- Вы не закончили фразу, - ничуть не смутившись, произнёс я. - Она должна была звучать так: “Как ты посмел продать поместье Гремор не мне?”

Я не знал, да и не мог знать наверняка, правдива ли та идея, что пришла мне в голову.

Вот только никаких иных причин для Изекая явиться ко мне спустя три года молчания и даже без “здравствуйте” начать обвинять меня в продаже поместья, я просто не видел. А потому решил проверить и, похоже, не ошибся.

- Смелость где-то нашёл, сопляк? - прошипел барон, брызжа мне в лицо слюной.

- Вы не первый, кто задаёт мне этот вопрос за последнее время, - пожал я плечами, обходя его надувшуюся на виске вену и опускаясь в кресло. - Вам есть, что сказать мне конкретно? Потому что договор купли-продажи уже подписан, поместье перешло во владение Курта, и вернуть я его не могу. Нет денег.

Барон, явно ожидавший немного иной реакции, присмирел и, пристально глядя на меня, будто видел в первый раз в жизни, уселся в кресло напротив.

- Ты не такой, как о тебе говорят слухи, - медленно, с легко читаемым подозрением в голосе произнёс он.

- Вам стоило бы почаще навещать своего двоюродного внука. Тогда бы вы куда лучше знали, какой я на самом деле.

- Тебе удалось открыть врата?

- Нет.

- Правда? - Изекай прищурился. - А почему я чувствую от тебя след демонической энергии?

- Удивлён, что вы сумели заметить, - одобрительно кивнул я. - Похоже, правильно говорят, что старая школа куда лучше новой. Вчера мы с помощником ходили раздавать мои оставшиеся долги. С одним из ростовщиков, имевшим контракт с демоном, произошёл конфликт. Мне даже подпалило часть волос. Возможно, вы чувствуете отголоски его призыва. Тем не менее, вы не ответили на мой вопрос.

- Какой вопрос?

- Единственный, барон. И, как мне кажется, я уже показал достаточно гостеприимства, которое вы благополучно проигнорировали. Либо ваш ответ, либо я пойду завтракать.

Несколько секунд мы с ним играли в гляделки.

- Вот, - наконец буркнул Изекай, похоже, не сумев придумать, к чему бы ещё придраться. - Подпиши это и получишь ещё миллион к тому, что у тебя уже есть.

На кофейный столик между нами легла свёрнутая в рулон лента бумаги. С интересом глянув на барона, я взял его и, развернув, принялся читать. И чем дольше я читал, тем ниже от недовольства опускались мои брови.

Документ, который мой двоюродный дед предлагал мне подписать, был, фактически, бомбой, заложенной под меня и под весь клан Гремор. Я, разумеется, не знал тонкостей юриспруденции империи Барбатос. К счастью, смысл можно было понять и так.

Расписавшись в самом низу листа, я признавал себя некомпетентным, не способным занимать пост главой семьи, что делало все мои решения и проведённые сделки недействительными. Видимо, так Изекай намеревался отменить продажу поместья, поставив под сомнение мою подпись на договоре с Куртом. И это было только во-первых.

Во-вторых, подписывая документ своего деда, я, фактически, окончательно ставил крест на клане Гремор.

Технически, я не мог уйти с поста главы клана добровольно, не имея на своё место совершеннолетнего претендента. Асталу, моему младшему брату, было шестнадцать, и по закону он не смог бы занять этот пост ещё год.

Да, я сам стал бароном в шестнадцать. Вот только ситуация с моими родителями была скорее исключением, так как у рода Гремор, кроме меня, не осталось членов в основной ветви.

Подписав бумагу Изекая, я потерял бы возможность принимать решения от лица главы рода, при этом оставшись бароном. То есть на год до момента, когда Астал достиг бы совершеннолетия и смог бы претендовать на мою позицию, клан оставался без лидера.

За это время, имея желание и определённые ресурсы, тот же Изекай мог растащить то немногое, что осталось от рода Гремор, по кирпичику. Отнять и этот особняк, и несколько небольших загородных домиков и, самое главное, единственный оставшийся бизнес клана, приносящий ещё хоть какие-то деньги.

