— Не рассказал, — улыбнулся Лэвалт. — Но я уже всё знаю.

— Эх, дети… Вырастают и начинают оберегать нас от потрясений.

— Как твои дела, Кьювен?

— Без прикрас, неплохо. Торговля с Юви идёт в гору.

— Рад за тебя.

— Только вот времена непростые намечаются… — сказал Кьювен и вдруг сменил тему: — Почему не заглянул в гости?

— Я не знаю, где ты живёшь.

Кьювен многозначительно уставился на него, словно спрашивая: «Можно подумать, тебе сложно было это выяснить».

— Я собирался навестить тебя после турнира.

— Как насчёт завтрашнего дня?

— Завтра так завтра.

— Вот и славно.

— Думаю, нам пора вернуться. Надо соблюсти приличия.

Они присоединились к остальным благородным. Хоть Лэвалт уже давно не посещал подобные мероприятия, он держался с безупречной светскостью, словно и не пропустил ни единого приёма: шутил, поддерживал непринуждённые разговоры, обменивался любезностями и последними новостями.

Вскоре объявилась королевская семья. Благородные кланялись в знак уважения и почтительно их приветствовали. Фридолин был молод, неприлично молод. Предыдущий король и его старшие сыновья сгорели от болезни, потому бразды правления перешли в руки неопытного юнца.

Лэвалт сам осиротел слишком рано, однако он продолжал непростое дело отца и учился на собственных ошибках, а Фридолин лишь веселился, доверив дела своим поданным — ничего хорошего королевству это не сулило.

— Мой король, счастлив вас приветствовать, — поклонился Лэвалт, когда настала и его очередь.

— Лэвалт Кастволк! — хлопнул в ладоши Фридолин. — Я уж думал, что и не увижу тебя в наших краях. Когда ты последний раз бывал в Гилиме?

— Десять лет назад, мой король.

— Десять лет! — подняв указательный палец вверх, громко сказал Фридолин, словно в его словах была какая-то сакральная мысль.

— Волноломные земли — непростое место, мой король, всегда нужно быть рядом. Долг обязывает.

— Граница с Вотрийтаном… — закивал Фридолин. — Что ж… Знаю, твой сын будет выступать сегодня.

— Для него большая часть порадовать вас, мой король.

— Будем надеяться, что у нас появится новый претендент!

Король прошествовал по лестнице выше, и Лэвалт с Валдой почтительно поклонились остальным членам королевской семьи, а затем заняли свои места. Тем временем церемониймейстер принялся чествовать короля и объявил открытие турнира.

— Господин Лэвалт, — раздался у самого уха голос Емриса.

— Как там Эйдан?

— Слегка нервничает, но держится молодцом.

— У их гильдии есть какой-то отличительный знак?

— Бело-жёлтые повязки на обеих руках, — ответил Емрис. — Не уверен, что отсюда можно будет разглядеть, но всё же.

— … а проигравшие покинут поле с гордо поднятой головой! — вдруг закончил церемониймейстер свою речь.

Зрители взревели, и на поле начали выходить участники. Их было так много, что яблоку негде было упасть. Пёстрая толпа воинов заполонила почти всё пространство арены, сверкая кольчугами, шлемами и оружием под лучами полуденного солнца.

Вскоре взял слово распорядитель турнира. Он начал объяснять правила, которые наверняка мало интересовали рядовых зрителей, жаждущих лишь зрелищных сшибок.

Распорядитель попросил участников рассредоточиться, и спустя несколько томительных минут ожидания прозвучал сигнал. С небес, благодаря магам, посыпались алые кусочки верёвок.

Лэвалт поморщился от пронзительных криков публики. Мечники начали толкаться, стараясь захватить добычу. Меж сражающихся сновали специальные люди, которые оттаскивали всех, кто терял сознание или просто не мог встать после травм — а таких уже было немало.

Наконец-то Лэвалт разглядел нужную группу мечников.

— Справа наверху с бело-жёлтыми повязками, — сказал он, наклонившись к Валде. — Видишь?

— Да.

— Гильдия Эйдана.

— А кто из них?..

— Пока неясно.

