— Возможность полноценно жить на той стороне под вопросом. Несмотря на то, что с точки зрения физики и химии там всё в пределах нормы, фон Пси просто убивает всё, что не успело мутировать. И особо опасные твари, способные совладать с отрядом вооружённых солдат, там внушают не сильнее, чем «наши» крупные хищники. Вот только есть нюанс. — Уголки губ Олега Сергеевича приподнялись, ибо «нюанс» напомнил ему совсем о другом. — Наши учёные инициировали захват одной такой твари. Транквилизаторы, сети, клетка, анализы… и перевозка сюда, на Землю. Получаса не прошло, как мутант играючи вырвался и успел разорвать двоих охранников. Он продемонстрировал феноменальную живучесть и регенерацию сродни тому, с чем обычно сталкиваются отряды зачистки. Из этого следует довольно простой, в общем-то, вывод…

— Агрессивная среда угнетает даже мутантов и чудищ, с таким энтузиазмом пытающихся перебраться к нам. — Олег Сергеевич замер, а его взгляд устремился в точку. Лишь вздымающаяся под одеждой грудь старика показывала, что в кресле восседает не свежий мертвец, а вполне живой человек. — А что конкретно происходит с людьми на той стороне?

— Пока выявился только рак. Стремительно прогрессирующий и убивающий за считанные недели. И никакой радиации при этом. — Император не любил вспоминать, какой ценой им досталась эта информация. Учёный люд нередко наплевательски относился к собственному здоровью, и потому прямо сейчас в лучших больницах Москвы лучшие врачи боролись за сохранение жизней выдающихся учёных и исследователей. Выдающихся, но, благо, не незаменимых, ибо таким Алексей Второй самолично запретил переходить на ту сторону. — Растения там гибнут за часы, животные — так же, как люди. Но и тут есть нюанс…

— Ты ведь знаешь, с каким анекдотом у меня ассоциируется это слово, Лёша. — Хохотнул Олег Сергеевич. — Но ты продолжай, продолжай.

— Псионы там отлично себя чувствуют, и наши способности в значительной мере усиляются. Словно сама реальность по ту сторону на порядок пластичнее.

Старик встрепенулся:

— Это подтверждает теорию ноосферы и влияния разумов на материю!

— Пока это ничего не подтверждает, слишком мало данных.

— И всё-таки, мне нужен прямой доступ ко всей информации. Я почти сорок лет ждал, пока появится что-то, способное подтвердить догадки нашего клуба по интересам, а теперь… — Энтузиазм, коим загорелся старик, резко пошёл на спад, а в его глазах поселилась застарелая тоска. — Жаль только, не все дожили до этого момента. Но ничего: я самолично добьюсь ответов!..

— Не хочу тебя огорчать, но сейчас Геслер в приоритете. Я не могу доверить его обучение телепатии кому-то кроме тебя.

— Ткни в любого моего ученика, и он с готовностью возьмётся за эту работу…

— Глухой телефон, брат, глухой телефон. Да и в тебе я уверен, в отличие от твоих учеников. Сам же набирал уникумов вопреки всем моим просьбам…

— Экстравагантность — не порок, знаешь ли! — Возмутился Олег Сергеевич. — И доступ мне всё равно будет нужен. Не круглыми сутками же мне учить твоего уникума? И не морщись: не я это начал.

Тем не менее, император всё-таки поморщился. Не понравилось допущенная ошибка, позволившая брату ответить его же оружием. Но и с ответом он затягивать не стал.

— Соглашусь, мой уникум и правда куда как менее подконтролен, но я его кандидатуру из сотен прочих не выбирал. — Олег Сергеевич поморщился, точно попробовав на зуб особенно кислый лимон. — И раз уж ты так жаждешь добраться до информации по семь-семь-первому, то как насчёт того, чтобы помочь мне со свежими данными? После можно будет всё обсудить и, быть может, ты сможешь подсказать что-то дельное…

— Обязательно подскажу. — Старик подался вперёд, принимая из рук младшего брата внушительный защищённый планшет — точную копию устройства, коим пользовался сам император. — Знал бы, что на старости лет снова полезу во всё это — не стал бы отвыкать от нормальных очков…

Братья рассмеялись, но атмосфера в кабинете быстро сменилась на сугубо рабочую.