Уже эти два пункта заслуживали того, чтобы я затолкал этот свиток своему двоюродному деду прямо в глотку. Вот только в документе Изекая было ещё и “в-третьих”.

Признавая себя некомпетентным, я, тем не менее, технически оставался дворянином и, что даже важнее, свободным человеком. И, пока я не дочитал до последних пунктов, мне казалось, что Изекай, даже продемонстрировав свою шакалью натуру, всё-таки оставлял мне выход в виде откупа.

Мол: “Бери деньги и делай что хочешь, только не лезь в дела рода, который ты сам подвёл под монастырь”. Жестоко и крайне цинично, да.

Тем не менее, в этом можно было углядеть свою справедливость. В конце концов, в том, что поместье Гремор пришлось продать, был виноват именно я.

А потом мне на глаза попались строки, в которых говорилось, что я должен буду ежегодно за счёт клана Урдаш проходить всесторонние обследования с целью попытаться выяснить причины невозможности открыть врата Ада и, цитата: “Оценить общее состояние физического и психологического здоровья”.

- Я думал, Изекай, что ты просто беспринципный и наглый старик, - холодным тоном произнёс я, медленно разрывая документ пополам. - А ты оказался ещё и трусливой крысой, не способной взять ответственность даже за свои решения.

- Что ты себе?!.. - вскочил с места барон, тыча в меня пальцем.

- СЯДЬ.

Я говорил тихо и не пытался его перекричать. Вот только жажда крови, которую я обычно подсознательно сдерживал, из-за дикого гнева, что я сейчас испытывал, вырвалась наружу сама по себе. Изекая будто отбросило в кресло невидимой силой, а на его побледневшем лице проступила испарина.

- Я… не… это… я… но… - попытался что-то промямлить он.

Вот только инстинктивный ужас, охвативший его, было невозможно так просто перебороть.

- Что я думаю о твоих каракулях, думаю, ты уже понял. А тебе самому я могу сказать только одно. Хорошенько запомни то, что ощущаешь сейчас. Потому что ты вспомнишь это чувство ещё не раз. А теперь проваливай из моего дома.

Изекай, будто заводная игрушка, из которой вытащили ключик, тут же подскочил и, не останавливаясь, широкими шагами двинувшись к выходу, бормоча себе под нос:

- Наглый мальчишка! Ну, погоди! Мы ещё посмотрим!..

Нил только и успел, что распахнуть перед ним двери. После чего, проводив барона до ворот, вернулся ко мне.

- Господин, всё в порядке?

- Да, - кивнул я. - Просто прибавилась одна муха, которую нам предстоит прихлопнуть.

- Нам? - с некоторой дрожью в голосе переспросил Нил.

- Да, нам. Ты теперь мой помощник, а это не только совместные походы по магазинам. Готов к такой ответственности?

- Да, господин!

- Отлично. Иди и сообщи всем остальным слугам, что они уволены без выходного пособия. И сделай это так, чтобы они потом не являлись ко мне с вопросами и претензиями. А потом приготовь мне что-нибудь на завтрак. Сойдёт яичница с беконом, пара тостов и что-нибудь горячее попить.

- Будет сделано, - кивнул Нил, тут же убежав исполнять приказ.

Я же остался сидеть в кресле, подперев кулаком подбородок. Изекай, старая гнида. Захотел вернуть свои деньги, признав меня не только некомпетентным, а ещё и невменяемым? Давно меня не оскорбляли так сильно и так мастерски: просто дав листок бумаги.

Что же, раз в ответ на пощёчину я отрубаю руку, то что бы такого мне сделать в ответ на подобное? В голове крутились самые разные идеи и планы, даже от десятой доли которых у Изекая резко поседели бы даже его подкрашенные волосы.

И хотя по большей части упиравшиеся в одну и ту же стену – отсутствие прочной основы у меня под ногами, одно можно было сказать наверняка: клан Урдаш в ближайшее время ожидают большие перемены.

***

Со своей задачей Нил справился на пять с минусом. Хотя об увольнении пятерым слугам он, похоже, сказал достаточно жёстко и бескомпромиссно, раз они действительно не стали являться ко мне для подтверждения, яичница у него подгорела.