Фрейя ведет себя по-другому. Как будто мои шрамы ее нисколько не беспокоят, и пару раз я ловил ее на том, что она смотрит на меня, как умирающий с голоду человек на кусок свежеобжаренного ребрышка. Я знал, что смотрел на нее так все время, но я не мог так поступить с ней. У меня целую вечность не было секса ни с кем, кроме своей руки. Что, если что-то спровоцирует приступ, и я снова потеряю сознание и причиню ей боль?

— Я думаю, это мило, что твой папа называет тебя Ксандером, а не Алексом, — заметила она, возвращая меня к реальности, и я понял, что уже некоторое время смотрел вперед.

— Ксандер — это то, каким он хотел, чтобы мое имя было с самого начала, — коротко ответил я. — Мама хотела Алекса. Папа хотел Ксандера. Они пошли на компромисс. Не то чтобы у папы должно было быть какое-то гребаное мнение по этому поводу.

— Честно говоря, ты не видел его как следует уже много лет.

— Чтобы быть справедливым, — выдавил я, — я был на гребаной войне, а он забыл.

Фрейя поморщилась.

— Да, было очень неловко свидетельствовать об этом.

Она отмахнулась от темы.

— Но мне понравилась Стелла. И Лейла. Твои братья похожи на тебя. На самом деле, очень.

— Сводные братья, — пробормотал я. — И мы все похожи на нашего отца. Вот почему он даже не мог взглянуть на меня.

Я почувствовала на себе пристальный взгляд Фрейи, но не обернулся, чтобы признать это. Зачем мне это? Чтобы увидеть ее жалость или осуждение? Я прекрасно обойдусь и без того, и без другого.

После этого на нас опустилась тяжелая тишина. Такая, когда хотелось выпрыгнуть из движущегося автомобиля. Прошло несколько минут, прежде чем я начал понимать, что набросился не на того человека, но я слишком горд, чтобы признать это.

Я ждал, пока мы заедем на мою подъездную дорожку, и заглушил двигатель, прежде чем вздохнуть.

— Спасибо, — сказал я на выдохе.

Фрейя удивленно обернулась, одна нога уже занесена наполовину в открытую дверь.

— За что?

— За то, что пошла со мной.

Она сделала паузу, а затем нежно положила руку мне на плечо, огонь загорелся у меня под рукавом.

— Не за что. Я рада, что смогла быть полезна, — она постучала пальцем по подбородку. — Кажется, я забыла поблагодарить тебя за то, что убедил Кена отложить мои страдания. Так что я в некотором роде твой должник за это.

— Что ты и сделала. И я все еще буду брать деньги.

Она повернулась ко мне с хитрой ухмылкой на лице.

— Я очень надеюсь, что ты это сделаешь, — ответила она с озорством в голосе, затем выпрыгнула из грузовика и широкими шагами направилась в дом.

Я смотрел на ее задницу, пока ее бедра покачивались в такт движению, и попытался не обращать внимания на выпуклость спереди на моих штанах.

Наше небольшое общение в ее спальне на днях будет последней из встреч такого рода между нами. Я не мог рисковать, и причинить ей боль. Не сейчас — никогда. Я сидел в машине и ждал, пока мои мысли напомнят моему телу о моем решении, прежде чем потащился в дом, чтобы просто провести бессонную ночь на диване, ничего так не желая, как забраться в постель к Фрейе и попросить ее остаться там.

Но я этого не сделал. Я не мог этого сделать. И когда она в конце концов уйдет — потому что я знал, что так и будет, — я не буду стирать простыни, на которых она спала, вместо этого сохраняя вокруг себя аромат женщины. Этой женщины.

Глава Семнадцатая

АЛЕКС

— Я вообще-то беспокоюсь за Джейка, — сказал Джастин, сидя утром на моем крыльце и поедая печенье, которое мы с Фреей купили во время нашего первого — и последнего — семейного похода за продуктами. Он хмуро посмотрел на коробку, прежде чем сморщил нос, но все равно съел еще одно.

Я свирепо посмотрел на него, занося топор, чтобы расколоть еще одно полено дров. Погода становилась теплее, но прямо сейчас я бы предпочел быть здесь и колоть дрова, чем смотреть, как Фрейя танцевала на моем участке, как будто это она три часа ехала в Вест-Элм по гребаным пробкам и сама выбирала мебель. Она интегрировалась в мою жизнь в мгновение ока, и я бессилен это изменить.

