Коридор. Узкий, шириной всё с ту же дверь. Пол нормальный, а вот стены и потолок были не сплошными, будто бы состояли из множества поставленных торцами тонких каменных плит, складывавшихся в похожий на лабиринт узор.

Алый свет, немного неравномерный, исходил из промежутков между этими плитами. Заглянув во второй раз и на этот раз уже задержавшись на подольше, я понял, что исходил он от сложных, нанесённых на поверхность плит, узоров, в которых без труда узнал язык Ада.

Кроме слегка плывущего свечения никакого иного движения в коридоре не было. Так что, подождав ещё пару минут, я всё-таки вошёл в сферу. Дверь за мной не закрылась, что радовало.

Ещё пару минут, готовый в любой момент броситься к выходу, я шёл по коридору, ведущему, насколько я понял, прямо к центру сферы. И вот, наконец, я вышел в сравнительно небольшую, где-то пять на пять метров, комнату.

В ней было всего три объекта. Два пьедестала поднимались из пола прямо перед выходом коридора. На одном стояла выточенная из чего-то наподобие жемчуга шкатулка, на другом лежал свёрнутый в трубочку и перетянутый чёрной лентой свиток.

А чуть за ними высился простой на вид, без каких-либо украшений, трон, на котором, оперев голову на кулак, восседала замершая фигура. Слишком хорошо знакомая мне фигура.

- Дьявол?

Два с небольшим метра роста, тёмно-серая со слабым алым отливом кожа, слегка загибающиеся назад длинные, почти метровые рога, аристократические утончённые черты лица. Из одежды – строгий чёрный наряд, отдалённо напоминающий привычные мне костюмы, ноги босые.

Иронично, что Дьявол, сильнейший из демонов, единственный и неповторимый император Преисподней, походил на человека куда сильнее, чем почти все обычные демоны.

На мгновение всё тело будто бы сжалось в инстинктивном ожидании гибели. На нынешнем уровня для Сатаны я был даже не муравьём. Так, микробом.

Вот только спустя секунду мозг, благодаря огромному опыту анализировавший всё вокруг в пассивном режиме, выдал заключение.

Дьявол не подавал признаков жизни.

Император Ада не дышал, его сердце не билось, ни единая мышца не двигалась, в теле не ощущалось ни грамма энергии. И даже классическая вонь демонов, которой это место должно было провонять насквозь, полностью отсутствовала.

Несмотря на то, что Дьявол выглядел ровно так, как в нашу последнюю встречу, не изменившись, кажется, ни на волосок, передо мной сидела будто бы восковая кукла, а не живое воплощение самой Преисподней.

Осторожно, в любой момент ожидая подвоха, я подошёл поближе и внимательно осмотрел тело Сатаны. Его глаза были закрыты, лицо расслаблено, Дьявол будто бы спал. И даже его поза была совершенно естественной и живой.

Тем не менее, первоначальное впечатление подтвердилось: он совершенно точно не был жив. Вот только загвоздка была в том, что и мёртв он как будто бы не был.

За насыщенную убийствами первую жизнь и очень долгое, переполненное войнами посмертие, я собственными глазами видел даже не тысячи, а миллионы мёртвых. Людей и демонов.

Определить труп для меня было настолько же просто, как, выйдя на улицу и тут же оказавшись мокрым, понять, что идёт дождь. Да, тело самого императора Ада вряд ли бы сгнило даже через тысячу лет.

Вот только дело было вовсе не в самом теле. От него не ощущалась неосязаемая, неопределимая никакими научными методами, и тем не менее совершенно очевидная для меня аура смерти, какая исходила от любого живого существа, вдруг переставшего быть живым.

Дьявол словно застрял на грани между двумя полярными состояниями: жизнью и смертью, – и не мог перейти ни в одно из них.

Когда же я попытался коснуться руки Сатаны, всё стало ещё страннее.

Мои пальцы остановились в миллиметре от поверхности ткани его рукава. Продвинуться дальше мешало некое невидимое поле, которое я никак не мог опознать, и оно существовало вокруг всего тела Дьявола, начиная от ног и кончая рогами.