Решение касательно дальнейшей судьбы стабилизированного разлома было лишь вопросом времени…

Автомобиль рвано скакал на ухабах, через раз провоцируя водителя на тихую ругань. Формально я его и слышать-то не должен, но — вот, осваиваю новые вехи использования ноосферы, развалившись на диване в салоне авто с планшетом наперевес. Вчера мне было предоставлено всё обещанное и даже чуть больше: помимо данных о разломах я получил право втихую навестить один из таких. Как? Лина показала, как правильно скрывать подлинные «размеры» разума, я повторил, обзавёлся мигренью, слегка раздвинул рамки и таки добился того, чтобы не выделяться слишком сильно. Дальнейшее было делом техники и неприметной сухонькой старушки, за час изменившей мой облик до неузнаваемости безо всякого колдунства. Только кисточки, палочки, мази, порошки, расчёски и прочие, ещё более странные приспособы и расходники, при помощи которых я стал смуглым молодым парнем с приторно-слащавыми чертами лица и взглядом дохлой рыбы, что обеспечивали линзы. Ничего приятного, конечно, но ради столь скорого изучения разлома я был готов и не на такое.

Спросите, куда исчезли опасения в связи с другими возможными покушениями? Да никуда они не делись, собственно. Но я не любил сидеть на месте, и разговор как-то так сложился, что цесаревич предложил организовать тайный «рейд» на простеньком транспорте и без прикрытия, но так, чтобы об этом знал только он сам, плюс верные лично ему люди, чьи разумы для семейства телепатов были сродни списку уже изученных книг на планшете для меня. Да-да, наиболее доверенных слуг и последователей Романовы проверяли силами телепатии, отсекая неблагонадёжные элементы ещё на взлёте. Правда, это само по себе было крайне редким явлением, так как абы кого к императору и его отпрыскам, что разумно, не подпускали. Это я был весь из себя исключительный, и оттого вызывающий нешуточные опасения у всех, кто вообще был проинформирован о моём существовании.

Так или иначе, но триста километров на автомобиле, из которых около сотни — по москве с её городским жаром разогретого асфальта преодолеть всё-таки пришлось. Очень выручала псионика и наличие чего-то «на почитать». Те же дворянские рода оказались куда как менее приятными «организациями», нежели я считал изначально. Их власть простиралась везде и всюду, в то время как Трон со своим якобы вездесущим контролем дотягивался не до всего. Оттого, например, в сибири самоорганизовался чуть ли не полностью автономный полюс силы, который худо-бедно удавалось держать в рамках разумного благодаря искусным политическим манипуляциям тайного совета, а на аристократия дальнего востока и юго-востока отчаянно пыталась выбить себе побольше преференций и, опять же, уменьшить контроль над собой со стороны Императора.

И если нынешний хозяин Трона вдруг решит скончаться от старости и болезней, удержать гегемонию в целости может оказаться задачкой крайне, крайне сложной.

Хорошо будет, если я к тому моменту раскроюсь как псион, которого будет бояться последняя собака в самой дальней подворотне, ибо тогда будет достаточно просто пальчиком погрозить. И плохо, если до этого по тем или иным причинам не дойдёт. Всё-таки гражданская война — это то, к чему даже я, со своим-то «человеколюбием», относился очень настороженно. Такое дерьмо нужно предотвращать, даже если для этого придётся проредить процентов так двадцать знати, как вышло с незадавшимся мятежом отца Ксении. Да, потери будут огромными, и в первую очередь удар обрушится на репутацию «необъятной и непоколебимой», но на другой чаше весов лежит подарок куда хуже.

Я мысленно хмыкнул, отстраняясь от пространных рассуждений и переходя к конкретике. Все эти межродовые хитросплетения воспринимались почти как интересная фантастика, художественная книжка, в которой автор частенько устраивает произвол имени себя. И именно под таким углом я лучше всего усваивал новую информацию, постепенно понимая, отчего Лина стала той ещё стервой, видящей во всех вокруг лицемеров и предателей. Она же не только телепат, но и дочь императора до кучи, а это — весь массив прелестей с подлизами, прихлебателями и выискивающими свою выгоду актёрами и актрисами.