Угрюмые фотографии соседствовали с красочными, веселыми гравюрами Роя Лихтенштейна.

Я физически ощущала его присутствие в этой комнате. Чувственная дрожь пробежала по позвоночнику, и я покинула комнату после беглого осмотра.

Теперь я положила руку на ручку двери, нажала на нее и вошла.

22





Я сижу за своим столом и вожусь с компьютером, когда Тайер входит в мою спальню и захлопывает за собой дверь.

От нее исходит гнев, когда она бросает на меня ядовитый взгляд. От этого ее грудь резко вздымается и опускается при каждом вдохе.

Я поворачиваю стул к ней, и ее взгляд опускается на мой обнаженный торс и далее на серые спортивные брюки, которые на мне одеты.

От ее взгляда в моей груди расцветают ревность и ярость.

Интересно, целовал ли он ее с тех пор, как приехал сюда?

Должен был. Это первое, что я бы сделал.

Моя рука сжимает карандаш в руке так крепко, что он рассыпается в моих руках.

Чувство в животе переходит грань боли при мысли о том, что он собирается поцеловать ее и, возможно, трахнуть сегодня вечером.

Я бросаю два осколка карандаша на стол.

― Что ты здесь делаешь? ― спрашиваю я ее.

Ее глаза отрываются от моего тела и снова встречаются с моими.

― Я могу спросить тебя о том же. ― Она укоряет. ― Я ждала тебя на тренировке, но ты меня продинамил.

Я поднимаюсь и небрежно засовываю руки в карманы, приближаясь к ней.

― Поэтому ты пришла ко мне домой?

― Я волновалась за тебя! ― восклицает она. ― Я думала, что ты попал в аварию или что-то в этом роде.

― Как видишь, я в порядке. Тебе не нужно было проделывать такой путь. ― Говорю я.

Я начинаю поворачиваться к креслу, но она останавливает меня, схватив за предплечье, заставляя посмотреть на нее.

― Не делай этого. ― Она говорит: ― Не отстраняй меня, когда мы разговариваем, мы еще не закончили.

― Почему ты здесь? ― спрашиваю я ее. ― Твой парень, с которым ты встречаешься уже много лет, приехал в город, и ты должна быть с ним, но вместо этого ты со мной. Ходишь со мной на тренировки. Пишешь мне смс. Приходишь ко мне домой, чтобы найти меня. Какого хрена?

― Ну, если рассуждать строго, то мой парень находится внизу, так что…

― Подожди. ― Я вклинился. Плавно подойдя к Тайер, я заставляю ее поднять подбородок и посмотреть мне в глаза. ― Что ты хочешь сказать? Ты привела его в мой дом? ― спрашиваю я, мой голос вибрирует от гнева.

Она смотрит на мое громадное тело, на электричество, трещащее между нами, расширенными глазами, рот ее слегка приоткрыт, а язык высовывается между губ.

― Я бы никогда этого не сделала. Он сам себя привел. ― Она защищается. ― Просто… оставь его в покое, пожалуйста.

― Он знает, что ты здесь? ― бубню я. ― Он знает, что ты одна в моей спальне со мной?

Я наблюдаю за работой ее горла, когда она сглатывает, похоть держит мои веки полуопущенными.

― Нет.

Я тихонько хмыкаю, как довольный хищник, загнавший свою жертву в угол.

Я продолжаю двигаться к ней, заставляя ее отступить к стене, а затем прижимаю ее к ней одной рукой.

― Мне нравится, что я могу трахнуть тебя прямо сейчас. ― Я дразню ее, когда она вызывающе смотрит на меня. ― Я могу взять тебя на этой кровати, на полу или у этой двери, я могу заставить тебя кричать так, как, я уверен, ты никогда не кричала, пока он потягивает пиво на моей кухне. И он не будет иметь ни малейшего представления о том, какой хорошей маленькой шлюшкой является его девушка для меня наверху.

Она вскидывает руку, чтобы дать мне пощечину, но я хватаю ее в воздухе.

Я издаю тихий звук, прижимая ее к своему телу.

― Если ты хочешь, чтобы я был с тобой груб, тебе нужно только сказать это слово.

― Не говори со мной так. ― Шипит она.

