Она так расстраивала. Осложнения, которые не нужны моей жизни. Нет, моя жизнь не была замечательной до того, как она появилась, но я примирился с тем, что никогда больше не буду счастлив. Все было в порядке. Я выбрал быть таким, какой я есть. Люди оставили меня в покое, я оставил их в покое. И теперь я тонул в этих чувствах, и я ненавидел это.

В конце концов, несколько минут — или часов — спустя я смотрел, как она вышла из грузовика и медленно шла к дому, и меня потревожила внезапная боль в груди от решительного взгляда ее глаз. Она снова собиралась уходить, и эта мысль на удивление пугала.

Она вздохнула и встала передо мной, закрывая за собой дверь.

— На этот раз ты прав. Для всех будет лучше, если я уйду, — она сложила руки на груди и выпятила подбородок. — От меня больше проблем, чем пользы, именно это я и говорила тебе с самого начала.

Она покачала головой, и я мог сказать… Я мог просто сказать, что она не мелочилась, она действительно верила в это, и я был тем, кто вложил эти мысли ей в голову.

— Фрейя…

Боль в моей груди усилилась.

— Нет, Алекс, — она повернулась и широкими шагами направилась в спальню, вытащила свой чемодан из-под кровати и тяжело поставила его сверху. — Это ты постоянно говоришь мне доверять тебе, а потом никогда не даешь мне никаких объяснений своим действиям, — ее голос становился все громче. — Я не знаю, где я нахожусь. Я действительно не знаю.

Она сердито швырнула одежду в свой чемодан, цвета тканей расплывались от ее скорости.

— Мы никогда не сходимся во мнениях. Мы едва ли читаем одну и ту же книгу. Я думала, что смогу позволить себе быть… другой рядом с тобой, но я ошибалась, и я прошу прощения за то, что слишком много на себя брала.

Я нахмурился.

— И ты собираешься решить все свои проблемы, снова сбежав? Как ты всегда это делаешь?

Фрейя выпрямилась, затем встала передо мной и, прищурившись, протянула руку.

— Ключи от моего "Шевроле", пожалуйста. Я знаю, что они у тебя. Я видела, как Джастин передавал их тебе.

Я посмотрел на ее протянутую руку, затем скрестил руки на груди.

— Нет.

— Почему? — бросила она вызов, ее голос граничит с пронзительным от волнения. — Потому что ты не можешь жить без меня? Отдай мне мои ключи.

— Ты что, не слушала ничего из того, что я только что сказал? — я умолял.

— Ключи. Сейчас.

— Ты ничего не понимаешь, да? — закричал я. — Ты покидаешь нас — меня — и все снова станет плохо.

Я закрыл глаза и глубоко вдохнул, прежде чем выдохнул. Решительный взгляд Фрейи сменился неуверенностью, и ее рука опустилась.

Я подошел ближе к ней и поднял ее лицо за подбородок, чтобы она посмотрела на меня, мои руки нежно касались ее кожи. Фрейя права, и мне больно это признавать. Я никогда не говорил ей, на чем мы остановились, и уж точно, черт возьми, никогда не упоминал об эксклюзивности, а она не похожа на человека, который любил делиться. Увидев меня с Эдисон, могло показаться, что это нечто большее, чем было на самом деле.

— Я думал, что извинение перед Эдисон, принятие того, что я сделал, позволит мне двигаться вперед. С тобой. С любой тобой, — я закрыл лицо руками. — Я просто все порчу. Она не хочет меня, а я не хочу ее. Это было все равно что выполнять гребаную программу из двенадцати шагов для алкоголика.

Я сделал глубокий вдох и отстранился от нее.

— Знаешь, до этого момента мне хотелось верить, что я не бил ее той ночью, но я не помню. Я, блядь, не помню! И все их взгляды напомнили мне об этом. Напомнили мне о том, кто я такой и кто рядом с тобой. Что, если я снова оступлюсь и причиню тебе боль? Как я буду жить с собой после этого?

Только сейчас я осмелился взглянуть на нее.

— Алекс, — медленно произнесла Фрейя, и я услышал обиду в ее тоне.

Она разочаровалась во мне.

— Я хочу, чтобы ты была здесь, правда, — сказал я, признавая свое поражение.

