— Возможно. Откладывать не вижу смысла, так что разлом поступит в твоё полное распоряжение, скажем, через час. Ты ведь успеешь добраться до Санкт-Петербурга?

Я кивнул:

— Успею. Рад, что с этим не возникло никаких сложностей. — А то я, признаться, ожидал попыток задвинуть меня в конец очереди, что пришлось бы тут же и пресечь. Но Алексей Второй оправдывал самые смелые мои надежды, демонстрируя несвойственную единовластным правителям гибкость характера. — Сколько у нас всего стабильных разломов?

— Три. — Мужчина тяжело вздохнул. — Но всё равно, постарайся сохранить разлом в целостности. Эти аномалии слишком редки, и мы пока точно не знаем, какие условия необходимы для полноценной стабилизации.

— Цели повредить или уничтожить разлом у меня нет, ваше высочество. Даже более того: я заинтересован в его сохранении, так как масса ответов на интересующие меня вопросы сокрыта именно в других, мёртвых мирах. Вы ведь не забыли об угрозе, ради борьбы с которой всё и будет происходить? — Вопрос, естественно, риторический, призванный напомнить императору о том, что я не по велению левой пятки ставлю ультиматумы и готовлюсь выступить против всего мира. У меня была Цель, и она, как бы жёстко это ни звучало, оправдывала практически любые средства для её достижения. Я не мог разорваться и проконтролировать всё и всех, так что выбирать приходилось между огромным злом, большим злом и самым скромным, но в отрыве ото всех прочих вариантов выглядящим… не очень выглядящим, прямо скажем.

От моей руки за годы погибнут десятки и сотни тысяч человек, опосредованно — миллионы. Император и сам пока не понимал, каких масштабов кризис я намеревался породить. Но человечество в целом от этого только выиграет, а осуждение и ненависть я легко переживу. Единственным, что меня сковывало, была Ксения, но её безопасность — вопрос решаемый. Главное, чтобы она сама согласилась обменять часть своих свобод на эту самую безопасность, а остальное неважно.

Ну а если нет… что ж, силой навязывать своё мнение небезразличному мне человеку я не буду.

— Оставим пока разлом, соответствующий приказ я отправлю. Мне нужно знать, что и как ты будешь делать. И данные по предателям… — Император полнился негодованием лишь только думая о возможности существования таковых. Что же с ним будет, когда он ознакомится со всем внушительным списком? Инфаркт? — Я готов с ними ознакомиться. Телепатия?

— Да. — Я кивнул. — Время ценно, так что я не стал переводить время на подготовку более… неудобных носителей.

Очередной виток рутины, по завершении которого преисполненный желания убивать и карать император, выслушав все мои доводы и ту часть плана, что касалась моего «отрешения» от Российской Империи, согласился, уже понимая, что выбора-то у него и нет. Конечно, он намеревался «доиграть» всё на благо своей страны, выжать максимум из неотвратимого, но на иное я и не рассчитывал.

Следующим шагом было путешествие в иной мир, туда, где, по моему разумению, находились столь необходимые сейчас ответы на поставленные ноосферой вопросы.

Культурная столица империи встретила меня сыростью, серыми тучами и мелким, моросящим дождём, то накатывающим и добавляющим глубины тёмным тонам, то отступающим и оставляющим после себя какое-то тоскливое ощущение неполноценности наблюдаемой картины. Сам образ города в ноосфере был пропитан непогодой, и совпадал с реальностью только во время дождя. Потому что таким его видели люди, таким они его мыслили — и ноосфера даже не пыталась с этим бороться. Оттуда и эффект, особо сильно давящий на меня из-за выработавшейся привычки смотреть на мир вокруг в том числе и через ноосферу, поставляющую куда больше информации, чем любые человеческие органы чувств.

Так или иначе, но я прибыл сюда не наслаждаться видами, и созерцанию смог уделить лишь то время, что провёл «в дороге». А его, времени этого, было не так уж и много, ибо перемещался я быстро, а двигался прямиком туда, куда мне было надо: инструкции император предоставил самые что ни на есть исчерпывающие.

