При этом он рычит, хотя звук уже не такой грозный, как раньше.

― Мне не нужно ни за что извиняться. Он перешел черту.

― Какую черту?

― Он знает. Спроси его, должен ли я извиняться, ― он говорит, задрав подбородок: ― Он скажет тебе, что я ударил его недостаточно сильно.

― Несмотря на то, что он помогал мне?

― Именно потому, что он помогал тебе, он легко отделался. Я не пойду домой и не закончу то, что начал. ― Он зловеще ухмыляется, обнажая зубы. ― Что тебе сказал Девлин?

Судя по его реакции на Феникса, я знаю, что если я скажу ему правду, он выйдет из туалета, выследит Девлина и выпотрошит его, как рыбу, поэтому я говорю туманно.

― Ничего, он просто представился.

― Он не тот человек, о котором тебе нужно думать. ― Рис собственнически хмыкает.

― Ладно, пещерный человек. ― Я смеюсь, успокаивающе похлопываю его по груди, встаю на носочки и целую его.

Он заканчивает вытирать меня, его пальцы впиваются в мои бока, заставляя меня снова хихикать.

С тихим мурлыканьем он обхватывает меня за шею и прижимает к себе.

― Пойдем ко мне домой. ― Он говорит: ― Останься со мной на ночь. ― Это просьба, а не вопрос, но он ждет, что я отвечу.

Теперь, когда я у него есть и он получил то, за чем пришел, он не хочет оставаться на этой вечеринке и проводить время вместе.

Возможно, он даже не хочет, чтобы нас видели вместе.

― Потому что ты хочешь снова меня трахнуть? ― спрашиваю я.

Скажи мне «нет». Скажи, что это потому, что ты хочешь провести со мной время.

― Да. ― Он отвечает, и его ответ искренен.

Мгновенная боль пронзает меня от его слов, напоминание о том, что это всего лишь перепихон.

Секс горячий и грязный, я хочу его снова так же сильно, как и он меня, но он был другом еще до того, как мы познакомились.

Потребность проводить с ним время, веселиться и смеяться опасна. Теперь, когда в дело вступает секс, в моей голове стираются границы.

Я не могу позволить ему размыть их в моем сердце.

Я знала, что это будет несерьезно, когда мы начали встречаться, но меня ранит то, что он, похоже, хочет держать это в секрете.

Феникс, конечно, знает, и, полагаю, Роуг тоже, но для всего остального мира, похоже, он доволен тем, что я остаюсь лишь его тайной связью.

Я отстраняюсь от него и тихонько одергиваю юбку.

― Что случилось? ― спросил он, почувствовав во мне перемену. Его брови нахмурены, и он выглядит искренне озадаченным.

Теперь, когда физический момент между нами закончился, я снова верчусь в своих мыслях, мой мозг жаждет определить, что мы делаем.

― Ничего. ― Я говорю, оглядываясь в поисках своего топа, забыв, что он в мусорном ведре.

Он осторожно берет меня за локоть и разворачивает к себе.

― Не делай этого. ― Он говорит, срывая с себя черную майку и надевая ее мне на голову. Он стоит передо мной без рубашки, его рельефная грудь и живот вздымаются, когда он скрещивает руки. ― Поговори со мной.

― Мне не нравится быть секретом. ― Я говорю, потому что это проще, чем признаться в чем-то другом. Я избегаю его взгляда, продевая руки в рукава футболки.

Он осторожно поворачивает мой подбородок к себе.

― О чем ты говоришь?

Я ищу нужные слова, чтобы выразить то, что я чувствую, но не могу их найти. Вместо этого я говорю:

― Ты не хотел, чтобы кто-то слышал наш разговор, когда мы были в классе.

― Подожди. ― Говорит он, и я слышу в его тоне недоверие. ― Ты думаешь, я пытаюсь это скрыть?

― Когда мы были в той крошечной кладовке в школе, ты заставил меня уйти первой. Ты не хотел, чтобы люди видели нас вместе. ― Я указываю на это, мой тон слегка обвинительный. ― А сейчас ты собираешься сделать то же самое? Мне ведь придется тайком уйти от них в твой дом, чтобы никто меня не увидел?

Он сжимает мою челюсть, держа меня лицом к себе.

― Я думал о тебе, ― отвечает он, прижимаясь горячим поцелуем к моему рту с довольной улыбкой. ― Я не думал, что ты захочешь, чтобы люди видели, как ты выходишь из кладовки с видом свежеоттраханной на территории школы, особенно когда у тебя здесь стипендия, ― добавляет он.

― О.