— Это не то, что ты сказал.

— Я знаю, но я не это имел в виду. Я обещаю. Я просто боюсь того, что произойдет, когда я причиню тебе боль.

Как я могу объяснить это так, чтобы она поняла?

— Алекс, — шепчет Фрейя, не сводя глаз с моего лица. — Ты не монстр, каким себя видишь. Ты не причинишь вреда ни мне, ни кому-либо еще.

Я медленно покачал головой.

— Да.

— Я так не думаю. Я знаю, что это не так.

Она осторожно подошла ко мне и останавливается в одном футе от меня.

— А что, если это так? — прошептал я, наклоняясь ближе.

Она нежно взяла мое лицо и притянула к себе, пока наши лбы не соприкоснулись.

— Я никогда в это не поверю, — прошептала она в ответ.

Я вздохнул, протяжно и низко.

— Почему ты на моей стороне, Фрейя? Почему ты так слепо веришь в меня?

Наступила долгая пауза.

— Хотела бы я ответить на этот вопрос, — тихо сказала она.

Я наклонил голову и прижался губами к ее губам, мне надоели разговоры о том, как сильно я хотел, чтобы она осталась, и не терпелось это доказать. На вкус она как алкоголь, и аромат, присущий исключительно Фрейе. Смертельно опасно и опьяняюще одновременно, особенно когда она погрузила свой язык мне в рот, а ее пальцы запутались в волосах у меня на затылке.

Я притянул ее ближе и поднял на руки, ее ноги обвились вокруг моей талии. Перенося ее на кровать, я оттолкнул ее чемодан и зарычал где-то в глубине своего горла, когда она сжала меня крепче, пока это не стало почти болезненным.

— Останься, — выдохнул я ей на ухо, просовывая руку под ее платье и дотягиваясь до края трусиков. — Не уходи.

Мои пальцы нашли ее влажную серединку, и она захныкала от желания, откидывая голову на кровать и крепко зажмуривая глаза.

— Обещай мне, что останешься.

— Алекс, — выдохнула она, когда я мягко толкнул свои пальцы внутрь и наружу.

— Обещай.

Она снова ахнула, когда мои движения набрали скорость.

— Алекс, — выдохнула она, и я чуть не кончил.

Я снова притянул ее губы к своим в страстном поцелуе и позволил своим пальцам творить свое волшебство, доводя ее до огненного оргазма, надеясь, что этим я запечатлю на ней свое ощущение меня, мой вкус и знание меня.

Только гораздо позже я заметил, что она так и не дала этого обещания.

Глава Двадцать первая

ФРЕЙЯ

Кайла наморщила нос, когда мы сидели в кабинке закусочной на следующее утро.

— Не могу поверить, что я на работе в свой выходной, — пожаловалась она тихим голосом.

— Ты слишком сильно любишь Марину, чтобы позволить ей работать одной, когда у нее так сильно болит спина.

Лицо Кайлы мгновенно изменилось — она выглядела так, словно ее вот-вот вырвет, — а затем она закрыла уши руками.

— Ла-ла-ла, я больше ничего не хочу слышать!

Учитывая тот факт, что Кайла думала о Марине как о матери, которой у нее никогда не было, но в которой она всегда нуждалась, и тот факт, что вчера на вечеринке мы видели Усатого Парня, посасывающего ее шею, она, вероятно, не хотела думать о характере занятий, которые вывели Марину из строя.

Я ухмыльнулась и заказала что-нибудь чуть полегче, чем "Одинокий курт" на этот раз. "Одиноких куртов" не так уж много, чтобы я могла их съесть и сохранить форму. Никакая беготня не спасла бы мою талию от вкусной стряпни Марины.

— Ты слышала, что Джейка отстранили? — спросила Кайла, перестав притворно давиться.

— Правда? Нет! Что случилось?

— Я не знаю подробностей, но я слышала, что пару дней назад он провалил стрельбище или что-то в этом роде, — уточнила она между глотками. — Я думаю, Кеннет даже забрал свой значок и пистолет.

— За то, что не прошел дистанцию?

Я в замешательстве.

— Наверное, — она отпила еще кофе. — Я также слышала, что он подрался с несколькими людьми во время дежурства, так что у Кеннета не было выбора.