Мои глаза закатываются на затылок, а по позвоночнику пробегает дрожь, когда его пальцы обхватывают мой клитор. Он скользит ими по моим складочкам, смазывая их моей влагой, и вводит два пальца в меня.

Я задыхаюсь, пытаясь растянуть тело, но он просто входит в меня.

― О, блять… ― Я бормочу, откидывая голову на стойку и с трудом удерживаясь на ногах, когда мои ноги начинают неистово дрожать.

Он вводит и выводит из меня свои пальцы, его темп безжалостен. Придушенные, нечленораздельные звуки срываются с моих губ, когда я пытаюсь удержать безумное удовольствие, проникающее в меня.

― Ты принадлежишь мне. Ты принадлежишь только мне и никому другому. ― Он ворчит: ― То, что я сделаю с любым мужчиной, который прикоснется к тебе, поставит меня первым в очереди в камеру смертников, ты меня понимаешь? Никто к тебе не прикоснется.

Я судорожно трясу головой, борясь с удушающим возбуждением за ясность ума. Его пальцы проникают внутрь меня и нащупывают место, от которого у меня появляются звезды.

Я задыхаюсь от желания, звуки, которые я издаю, звучат громко и жалобно в замкнутом пространстве.

― Скажи, что ты принадлежишь мне. Скажи, что больше ни с кем не будешь трахаться.

― Я… я не буду. Я принадлежу тебе, ― прохрипела я и обнаружила, что мне легче, чем когда-либо прежде, быть честной.

Я хочу его и никого другого.

Он обхватывает меня за талию и притягивает к своей груди. Продолжает трахать меня пальцами, добавляя третий и растягивая меня полностью, а другой рукой прижимает меня к себе.

Я приближаюсь к оргазму, который уже совсем рядом, когда он подносит свои губы к моему уху.

― Это касается обеих сторон, любимая. ― Он жарко шепчет: ― Если ты хочешь, чтобы я был твоим, если ты хочешь, чтобы я трахал только тебя, ты должна заявить на меня свои права в ответ.

Мои зубы обнажаются в маниакальной улыбке при мысли о том, что он может трахать кого-то еще.

Я заношу руку, чтобы обхватить его шею и провести пальцами по волосам на его затылке. Чувствую, как мое последнее сопротивление сдается перед этим окончательным искушением.

Я хочу, чтобы он был моим.

Я не хочу больше бороться с этим, я хочу сделать слепой прыжок веры к нему и надеяться, что он не причинит мне боли.

― Скажи это, Тайер. ― Он уговаривает меня.

Я поворачиваю голову в его сторону, касаясь носом его носа, а затем смыкаю губы вокруг его губ. Он обхватывает мое горло и наклоняет меня к себе, отвечая на мой поцелуй с еще большей агрессией.

Мне приходится оторвать свои губы от его губ, чтобы сказать ему те слова, которые он хочет услышать. Те, которые он давно хотел услышать.

― Я хочу тебя, Рис.

Я с трепетом наблюдаю за тем, как его взгляд становится совершенно диким, а глаза закрываются. Я чувствую, как он делает большой вдох позади меня, словно желая продлить этот момент, насладиться им.

Его рука опускается к моей киске, и он начинает ласкать пальцами мой клитор.

― Снова.

― Ты единственный, кого я хочу, Рис. ― Говорю я ему, и он щиплет мой клитор.

Никакого предупреждения. Никакой подготовки моего тела к оргазму, который прорывается через него с силой урагана пятой категории. Спазмы прокатываются по моему телу, и я, покачиваясь на волнах, падаю на него.

Он разворачивает меня, поднимает и укладывает на мокрую стойку, а затем раздвигает мои ноги и встает между ними.

Рис обхватывает меня за горло, а другой рукой расстегивает ремень и снимает брюки.

― Я собираюсь трахнуть тебя голой, ― говорит он, его голос становится хриплым, когда он освобождает свой член. ― А затем я собираюсь кончить в тебя.

Он несколько раз проводит своим твердым членом по моим складкам, затем подводит головку к моему входу и одним грубым толчком проникает внутрь.

Мой рот раскрывается в беззвучном крике, когда он заполняет меня до отказа. А затем я действительно вскрикиваю, когда он начинает входить в меня с такой силой, что я ударяюсь спиной о зеркало позади меня при каждом его толчке.