― И да, ты абсолютно права, я не хотел, чтобы кто-то слышал нас в классе. Это не потому, что я не хочу, чтобы люди знали, что я трахаю тебя, или что я стесняюсь, Сильвер, ― говорит он, его челюсть работает. ― Это потому, что я не хочу, чтобы кто-то слышал, как я трахаю тебя и как ты кончаешь для меня.

Я в растерянности.

Я сразу предположила худшее, а на самом деле оказалось, что он просто защищал меня, как обычно.

― Так ты не держишь это в секрете? ― спрашиваю я, чтобы убедиться в том, что я правильно понимаю.

― Поверь мне, я не против рассказать людям, что мы трахаемся. ― Говорит он. ― На самом деле…

Его голос прерывается, когда он наклоняется, чтобы схватить лоскуты свитера Феникса одной рукой, а другой переплетает свои пальцы в мои.

Он распахивает дверь и вытаскивает меня за собой на лестничную площадку.

― Слушайте все, ― зовет он, притягивая меня к перилам. Несколько человек на нашем этаже слышат его и оборачиваются, но музыка слишком заглушает его слова, чтобы подавляющее большинство людей внизу могли их услышать.

― Что ты делаешь? ― шиплю я на него, избегая взглядов людей внизу. Он сжимает мою руку, подносит пальцы другой руки ко рту и издает оглушительный свист.

Это привлекает всеобщее внимание.

Он закидывает руку мне на плечо и прижимает меня к себе, а затем прижимается губами к моим губам.

Все остальное сразу же исчезает, когда его язык проникает в мой рот и борется с моим.

Он стонет, прижимаясь к моим губам, и жарко посасывает мой язык. Поцелуй дикий, неистовый и совершенно неуместный.

Осознание этого заставляет меня оторвать свои губы от его губ. Он смотрит на меня тяжелыми глазами, в которых пульсирует вожделение, и на мгновение я оказываюсь в ловушке его взгляда.

Я отворачиваюсь и смотрю на шокированные и недоумевающие лица наших одноклассников, в том числе и лицо Неры.

Она стоит у подножия лестницы с выражением, граничащим с гордостью, и восторженно улыбается мне, показывая большой палец вверх.

Мне хочется заползти в нору, чтобы тихо умереть от этого унижения.

― Я хотел сообщить вам, ребята, что мы трахаемся. ― Рис объявляет об этом с довольным хмыканьем.

― О, мой гребаный Бог. ― Тихо бормочу я.

Он слегка поворачивает ко мне голову и говорит так, чтобы я его слышала:

― Я же говорил тебе, что не буду скрывать, и я не шутил. Они все узнали. ― Потом громче, чтобы слышали все остальные: ― Мы трахаемся, и она моя. Любой, кто приблизится к ней или прикоснется к ней, будет близко знаком с жестокой болью от моих рук.

Я вижу, как Девлин хмурится вдалеке, на его лице выражение злобы и ревности.

Я видела такое выражение на многих лицах и знаю, что это не ревность по поводу заявления Риса, а ревность к нему в целом.

Он зол, горек и жаден до положения Риса.

Девлин ― человек, чья жизнь пройдет на обочине, в тени. Он никогда не почувствует луча солнца, согревающего его кожу.

А Рис ― это и есть солнце.

Я рада, что прислушалась к своему чутью, когда дело дошло до него. Я знала, что здесь что-то не так.

― Теперь, когда все улажено, ― говорит Рис, гладя меня по шее. ― Пойдем ко мне. ― Он ведет меня вниз по лестнице, держа мою руку в своей.

― Ты сумасшедший. Мне не нужно было, чтобы ты это делал. ― Я говорю ему, прежде чем сжать его руку: ― Но спасибо.

Вместо того чтобы направиться к входной двери внизу лестницы, он поворачивается и ведет нас вглубь дома. Когда мы доходим до кухни, он останавливается и притягивает меня к себе.

― Да. Очевидно, я недостаточно хорошо отстаивал свои права, если ты хоть на секунду подумала, что я готов поделиться или пытаюсь это скрыть. ― Он обходит остров и берет со стойки бутылку текилы, а затем возвращается ко мне. ― Пока мы занимаемся этим, ты принадлежишь мне. Твоя маленькая пикантная личность, твои ноги, твоя коса, это очаровательное хихиканье, которое заставляет меня каждый раз хотеть рассмешить тебя снова, твои мягкие губы и твой острый язычок. Черт, особенно твои мягкие губы и острый язычок. Они принадлежат мне. Все принадлежит мне. ― Он делает глоток текилы из бутылки, а затем приникает своими губами к моим.