Обычная на первый взгляд пятиэтажка была окружена аккуратными дворами, детскими площадками, нежилыми строениями вроде стоящих особняком магазинчиков, пустующей шиномонтажки и используемой по назначению двухэтажной парковки. Соседние жилые здания были как бы разнесены в разные стороны, что, собственно, и выделяло секретный объект на фоне стандартной застройки Санкт-Петербурга.

Думается мне, что этой странности наверняка придумали оправдание, и сделали вообще всё, что было можно для придания объекту вида самого обычного дома, одного среди многих тысяч. Здесь имелись жильцы: как настоящие, искренне верящие в то, что их жилище самое что ни на есть обычное, так и актёры — сотрудники спецслужб, на плечах которых и держалась вся местная «нормальность»; сюда сюда наведывались представители жилищно-коммунального управления; тут делали ремонты, скандалили и прочая, прочая. Идеальная маскировка, подвох в которой заметить мог разве что телепат… и то — не факт, ведь шанс наткнуться на актёра среди обычных людей, искренне считающих, что они проживают в самом обычном доме, был достаточно мал.

И — да, всю эту прелесть пришлось городить просто потому, что это не стабильный разлом открывали там, где было удобно, а «делали удобно» там, где получалось создать стабильный разлом. Техника стабилизации была на удивление капризной и ненадёжной, работая только с разломами, обладающими вполне конкретными, редко встречающимися характеристиками. И даже так, вероятность успеха не впечатляла: всего пять разломов за полтысячи попыток. При этом два их них просто схлопнулись в ходе экспериментов, дав учёным крайне ценное представление о том, что делать можно, а что — нет. Меня с этим списком ознакомить не забыли, и ничего из этого самого списка предварительно не пропало, да простит меня император за мою подозрительность.

Дальнейшие события ничем примечательным не выделялись, развивались стремительно и проходили для меня где-то «на фоне». Проводник встретил меня у одного из подъездов, завёл внутрь и, заставив поплутать по «декорациям», создающим впечатление существования жилых квартир, распахнул очередную неприметную дверцу, за которой открылся вид на скромных размеров помещение со сравнительно небольшим разломом в самом его центре. Легковой автомобиль в сияющую белым с алыми вкраплениями арку не протиснулся бы. Максимум — мотоцикл без коляски или нагруженный всяким разным пешеход…

Впрочем, вопрос с транспортировкой нужного оборудования на ту сторону проблему решили иначе, не изгаляясь: прямиком к разлому тянулась колея для вагонетки, как бы «подбрасывающая» эту самую вагонетку перед самым переходом. Остальное делали механизмы функционирования разлома, проталкивающие попавший внутрь объект и выплёвывающие его на другой стороне.

— Думаю, дальше я и сам разберусь. — Проводник на этих словах облегчённо выдохнул. Ему не слишком-то нравилось находиться здесь при том, что из здания эвакуировали вообще всех, сильно рискуя маскировкой. Ничего подобного без угрозы всему объекту и правда делать бы не стали, так что выводы мужчины были насквозь логичны. — Благодарю за экскурсию.

— Что вы, это моя работа, господин агент. Со мной вы сможете связаться через терминал в любое удобное для вас время. В остальном мне добавить больше нечего. Удачи вам!..

А вот последнее пожелание было обусловлено сугубо нежеланием терять тёпленькое местечко на секретном объекте, что напрочь смыло все те отголоски моего хорошего к невольному проводнику отношения. М-да…

Тем не менее, желанный момент наконец наступил: уже через пять минут я остался в скрытой части комплекса в гордом одиночестве, а спустя десять ничего живого не было уже в радиусе полукилометра. Освободить больше территорий не представлялось возможным, так как я находился сейчас чуть ли не в центре города. И Император такой вариант, естественно, подобрал специально, дабы у меня было поменьше желания разломчик-то взорвать. Я это понял сразу же, но ничего не имел против по вполне понятным причинам: в планах самоподрыв в эпицентре пространственного возмущения не значился, и жить я собирался долго и счастливо.