— Мне все равно, — пробормотал я. — Ему было бы все равно, если бы ситуация была обратной.

Джастин не мог не согласиться.

— Я думаю, ему могла понравиться Фрейя, — прокомментировал он после паузы, его голос звучал скромно.

Моя спина выпрямилась, и я обернулся, чтобы посмотреть на него прищуренными глазами.

— Какого черта ты здесь, Джастин? — я огрызнулся. — Я не приглашал и не просил тебя быть здесь.

— Я подумал, что тебе, возможно, понравится наша компания.

Я резко усмехнулся, прежде чем заверить его с большим, чем просто сарказмом:

— Я не знаю. У меня сейчас полно гостей.

Я хмуро посмотрел на дом.

Джастин приподнял бровь и ухмыльнулся.

— Я слышал о твоем ужине.

Я громко застонал.

— Что? Что я пошел? Вряд ли это заслуживает внимания.

— Фрейя пошла, — многозначительно уточнил он. — И Джейк был расстроен.

— Я, блядь, не понимаю, какое отношение все это имеет к Джейку, — зарычал я и снова встал во весь рост, занося топор на бок. — Почему ты здесь, Джастин?

Джастин целиком отправил в рот еще одно печенье.

— Вообще-то я беспокоюсь за Джейка.

— Так ты и сказал.

Я опустил топор на другое бревно и услышал удовлетворительный треск, когда оно раскололось.

— Но мне все равно все равно. И если бы у тебя все еще не было неправильного впечатления, что мы друзья, ты, вероятно, уже понял бы это.

Мои шрамы саднили от силы моей руки, и я сделал мысленную пометку попросить Фрею помассировать их позже. Я мог сделать это сам, но зачем мне хотеть этого, когда пальцы Фрейи на мне так невероятно приятны? Это как будто образовывало прямой контакт с моим членом каждый раз, когда она прикасалась ко мне, и, черт возьми, это доставит мне неприятности. Эта мысль — и последующее разочарование — означали, что я взламывал следующее полено с гораздо большей силой, чем необходимо.

— Вау, друг, — сказал Джастин, закрывая лицо руками, когда в него полетела щепка.

Я хмуро посмотрел на него. Теперь, когда все дрова нарублены, мне больше нечем отвлечь свои мысли.

— Не друг, Джастин, не друг. Мы уже давно ими не были.

Он перестал улыбаться, его взгляд потускнел так, что это почти пугало.

— Я думаю, ты, возможно, прав, — тихо ответил он, затем сплюнул на землю и оставил меня стоять с внезапным свинцовым комом в животе.

ФРЕЙЯ

— Это милое, — сказала Кайла, протягивая платье.

Мы пытались каждая найти что-нибудь надеть на вечеринку Стеллы, но, по-видимому, в Литтл-Хоуп есть только два фасона платьев для людей моего возраста — tramp или nun.

Я не знала, что пять дней спустя все еще буду здесь на вечеринке, но вот я здесь. Почему? До сих пор не понимаю.

В одежде, которую протягивала Кайла, был вырез в очень нелестных местах и ярко-оранжевый леопардовый принт. Я притворилась, что меня тошнит.

— Жестокий пас.

Она положила его обратно и вздохнула.

— Ты слишком привередлива, — я фыркнула и продолжила поиски. — Ты что-нибудь слышала о том, чье имя мы не называем? — спросила она небрежно, но я почувствовала ее острый взгляд на своем лице.

— Ни слова. Ты видела его снова?

Я знала, что нет, иначе она бы сразу дала мне знать. Она мой городской сторожевой пес, у которого есть постоянный доступ к сплетням в закусочной, которые умудрялись освещать все, что когда-либо происходило в Литтл-Хоуп.

Она покачала головой.

— Нет. И я не видела Эдисон, если подумать.

— Тишина пугает меня, — призналась я.

— Тебе больше не следует бояться.

— Почему?

— Потому что Алекс защитит тебя, — она вложила столько веры в свои слова, что я усмехнулась. — Кстати, как у тебя дела с Алексом?