«Как бы не подохнуть здесь, — вдруг подумалось мне. — Вот и сходил на бал».

Извиняться, впрочем, я всё равно не собирался. Уж точно не перед Ганнером. В конце концов, меня обучал сам Емрис Вонгхар — лучший мечник Волноломных земель.

— Пусть бог Рондар дарует вам отвагу! — раздался голос церемониймейстера. — Начинайте!

Ганнер атаковал первым, сделав молниеносный выпад. Я едва успел отклониться, почувствовав, как лезвие меча со свистом рассекло воздух в опасной близости от моего лица. Не дав мне опомниться, Ганнер обрушил серию стремительных ударов. Я парировал, уходил в сторону, больше защищаясь и оценивая. Его техника была безупречной: каждое движение — выверенное и экономное, каждый удар — точный и сокрушительный.

Мы кружили по импровизированной арене, и звон стали эхом отдавался под сводами зала. Спустя несколько десятков ударов я вдруг осознал, что ничуть не уступаю ему в скорости. В этот самый миг мой разум обрёл кристальную ясность. Я видел каждое движение Ганнера, предугадывал каждый его выпад.

Секунда, и я перехватил инициативу. Теперь я атаковал, обрушивая на него град ударов. Ганнер отступал под моим напором, едва успевая отражать выпады. Я чувствовал его растущее замешательство и страх.

Ганнер попытался контратаковать, используя сложную связку ударов, но я с лёгкостью разгадал его замысел. Мой меч, казалось, обрёл собственную волю, становясь продолжением руки. Я ранил Ганнера в бедро, и он пошатнулся, на мгновение утратив равновесие. Этого мгновения мне хватило, чтобы стремительным выпадом полоснуть его по плечу. Ганнер вскрикнул от боли и неверяще уставился на меня.

Я не стал давать ему передышки. Новый удар, и меч Ганнера со звоном упал на мраморный пол. В зале раздались изумлённые возгласы и ахи. Не желая сдаваться, он с яростным криком бросился на меня с голыми руками.

Я не хотел его убивать, однако должен был проучить. Перекинув меч в левую руку, я увернулся от его отчаянного хука и врезал ему кулаком точно в челюсть. Он тут же рухнул на пол, словно подкошенный.

В зале воцарилась оглушительная тишина.

Ладонь, сжимающая меч, горела огнём; грудь тяжело вздымалась, а пот струился по лицу, разъедая глаза, однако душу наполняло чувство глубокого удовлетворения и гордости за самого себя.

Внезапно тишину нарушили хлопки — Фридолин громко рукоплескал, не спуская с меня глаз. Вскоре к нему присоединились остальные благородные.

Возле Ганнера столпились люди, пытаясь привести его в чувство. К моему удивлению, Рогнер и пальцем не повёл.

— Эйдан Кастволк одержал победу в честном поединке! — провозгласил церемониймейстер. — Он доказал свою доблесть и отстоял честь! Бог Рондар тому свидетель!

— Великолепный бой! — восторженно произнёс Фридолин. — Великолепный!

Понимая, что надо оказать почтение королевской семье, я вернул меч Кьювену, позволил слугам снять артефакт с руки и направился прямиком к трону. Остановившись на почтительном расстоянии, я поклонился:

— Для меня честь присутствовать здесь, мой король.

Затем я отвесил полупоклон королеве, принцам и принцессе, отдавая дань уважения.

— Где ты этому научился? — полюбопытствовал Фридолин. — Кто тебя обучал?

— Рыцарь Емрис Вонгхар, мой король.

— Емрис… — задумчиво повторил он. — Почему же я не видел его ни на одном турнире?

— Полагаю, он не гонится за славой, мой король, — ответил я. — И не особо жалует дальние поездки.

— Ха! — развеселился Фридолин. — Какой любопытный рыцарь! О, Рогнер, как твой сын?

— В порядке, мой король, — раздался позади голос Рогнера. — Будет ему уроком.

Он поравнялся со мной, и Фридолин спросил:

— Надеюсь, между Эйданом и твоей семьёй больше не будет недопониманий?

— Никаких, мой король.

Напряжение после боя постепенно отпускало, уступая место усталости и опустошению. Ноги подрагивали от перенапряжения, а по спине стекали струйки пота, неприятно холодя кожу. Хотелось поскорее помыться, упасть на мягкую постель и забыться глубоким сном.