Как-то продавить или повредить защиту мне не удалось при всём старании. Даже использование пыток не оказало никакого эффекта. Тот, кого я пообещал убить, вдруг оказался на расстоянии буквально в миллиметр от меня, и при этом у меня не было никакой возможности что-либо с ним сделать.

Я мог только смотреть на него, легко облокотившего голову на руку, будто решившего немного вздремнуть между решением судьбоносных вопросов Ада. И это ощущение мне совершенно не нравилось.

Тем не менее, злиться или тем более беситься я не собирался. Как минимум ещё не всё в этом помещении было исследовано.

После того, как я отошёл от трона, следующей моей целью стал свиток.

Аккуратно развернув его, тут никакого невидимого барьера не было, я с неподдельным интересом вчитался в мелкую вязь затейливых закорючек языка Преисподней.

“Жнец.

Не знаю, сколько времени пройдёт до момента, когда ты обнаружишь это место. Хочется верить, что план сработает и это в принципе случится.

Знаю, что я – последний, от кого ты был бы готов слышать такое, но у меня есть заказ для тебя. Вероятно, сложнейший в твоей жизни, в них обеих. Даже сложнее предыдущего, по моему убийству.

Вкратце: меня предали и я хочу, чтобы ты выяснил, кто за этим стоит, и разобрался с ними. Если тебе хоть немного интересно – читай дальше. Обещаю, эта миссия и то, что я предложу тебе за её выполнение, тебя не разочаруют.

После нашей встречи, после травмы сердца, что ты мне нанёс, и после того огромного количества энергии, что мне пришлось потратить на твоё перерождение, я значительно ослаб. По сравнению с пиком, у меня осталась едва ли десятая доля сил.

Тем не менее, этого должно было быть вполне достаточно, чтобы восстановиться со временем. Я намеревался потратить несколько десятков лет на это, дожидаясь твоего возвращения в Преисподнюю, и затем достойно тебя встретить.

Вот только Маммон, трусливый ублюдок, сбежавший от тебя, вломился в мой дворец меньше чем через сутки после твоего исчезновения. Не сказав ни слова, он атаковал меня, с явной целью убить.

Хотя я был не в лучшей форме, моих сил не без проблем, но хватило бы на убийство наглого толстяка. Но где-то в середине нашей схватки я ощутил неведомые мне могучие ауры, окружившие мой дворец. И дружелюбными их обладатели вряд ли были.

Справиться с ними всеми в том моём состоянии не представлялось возможным. Так что я решил сбежать. И, использовав секретный проход во дворце, я смог это сделать.

Вот только Маммон напоследок ударил меня прямо в травмированное тобой сердце, из-за чего и так серьёзная рана стала действительно смертельной. Пусть медленно, но я всё-таки умирал, находясь в бегах, никак не мог исцелиться, и не мог обратиться за помощью к Танатосу или кому-то из аристократов, так как не знал, кто остался на моей стороне, а кто переметнулся к Маммону.

Так что я использовал остатки своих сил, чтобы создать эту спасательную капсулу и отправил её в мир, где ты должен был переродиться, подправив сети причинности таким образом, чтобы попасть на территорию, связанную с твоим новым воплощением.

Я не мог смириться с предательством и тем, что Маммон и его подельники останутся безнаказанными. И потому решил обратиться к единственному, кому, как бы странно это ни звучало, мог полностью довериться.

Тебе.

И я прекрасно знаю, о чём говорю.

Когда стало понятно, насколько большую опасность для Ада в целом и меня лично ты представляешь, я внимательно изучил всю твою прошлую жизнь.

Лучший из лучших, всегда исполнял заказы, которые получал. Без исключений. Я видел немало таких, Преисподняя, куда стекаются души из тысяч миров, полнится “лучшими”.

Тем не менее, конец твоей истории меня действительно впечатлил. И, что важнее, дал понять две вещи.