В руку прыгнул смартфон, и я быстро отыскал контакт цесаревича.

— Владимир? Мне нужно попасть в мир по ту сторону разлома. Любой мир и любой разлом. Это возможно?

— Эм-ма… Артур, может, обсудим это с глазу на глаз, скажем, завтра?..

Вдох, выдох. Я не в первый раз почувствовал на себе, к чему приводит спешка, так что сейчас точно торопиться не стоит. Завтра — значит завтра. Сутки — это ведь не так много, как кажется кому-то, у кого этот временной отрезок растягивается на годы…

— Можно и завтра. — Хоть и хочется уже сегодня, но умом я понимаю, что к самому разлому можно в принципе в ближайшие дни не попасть. Не знаю, можно ли с высокой точностью определить, сколько этот самый разлом продержится, но подходящий в непосредственной близости от Москвы может появиться через неделю или месяц. Теоретически я могу слетать и дальше, но вопрос в том, будет ли достаточно той скорости, которую я готов показать. Всё-таки незачем мне «светить» способностями к достижению невразумительно огромных скоростей. — Просто есть тут у меня несколько мыслишек касательно разломов и того, к чему ведёт их появление…

— Я попрошу отца выделить для тебя время, но ничего не обещаю: сейчас такой период, что наше время расписано по часам. И — да, он лично курирует исследование разломов, так что никто не знает о них больше него.

Вот так Императора и сдали с потрохами. Я же теперь от него не отлипну…

— Буду благодарен. На ближайшие дни запланировано что-то по типу прошедшего бала, или я пока предоставлен сам себе?

— Запланировано многое, но необходимость твоего там присутствия теперь под вопросом. Ты очень хорошо показал себя на балу, и самые ярые сторонники «выдворения оружия за стены академии» как будто отступили. Детали пока выясняются, так что… — Я не успел даже удовлетворённо хмыкнуть, как цесаревич продолжил. — Но если у тебя есть на то желание, могу организовать тебе приём, скажем, завтра. Меня и Лину как раз завалили прошениями организовать встречу с тобой… и мужчин среди просящих подозрительно мало.

— Если это подозрительное меньшинство просит с теми же намерениями, что и девушки, то на следующий бал я без огнемёта не сунусь. — Фыркаю, прекрасно понимая, что имел в виду Романов. — Лишнего внимания мне и правда не надо. Спасибо за то, что помогаешь мне с этой… стороной вопроса.

— В каком-то смысле я за тебя в ответе, так что благодарности излишни. Сложнее было «выбить» для тебя разлом… — Парень резко замолчал, как будто задумавшись о чём-то. — Тебя не посещали мысли о том, что, возможно, твоё присутствие провоцирует существ с той стороны? Я не уверен, но два разлома с обильно лезущей оттуда живностью подряд — это необычно. И ладно бы сегодня сам разлом был тех же размеров, что и прошлый, но его структура и присвоенный специалистами ранг гарантировал, что с вероятностью в девяноста процентов минимум оттуда даже завалящий муравей не вылезет…

— Я задумывался над этим, но без конкретики. Слишком мало мне известно о разломах, чтобы уверенно строить имеющие право на жизнь теории. Вот когда изучу всё то, что мне обещал добыть куратор — тогда можно будет и посмотреть.

— Ты только и делаешь, что учишься, поглощая неадекватные объемы информации. Не думал сделать перерыв? Так можно и с ума сойти…

— Я уже давно сошёл с ума. Просто моё безумие извернулось, и теперь страстно жаждет свершить что-то важное. — И почему мне так нравится говорить правду, которую собеседник просто не сможет правильно понять? Что за извращённое стремление? — Ну а для этого нужно знать всё и обо всём. Или даже больше.

— Безумием нужно не страдать, а наслаждаться? — Собеседник отчётливо хмыкнул. — Просто помни о том, что тебе некуда торопиться… настолько сильно. Я позвоню, когда и если получится организовать твою встречу с отцом.