— Мой король, мне… мне нужно прийти в себя после боя, — сказал я. — Если позволите, я оставлю вас.

Он благосклонно кивнул, и я поспешил откланяться. Под пристальными взглядами благородных я пересёк весь зал, миновал холл и вышел во двор. Я вздохнул полной грудью вечерний прохладный воздух, и сразу стало легче.

— Эйдан!

Я обернулся и увидел взволнованную Таму. Вслед за ней на улицу вышли Шаян и Цедас.

— Ты забыл, — сказал Цедас, протянув мне мой дублет.

— Из головы вылетело, — произнёс я, забирая одежду. — Спасибо.

— Этот бой!.. — возбуждённо сказал он. — Ты мастерски владеешь мечом!

— Это мой первый… первый смертельный поединок. Повезло, наверное.

— Не принижай свои заслуги, — возразил Цедас. — Ты победил Ганнера, понимаешь? Бьерды и их люди считаются здесь лучшими мечниками!

— Всё это неважно, — вмешалась Тама. — Он нажил себе могущественных врагов.

— Не я это начал, — заметил я.

— Знаешь, что сказал мне отец перед отъездом из Баррукхасада? — спросила она. — Знаешь?

— Откуда мне знать, Тама? — вздохнул я.

— «Не переходи дорогу Бьердам». Это сказал вампир, который никогда не бывал в Оикхелде.

Я промолчал, понимая бессмысленность дальнейших споров.

— Господин Эйдан! — вдруг послышалось со стороны входа. — Господин Эйдан!

К нам торопливо шёл совсем молодой дворянин — лет пятнадцати на вид. На нём была надета типичная рыцарская форма.

— Господин Эйдан, вот… Хотел поговорить с вами!

— Что-то стряслось?

— Нет, что вы! — замахал он руками. — Хотел сказать, что мне понравился ваш бой!

— Благодарю.

— Господин Эйдан, вы же пришли сюда без своего меча? У вас нет грамоты? Я бы хотел пригласить вас в нашу оружейную гильдию! «Мечники Рассветных островов»! Её основали мои предки, а сейчас за всё отвечает мой отец! Вы же из Волноломных земель, верно? Мы ведь с вами почти соседи по морю, вы должны были слышать о…

— Господин, прошу прощения, — перебил я его. — А вы кто?

Паренёк растерянно умолкнул. На его лице, сменяя друг друга, отразились замешательство и стыд.

— Прошу меня простить, господин Эйдан. Я рыцарь Лампар Ульф.

— Рад знакомству, господин Лампар, — улыбнулся я. — Что ж, расскажите о своей гильдии.

Я снова стал объектом всеобщего обсуждения. Только в этот раз всё было иначе: никто не задал мне ни единого вопроса, никто не осмеливался подойти и просто заговорить. Студенты ограничивались лишь долгими взглядами и шёпотом за моей спиной. Ганнер же словно забыл о моём существовании — он не смотрел в мою сторону и больше не отпускал едких колкостей. Не знаю, что сказал ему Рогнер, но меня это молчание вполне устраивало.

Потихоньку подходил к концу третий месяц учёбы. За это время я смирился с мыслью, что стоит податься на факультет малых чар, поэтому решил обсудить всё с Ингваром напрямую. После очередного урока зельеварения я дождался, когда студенты покинут аудиторию, и обратился к нему:

— Мастер Ингвар, вы не сильно заняты?

— Хочешь поговорить о выборе направления? — сразу же догадался он, проверяя один из котлов.

— Да.

Он заглянул ещё в один котёл, затем выпрямился и посмотрел на меня:

— Значит, решил выбрать зельеварение?

— Вроде того.

— «Вроде того», — повторил он. — Не чувствую в твоих словах энтузиазма.

— У меня нет выбора, мастер Ингвар, — не стал лукавить я. — Мне не хватит сил на другие дисциплины.

— Мастер Алюра упоминала о твоей проблеме, — произнёс он. — Что ж, на твоём месте я поступил бы точно так же.

— Так вы не против, мастер?

— С чего бы мне быть против? — слабо улыбнулся он. — Выбор делает ученик, а не учитель. Наше дело — только указать путь.

— Тогда решено, — твёрдо кивнул я. — Подамся к вам.

— Тебе стоит кое-что знать, — сказал Ингвар, продолжив проверять котлы. — Ты будешь моим единственным учеником, и всё моё внимание будет сосредоточено на тебе.