― Я буду говорить с тобой, как захочу, учитывая то, как ты позволила своему парню прийти ко мне домой. Как ты крадешься сюда, как вор, и требуешь у меня что-то. А что еще, по-твоему, должно было произойти, когда ты придешь сюда, а?

― Почему ты не пришел на тренировку? ― Она возражает.

― Чтобы доказать свою точку зрения. ― Я мурлычу, проводя пальцем по ее челюсти и слегка проводя им по губам.

Она частично поворачивает голову, уклоняясь от моего пальца, но не разрывая зрительного контакта.

― Что именно?

― То, что ты выберешь меня. ― Я говорю ей с медленной ухмылкой Чеширского кота, отступая назад и разрывая наш контакт. ― Что даже когда он здесь, и вы видите друг друга впервые после нескольких недель разлуки, ты оставишь его, чтобы найти меня. Я не ожидал, что тебе придется буквально пройти мимо него, чтобы добраться до меня, это оказалось неожиданным бонусом. Это почти поэтично, если хочешь знать мое мнение.

Она сужает глаза.

― Для тебя это шутка?

Ее слова неприятно напомнили мне об идиотском пари, которое я заключил несколько недель назад. Улыбка, мелькнувшая на моих губах, исчезает с моего лица, когда я бросаю на нее взгляд.

― Нет ничего даже отдаленно смешного в том, что этот мудак здесь. В том, что ты представляешь, как он трогает тебя или еще что-нибудь, когда ты одна. ― Говорю я ей, темнота заливает мое зрение и все мои рациональные мысли. ― Я уже говорил тебе однажды, что ты моя, и я не шутил. Я не позволю ему прикасаться к тебе, Тайер. Я не потерплю этого. Тебе лучше найти способ покончить с этими отношениями раз и навсегда, иначе я сделаю это сам. И я обещаю, что тебе не понравится, как я это сделаю.

― Это… это… ― пытается она, но не заканчивает.

Я хватаю ее руки и прижимаю их к своей груди.

Ее глаза вспыхивают желанием, когда ее пальцы скользят по твердым грудным мышцам.

― Почувствуй, как быстро бьется мое сердце из-за тебя. ― Шепчу я.

Прижимая ее руки к себе, я подхожу к ней ближе, заставляя ее руки почти полностью согнуться в локтях между нами.

― Он тот, кто тебе нужен, или я? ― Я хмыкаю, едва слышно бормоча. Ей приходится незаметно наклониться, чтобы услышать меня. ― Это я. Ты мечтаешь обо мне. Ты прикасаешься ко мне. Ты хочешь меня.

Она по собственной воле двигает руками, лаская бугры моей груди, а затем переводит их вниз, на живот.

― Такой твердый. ― Бормочет она, почти про себя. Она продолжает рассеянно ласкать меня, прежде чем открыть рот, чтобы заговорить. ― Я…

― Тайер! ― Я слышу шепот Беллами в коридоре.

От этого голоса Тайер напряглась, и ее руки отстранились от меня.

― Мне нужно идти. Не выходи сразу. ― Просит она, ее тон почти умоляющий.

― Подожди. ― Я приказываю, одной рукой придерживая дверь.

Ее глаза поднимаются к моим, и она с нетерпением ждет, что я скажу.

― Хотя бы признайся, что ты тоже хочешь меня. ― прошу я. ― Как тогда, в лифте. Перед уходом оставь мне одну правду.

Клянусь, с того места, где я стою, я слышу, как бьется ее сердце. Мое собственное бьется о грудную клетку так безжалостно, что, если бы я посмотрел вниз, то увидел бы, как моя кожа движется в такт его ритму.

Она думает об этом, колеблясь на том самом бритвенном краю обрыва, на котором мы находимся уже несколько недель, не зная, в какую сторону идти.

Наконец, она спрашивает:

― Ты позволишь мне уйти?

Мои глаза блестят, а ноздри раздуваются от ее вопроса.

― Да.

Она кивает и сглатывает, соглашаясь с моим ответом. Когда она говорит, слова произносятся так тихо, что я почти не замечаю их.

― Тогда да, ― говорит она, распахивая дверь и останавливаясь, прежде чем снова посмотреть на меня. ― Я тоже хочу тебя.

Она уходит, как только произносит эти слова, и закрывает за собой дверь с тихим щелчком.

23