— Спасибо. До связи. — Смартфон вернулся в карман, а я, наконец, обратил внимание на окружающий мир, в котором нашлось место снующим вокруг «людям в чёрном», осматривающим ту часть полигона, над которой я проводил эксперименты. Не охота, но во избежание следует поведать им увлекательную сказку о том, как я задумался и переборщил с тренировками, чем и был вызван сий переполох. И как бы я ни недолюбливал людей, как бы ни хотел зарыться с головой в подушку и дать отдых вскипевшему мозгу, сейчас придётся минимизировать всеобщие волнения от «слёта с катушек». А то так действительно с территории академии выселят — и пиши пропало.

Правда, оно мне, по сути, теперь в принципе и не надо, но… привычка, собака такая!

Субъективно-то я здесь провёл времени больше, чем даже самый бесталанный студент. Так-то…

Алексей Шаров, псион четвёртого ранга «старой» квалификации, действующий сотрудник контрразведки Российской Империи, а ныне — один из многих наблюдателей, приставленных к крайне важному для всего государства человеку, пытался подобрать подходящие слова для описания увиденного… и не мог. Не потому, что Артур Геслер, сверхпсион и настоящее чудовище нового поколения, сделал что-то невозможное, нет. Просто именно здесь и сейчас, стоя на площадке, приведённой в идеальное, «как было» состояние, он ощущал… нечто, ни разу в жизни ему не встречавшееся.

Компактный прибор, предназначенный для выявления пси-аномалий, включая разломы и потенциально могущее существовать нечто, на них похожее, работал, но молчал. Окружающие его сотрудники, делающие снимки и записи в довесок к уже отснятому в процессе наблюдения за объектом материалам, были неодарёнными и ничего не ощущали. Другие агенты-псионы должны были вот-вот прибыть, но до сего момента Алексей был вынужден прикладывать все силы для составления как можно более подробного и точного описания собственных ощущений, которые могли схлынуть в любой момент.

Угроза, витающая в воздухе и воспринимаемая так, словно её можно было пощупать руками. И вместе с тем — подозрительная, немыслимая лёгкость в голове, пролившая свет на все вопросы, которые вообще имели место быть. Это походило на эффект, возникающий при плотной работе с могучим телепатом-координатором, но отличия были слишком существенны, чтобы можно было провести параллель напрямую. С телепатом «источник» прекрасно ощущался каждым «звеном цепи», и при необходимости контакт можно было разорвать в одностороннем порядке. Плюс сам эффект был не настолько явным и мощным: ты просто знал, что делают твои товарищи, и за счёт этого как будто смотрел шире обычного. Здесь же источника словно не было, а эффект был пассивным, распространяясь на небольшую область: сферу радиусом в десяток метров. И при том на эту самую лёгкость можно было обратить внимание только и исключительно за счёт того, что она уже присутствовала в сознании, стимулируя мышление.

Ну не видел обычно Алексей таких мелочей, не видел!

— Шаров, что тут у тебя?.. — Задал вопрос медленно приземлившийся рядом талантливый аэрокинетик, давний товарищ Алексея и просто хороший человек, которому на ряду с лучшими из лучших выпала честь присматривать за надеждой Империи. — М-мать! Что за блядство⁈

Только прибывший на место мужчина мало того, что выругался в несвойственной ему манере, так ещё и схватился за голову, покачнулся и начал стремительно бледнеть, шаря по сторонам возмущённо-напуганным взглядом, ищущим причину всех бед. Сам псион при этом находился в полной готовности прикончить неизвестного телепата… но того не было.

Сам же Алексей, не предполагая подобной реакции, даже дёрнуться не успел, как его друга, что называется, отпустило.

— Это… он устроил? Как⁈

— Не знаю. Он явно что-то тренировал: земля нагрелась и дрожала, из трещин валил пар и плазма, но по сравнению с этим… — Алексей шумно втянул носом разогретый воздух. — Ты тоже мыслишь так, словно просветился на каком-нибудь Тибетском пике?

— Лучше. Уверен, что теперь карьерный рост не за горами, да и кое-какие проблемки… — Мужчина поражённо посмотрел на собственную ладонь, будто видя её впервые. — Главное, чтобы этот эффект не нёс с собой угрозу. Ты сколько здесь уже стоишь?