То, что надо в том случае, если тебе вдруг захотелось стать злым Богом.

Корона Пламени всецело сосредоточился на отражении моего удара, упустив из виду начавшие закручиваться вокруг нас потоки воздуха, впитывающих в себя пламя и не пропускающих на нашу «арену», — а иначе назвать образовавшийся кратер было нельзя, — кислород. Для псиона шестого ранга это было сродни досадной мелочи, но мне было интересно посмотреть на то, что он предпримет в ответ. И мужчина меня не разочаровал.

Почти белоснежная ветвистая молния, ударившая в меня откуда-то сверху, преодолела пару слоёв моей защиты и растеклась по округе ворохом змеящихся искр. Но не успел я расстроиться, как за этим ударом последовал новый. И ещё. И ещё. Дошло даже до того, что я был вынужден сместиться в сторону, избегая последующих ударов Михаила-«громовержца», раскрывшего свой козырь и, по всей видимости, твёрдо намеревавшегося быстро со мной покончить. Иначе объяснить, почему он сосредоточился на атаке столь сильно, что из-под его контроля даже вырвалась плазменная буря, растёкшаяся по городу испепеляющей всё живое волной, было невозможно. Впрочем, он с самого начала не слишком-то переживал о чужих жизнях, делая во имя победы и только ради неё.

Именно по этой причине я с таким наслаждением развеял по ветру его грудную клетку, при помощи примитивной игры света позволив стремительно затухающему сознанию псиона шестого ранга увидеть себя со стороны: местами обгоревший и обмороженный, со вставшими дыбом тлеющими волосами, кровоточащий из всех непредназначенных для этого отверстий… и с дырой в груди, в которую можно было голову засунуть. Умер он молча: даже если бы он захотел, с такими ранами о хоть каком-то контроле над телом можно и не говорить. Труп, лишившись поддержки восходящих волн контролируемого Короной Пламени жаркого воздуха, полетел вниз, прямиком в объятия жидкого расплава, залившего всё под нашими ногами. На мне не было ни царапины, а сил должно было с запасом хватить на то, чтобы приступить к реализации той части плана, что была разъяснена Императору.

Хотел ли я убить предателя? Скорее нет, чем да, ведь в глазах окружающих я действительно немногим отличаюсь от поломанной ядерной бомбы с город размером, которую надо бы любыми методами обезвредить. Да и нужен был для моих планов именно этот император, сильный и надёжно удерживающий в своих стальных пальцах власть над огромным государством. Сын его, сколь бы талантлив, усерден и умён он ни был, пока до такого уровня не дотягивал. Да и вряд ли дотянет, покуда Император будет топтать землю: слишком уж Алексей Второй уникальный персонаж, телепат высшего ранга и просто опытнейший правитель, лишь преумножающий наследие предков. Со мной, правда, ошибся, ну да сама ситуация обязывает: я тоже уникум, как-никак.

Втянув сквозь фильтры маски и так дополнительно отфильтрованный жаркий воздух с едва уловимым ароматом дыма, я поднялся в небо… и не смог заставить себя в подробностях осмотреть дело рук своих. Несколько секунд на раздумья, и вот уже я опускаюсь к разлому: следовало собрать данные и провести нужные эксперименты, пока ещё было можно. Ведь в ближайшие дни ко мне в руки если и попадёт стабильный разлом, то на его изучение просто не будет времени.

А ощущение того, что ответ на вопрос касательно возможности решить нависшую над человечеством угрозу своими силами находится по ту сторону разлома после краткого посещения иного мира лишь окрепло…

Никакого удовольствия, вновь оказавшись по другую сторону разлома я, к своему вящему сожалению, не испытал. Весь позитив сгорел в городе, который не без моих усилий был в ощутимой мере предан огню. Осталось только намерение довести всё до конца… и щепотка любопытства, подавить которое не смогла бы даже близость смерти, не то, что душевные терзания.

