отрабатывать казенные харчи…

В ответ все только довольно ощерились.

«Щенки… — подумал я с легкой злостью. — Для вас все это только веселая и азартная игра. Казаки-разбойники, мать вашу за ногу…»

Но досады не выдал и так же спокойно продолжил.

— Я мог бы многое сейчас сказать, но лишние слова ни к чему. Просто сделайте то, чему вас учили. Но знайте, если кто-нибудь умудрится сдохнуть, найду на том свете и три шкуры спущу. Поняли, оболтусы?

Улыбки с довольных рож исчезли, все сразу посерьезнели. Но отозвался только Дик Кайпер, белобрысый веснушчатый паренек из маленького городка около Претории, сын местного проповедника.

От степенно кивнул и очень серьезно пообещал.

— Все сделаем, папа, обещаем.

Дик в отряде был самым молодым и невзрачным, мягко говоря, особым авторитетом не пользовался, но в его голосе было столько уверенности, что злость во мне сразу прошла.

Немного помолчал и жестко скомандовал.

— Тогда вперед. Первая пара товсь…

Для того, чтобы выйти из отсека ушло чуть менее двух часов. Процедура небыстрая, сложная и муторная, а шлюзовые аппараты примитивные. Сам вышел последним. Первым делом посмотрел на часы и довольно кивнул. Всего одиннадцать вечера, то есть, на выполнение задачи остается около трех часов. Вполне достаточно.

Оглянулся и неспешно подрабатывая ластами, начал подниматься к поверхности. Всплыл прямо под бортом «Музы». Рядом показались почти неразличимые на фоне масляно-черной воды затянутые в капюшоны гидрокостюмов головы командиров боевых звеньев.

На фоне усыпанного россыпями сверкающих звезд неба чернели скелеты кранов, со стороны города доносилась едва различимая на фоне обычных портовых шумов веселая музыка. Запахов в маске я не ощущал, но интуитивно почувствовал смрад гниющих водорослей, угольного чада и тухлой рыбы.

Картинка не оказалась для мне новой, за последнее время мы посещаем Порт-Элизабет уже третий раз и выучили акваторию наизусть, вплоть до последнего дырявого ведра на дне. Вот только тогда здесь еще не было британских бронированных посудин.

Твою мать, вот это громадины…

Так… а вот и гребанный «Иррезистибл», рядом с ним на бункеровке вторая бронелоханка, но уже типа «Маджестик». Его собрат дальше, стоит на очереди. А где бронепалубники? Черт… всего один у причала, остальные на внутреннем рейде. Хреновато, по расстоянию разброс большой, много времени уйдет. Но должны уложиться. Главное, все «толстяки» почти прямо на нужном месте.

Значит в порту десять вымпелов. Канонерки и еще один легкий крейсер сторожат акваторию. Да и хрен с ними, их черед придет позже.

Итак, нас вместе со мной тридцать человек, в рейд вышел весь отряд в полном составе. На каждом, на специальной подвесной системе, закреплено по мине — почти полном аналоге советской диверсионной мины ПКМ-25. Отличие только во взрывателе — он один, довольно примитивный, химического типа, с максимальной задержкой на три часа. Увы, ничего связанного с электроникой я даже при всем своем желании воспроизвести не смогу. И никто не сможет, даже Тесла.

ПКМ-25 — подвесная комбинированная мина.

Заряд — пластит, весом в двадцать пять килограмм, так что, теоретически, тридцати мин должно хватить, чтобы вывести из строя все лоханки. Правда просто вывести из строя недостаточно, надо быстро и качественно посадить на дно, а вот для этого наличных адских машинок может отказаться маловато, особенно учитывая, что среди эскадры три гребаных броненосца, каждый водоизмещением около пятнадцати тысяч тонн.

Правда главные «подарочки» уже ждут своего времени в порту на дне. Но ими займемся в последнюю очередь.

Полчаса ушло на то, чтобы командирам звеньев порядок работы. Ну а дальше, я опять сжал загубник и ушел вниз, где жестами подозвал к себе свою пару.