Взгляд Лэвалта скользил по сражающимся, и вдруг он затаил дыхание — среди клубящейся людской массы он узнал фигуру и движения сына. Эйдан передвигался с поразительной грацией, которой сам Лэвалт не мог похвастаться в его годы. Два дюжих мечника обрушивали на Эйдана град ударов, но тот, казалось, предугадывал всё. В его движениях не было ни капли неуверенности или страха. Отточенные боевые приёмы сменяли друг друга в стремительной круговерти атак и защиты.

Лэвалт ощутил, как в груди разливается щемящее чувство отцовской любви и гордости. Его сын, его плоть и кровь, сражался там, внизу, с лихостью истинного воина. Лэвалт не мог оторвать взгляда от этого упоительного зрелища.

Эйдан был так поглощён танцем клинков, что не заметил, как к нему со спины подобрался ещё один боец. Лэвалт невольно привстал, словно смог бы предупредить об атаке. Меч третьего бойца обрушился на голову Эйдана, и тот рухнул наземь.

— Сын!..

От удара у меня зазвенело в ушах. Голова загудела, словно колокол, и на мгновение я потерял ориентацию в пространстве. Однако я быстро пришёл в себя, понимая, что промедление может стоить мне победы. Пока другие участники не затоптали меня в пылу сражения, я вскочил на ноги, крепко сжимая меч в руке.

Попытка заполучить красный обрезок не увенчалась успехом. Наша группа быстро разделилась в неразберихе боя, и те, кто должен был прикрывать мою спину, исчезли из виду. Я поправил шлем и завертел головой, пытаясь отыскать своих согильдийцев в столпотворении, но тщетно.

«Может, плюнуть на турнир? — мелькнула заманчивая мысль. — Помахали мечом, и хватит».

Я почему-то вспомнил о десяти золотых, потраченных на взнос. Всё-таки обидно будет вылететь так рано. Собравшись, я нашёл себе новую цель — группа из семи мечников, стоящих спина к спине. У многих из них в руках были обрезки. Недолго думая, я присоединился к атакующим.

Вместе с пятью другими бойцами я начал теснить защищающихся. Мы обрушили на них град ударов, стараясь пробить оборону. Я парировал выпады, уклонялся от встречных атак и следил, чтобы никто не зашёл мне за спину. Мой меч со свистом рассекал воздух, сталкиваясь с клинками противников. Адреналин бурлил в крови, а мышцы наполнялись силой. Я полностью погрузился в битву, отдавшись инстинктам и рефлексам.

Постепенно наш натиск начал приносить плоды. Противники теряли строй, и в их рядах появились бреши. Улучив момент, я вывел одного из них на поединок. Мы скрестили мечи в стремительной серии ударов и блоков. Понимая, что времени остаётся всё меньше, я резко сократил дистанцию и, поймав его на противоходе, повалил на землю. Мы покатились по утоптанной земле, борясь за обладание заветным обрезком верёвки.

Наконец, мне удалось вырвать артефакт из ослабевших пальцев соперника. Я вскочил на ноги и увидел свой меч. Но не успел я сделать и шага, как прозвучал громкий сигнал, возвещающий об окончании раунда.

Воин, с которым я боролся, встал, стянул с себя шлем и со злостью швырнул его оземь.

— В последний момент! — сокрушался он. — В последний момент, мать его!

— Это был хороший бой, господин, — выдавил я из себя, отдышавшись.

— Не надо меня утешать!

Подобрав оброненный меч, я отправился на поиски своей группы. Побродив по полю, я наконец заметил знакомые бело-жёлтые повязки на руках. Там же стоял Брунас, что-то втолковывающий остальным.

— Как у нас дела? — спросил я, подойдя ближе.

— Не так плохо, как ожидалось, господин Эйдан, — ответил он, а затем опустил взгляд на мою ладонь: — Вы добыли обрезок в одиночку?

— Пришлось выкручиваться.

Раздались одобрительные возгласы и поздравления.

— Умеете удивлять, господин Эйдан!

— Так держать!

— Благодарю, господа, — улыбнулся я и поинтересовался: — Так сколько наших прошло?

— Вместе с вами — шестеро.

— Господа участники, прошу приготовить обрезки для проверки! — раздался голос распорядителя турнира. — Остальные должны покинуть поле.

Участников заметно поубавилось. Проверяющие потихоньку собрали наши обрезки и удалились.