Невероятно низкое свинцовое небо было расчерчено редкими белесо-голубыми, с неярким свечением проблесками. Вокруг расчищенной, забетонированной и привращённой в натуральный укрепрайон зоны тянулись ввысь подкопчённые деревья: эхо нашей с Королём Пламени стычки добралось и досюда, не только испепелив все рукотворные не-подземные сооружения, но и ударив по дикой растительности. К счастью, последняя лишь слегка обгорела и, в целом, не сильно пострадала. Я прямо отсюда безо всякого труда мог заметить жиденькую листву какого-то приторно-синеватого оттенка, редкие, но могучие, в четыре обхвата взрослого мужчины стволы коренастых деревьев, не слишком-то и мелких насекомых и даже притаившуюся на дереве страшненькую тварь, заметно напоминающую существо, появление которого на Земле едва не поставило точку в моей жизни.

Или подтолкнуло её в тартарары, тут уж как смотреть…

Но больше дикой природы и мутантов поднявшегося в воздух меня интересовали руины и местная ноосфера, которой… которой в привычном мне виде не было, что стоило сразу же признать. Некое жалкое эхо всеобщего информационного поля, несомненно, присутствовало, но прикасаться к этому без большой нужды и предварительной настройки «фильтров» в разуме я точно не стал бы. Мало ли, какая дрянь там обитает? Это в «своей» ноосфере я мог быть уверен, ибо ей от меня что-то было надо. Местная же мало того, что агонизировала и будто бы пыталась выжить неведомо за чей счёт, так ещё и хаотично исторгала из себя своё естество: информацию. Закрыться-то я закрылся, но всё равно не слишком приятно чувствовать, как то, чего ты мог добиться только волевым усилием, постоянно пытается навязаться тебе само по себе. Сродни визгу грызущего металл сверла прямо над ухом, или монотонной, оглушительной капели, эхом разлетающейся вокруг и бьющей со всех сторон…

Впрочем, вернёмся к тому, что можно было пощупать руками и увидеть глазами.

К руинам.

Остатки былого величия порядком разрушились и утонули в дикой растительности, внёсшей свой вклад в падение некогда огромного мегаполиса. От его предместий уже практически ничего не осталось: лишь дорожные полотна, изгрызенные дерзкой травой, да изувеченные коробки редких основательных зданий из камня и металла проглядывали среди деревьев. От декоративных элементов остались лишь тени-напоминания, выжженные солнцем на лике мёртвого города. Эта картина заставляла что-то внутри меня трепетать, что-то — дрожать, а что-то и восторгаться хотя бы тем, что человечество оказалось неспособно погубить жизнь как таковую. Людей уже нет, а растительность и всякое зверьё присутствуют в обилии. И чем больше времени пройдёт, тем их станет больше, ибо последние отголоски радиации, которую я пусть слабо, но ощущал везде и всюду, растворятся в потоках времени, а порушенные экосистемы восстановятся, заполнив освободившиеся ниши чем-то подходящим или даже совершенно новым, пусть для последнего и понадобятся любимые эволюцией миллионы лет.

Но местные виды развлекали меня недолго, ибо чем ближе я подбирался к сердцу древнего города, тем отчётливее ощущал около-привычную ноосферу, что, в общем-то, было нонсенсом… но в нашей ситуации — теоретически вполне себе объяснимым, если так подумать. Сосредоточься живое и относительно разумное в местах былой славы местной цивилизации, и ноосфера, накрепко к этому живому привязанная, «скуксится» и сконцентрируется в тщетных попытках продлить своё существование.

Почему тщетных, раз уж разумное завелось? Да потому, что жить, нормально жить в атмосфере этой мёртвой планеты просто невозможно. Человек получил свои мозги только потому, что его ареал обитания не предполагал таких уж суровых условий, и, так сказать, эволюционную гонку выиграли мозги, а не физическая мощь. Здесь же без абсурдно высокой выносливости обычным существам ловить было нечего. Уверен, что даже самые стойкие тут больше двадцати лет не живут — просто умирают, оставляя ещё менее умное и ещё более живучее потомство. А «умненькое», что случайно получится, помрёт, не сумев прокормить жадные мозги или просто поддавшись смертоносному воздействию концентрированного Пси.