Мы оба смотрим вниз, на то место, где мы соединились, завороженные видом его члена, порочно проталкивающегося сквозь мои складки.

― Рис, Рис, Рис, ― говорю я, скандируя его имя почти как молитву, от удовольствия я чувствую себя пьяной и дезориентированной.

Он закрывает мне рот рукой, заглушая мои крики.

― Я кончу от звука собственного имени, если ты будешь продолжать так стонать, любимая, ― говорит он сквозь стиснутые зубы.

Он облизывает один из моих сосков и всасывает его в рот, заставляя меня выгнуться дугой с радостным криком.

― Никогда больше не прекращай называть меня по имени, ― приказывает он, обхватывая мой бутон. ― Обещай.

Он убирает руку, заставляя меня задыхаться и отвечать.

― Я обещаю.

Рис опускает голову мне на плечо, продолжая входить в меня.

― Хорошая девочка. ― Он ворчит, когда я провожу ногтями от его затылка вверх по волосам. ― Мне нравится чувствовать тебя вот так. Такая напряженная и готовая для меня.

― Только для тебя, ― мурлычу я ему в ухо.

― Правильно, блять, только для меня, ― говорит он, поднимая голову и глядя на меня, пока его рука играет с моим клитором. ― Сожми мой член. Сожми… блять, да. Вот так. Еще раз.

Он сопровождает свои слова сильными толчками, от которых у меня подгибаются пальцы ног и плавится низ живота, и я кончаю, отчаянно цепляясь за его шею, чтобы прижать его к себе.

Я вздрагиваю, и мои мышцы сжимаются вокруг него, а мокрая влага вытекает из меня и стекает по бедру. То, как я сжимаюсь вокруг него, вызывает его собственный оргазм, и он изливает свою горячую сперму внутрь меня постепенно ослабевающими толчками.

Рис опускается на меня сверху, и долгие мгновения мы просто лежим в тишине, единственным звуком, пронзающим тишину, являются резкие выдохи, когда мы переводим дыхание.

Наконец, он встает на ноги, упираясь своим телом в мои все еще раздвинутые бедра, и смотрит на вытекающую из меня сперму горячими глазами.

― Ты выглядишь непристойно, ― мурлычет он.

― И чья это вина?

― Моя. ― Радостно отвечает он, его ухмылка вернулась, и темное облако рассеялось, когда он наклонился и прижался поцелуем к моим губам. Его глаза темнеют, когда он смотрит на меня, прежде чем он снова целует. ― Моя.

Я спрыгиваю со стойки, когда он тянется к шкафу справа от раковины и достает оттуда пушистое полотенце.

― Снимай юбку, ― командует он, распутывая полотенце и открывая его для меня.

Я делаю то, что он сказал, стягиваю юбку с ног и делаю шаг к нему. Он оценивающе смотрит на меня, его взгляд голоден, ведь он впервые видит меня полностью обнаженной.

― Я уже снова хочу тебя, ― признается Рис, больше для себя, чем для меня.

― Позже. ― Отвечаю я, подхожу к нему и кладу ладонь ему на грудь.

Он веером разворачивает полотенце надо мной и оборачивает его вокруг моей спины, смыкая две стороны передо мной. Обхватывает меня руками и прижимает к себе, чтобы вытереть насухо, заставляя меня хихикать.

Он громко стонет.

― Не смейся так, если не хочешь, чтобы я трахал тебя снова до «позже». Это хихиканье только что выстрелило прямо в мой член.

― Извини. ― Я лгу, снова хихикаю и обхватываю руками его середину, кладу подбородок ему на грудь и смотрю на него вверх.

Он искренне улыбается мне и заправляет прядь волос за ухо, но я вижу, что в его взгляде все еще прячется что-то похожее на озабоченность.

― Расскажи мне, что ты делала с Фениксом. ― Злость исчезла, но мне следовало бы не думать, что он просто так это оставит.

― Он помогал мне, вот и все. ― Глаза Риса сузились, не веря, и я пересказала всю ночь до того момента, когда он нашел меня. ― Девлин подошел ко мне и стал говорить всякие странные вещи, и Феникс сказал ему, чтобы он проваливал. Потом какая-то девушка пролили вино на мой белый топ, и я, по сути, заставила его отдать мне свитер, сказав, что если он этого не сделает, то у меня не будет другого выбора, кроме как уйти топлес. ― Я говорю ему, а потом добавляю: ― Ты должен извиниться.