Опасения по поводу того, что я увижу, когда обернусь.

Адреналин при мысли о том, что сейчас произойдет словесный спарринг.

Я поворачиваюсь, и мой взгляд вознаграждается подарком: передо мной стоит Рис, одетый в дорогой темно-синий костюм. Он сшит с точностью до сантиметра на его крупном теле, в паре с черными туфлями и белым карманным платком.

Что еще более важно и разрушительно, он совпадает с цветом его глаз.

Нет, сочетается ― слишком скучный способ описать это. Он отражает их, заставляя сиять темным намерением, которое я в них вижу.

Похоть, которая горит ярким и убийственным огнем, когда он рассматривает мои туфли на шпильках.

Мои дымчатые глаза.

Мое маленькое черное платье.

― Макли.

У него отвисает челюсть.

― Сильвер. ― Он кивает.

― Ты пришел с Роугом? ― спрашиваю я.

Улыбка приподнимает уголок его губ.

― Пришел. Я уговорил его прийти сюда, показав ему твою историю.

― Значит, она выполнила свою задачу. ― Я отвечаю ему улыбкой.

Его улыбка превращается в ухмылку.

― Ты злая.

― Злой только тот, кто показал ему эту историю.

― Туше. ― На этот раз он говорит с глубоким смехом.

Его глаза блуждают по моему телу, и возбуждение в них доказывает, что ему нравится то, что он видит. Он глубоко, резко вдыхает, и его ноздри раздуваются, когда он оценивающе смотрит на меня.

Парень продолжает, и мне становится не по себе под его взглядом. Он как будто придирается не только к тому, что на мне надето, как будто надеется докопаться до сути и посмотреть, что он сможет найти.

― Я знаю, зачем пришел Роуг, ― говорю я ему, прочищая горло. ― Но зачем пришел ты?

― Я пришел ради тебя.

Мои ноги дрожат, а киска пульсирует от этих слов. Как он так непринужденно отражает мои мысли о появлении Роуга, как часть меня хотела такого же внимания для себя.

Но теперь, когда оно у меня есть, я не уверена. Не знаю, что с ним делать, не знаю, хочу ли я его.

Мой голос слегка дрожит, когда я говорю.

― Что ты имеешь в виду?

Он делает шаг ко мне, и я не могу удержаться, чтобы не сделать шаг назад.

Рис продолжает наступать и кружит вокруг меня, не торопясь и беззастенчиво разглядывая меня своим пронизывающим взглядом.

― Я не он. ― Заявляет он, стиснув челюсть.

― Кто?

― Твой будущий бывший. Он оставил тебя без защиты, не претендуя на тебя. У меня такой проблемы нет. ― Он огрызается: ― Я убью любого, кто к тебе прикоснется. Подумай об этом, когда в следующий раз решишь пойти танцевать в бар.

У меня перехватывает дыхание. Слова выходят хриплыми, когда я говорю.

― Он мне доверяет. ― Я говорю, не обращая внимания на толчок в животе, который говорит, что, возможно, мой парень не должен доверять.

Потому что, не осознавая этого, я позволила кому-то другому вскружить мне голову.

Не до конца, но, как бы больно мне ни было это признавать, я больше не замкнута на себе и не смотрю только на будущее с Картером.

Есть небольшое колебание.

И дело не в Рисе. Или, по крайней мере, не совсем в нем. Впервые я начинаю по-настоящему сомневаться в своих отношениях.

― Он не должен им доверять. ― Он отвечает хрипловато, его голос хриплый. ― Не тогда, когда ты выглядишь настолько потрясающе, что у меня перехватывает дыхание. ― Его рука легко ложится на мое бедро и проводит по пояснице, продолжая кружить вокруг меня. Его пальцы касаются верхнего изгиба моей задницы. ― Не тогда, когда твои ноги выставлены вот так, умоляя раздвинуть их и полакомиться твоей киской. ― Его рука незаметно тянется к моему правому запястью. ― Он дурак, что оставил тебя одну и просто надеялся, что никто тебя не украдет. ― Он хищно улыбается, глядя на меня. ― Потому что я не остановлюсь, пока ты не будешь принадлежать мне.

― Остановись. ― Я прошу: ― Пожалуйста.

― Почему? Тебе неприятно знать, на что я готов пойти, чтобы обладать тобой?

― Чтобы временно обладать мной. ― Я поправляю его, и мне хочется взять эти слова обратно, как только я их произнесла.

Они слишком многое раскрывают.

― И в этом проблема? ― Он говорит так близко, что я чувствую его дыхание на своих волосах. ― Можешь ли ты честно сказать мне, что ты ищешь других отношений? Чтобы влюбиться в кого-то другого?

Когда я молчу, он продолжает.

― Нет. Ты хочешь, чтобы тебя трахнули. ― Он говорит, шепча мне на ухо. ― Чтобы тебя трахнул я, то есть.

― Ты опять ведешь себя неуместно.

― Разве? ― спрашивает он, поднимая руку, которая держит мое запястье, между нами. ― Потому что последние две минуты я держу большой палец на твоем пульсе, и твое сердцебиение подскакивает каждый раз, когда я говорю о том, чтобы трахнуть тебя. Твое тело хочет меня, даже когда твой мозг отрицает это.

Я насмехаюсь.

― Я предлагаю не обращать внимания на мозг и просто позволить нашим телам бороться друг с другом. Предпочтительно голыми и со мной сверху, но я приму это в любом виде. ― Он говорит с хитрой ухмылкой.

― Нет. ― Я поражаюсь тому, как твердо прозвучали мои слова. Я боялась, что мой голос дрогнет и откроется то, что я не готова открыть.

Он смотрит на меня томно, его глаза говорят обо всем и ни о чем одновременно. Несколько тактов мы стоим, не двигаясь, позволяя музыке вокруг нас унять неловкость, которую могло бы вызвать молчание. Он смотрит в мои глаза, словно думает, что в них он может найти ответ для меня.

Как убедить меня, как соблазнить меня, как расшифровать меня.

Я не могу больше выносить молчание.

― Потанцуй со мной.

― Нет.

Я нахмурилась.

― Потому что я не делаю то, что ты хочешь?

― Потому что если я прикоснусь к тебе прямо сейчас, Тайер, в этом платье, в этом клубе и под эту песню, ― говорит он, жадно облизывая губы, и это движение посылает укол прямо в мой клитор. ― Я не смогу остановиться. Я съем тебя на этой барной стойке, а потом переверну тебя на диван и буду трахать, пока ты не выкрикнешь мое имя. ― Он делает шаг ко мне, хватаясь за шею и используя ее, чтобы поднять мое лицо к себе. ― Мое имя. Мое настоящее имя. И ты будешь делать это так громко и так настойчиво, что люди подумают, что ты открыла новое божество.

― Ты сделаешь это на глазах у всех этих людей?

― Нет. Я бы сначала купил бар и выгнал всех.

― Правда? ― спросила я, затаив дыхание.

Его глаза темнеют, а непринужденная улыбка на губах стирается с лица.

― Не играй со мной.

― Я и не играю.

― Я уже говорил тебе однажды, что ты заплатишь за свою ложь. Счет растет, и я не уверен, что ты готова заплатить за это. ― Он говорит, отпуская меня и делая шаг назад.

Я сглатываю, отворачиваюсь от него и смотрю на танцпол.

― Я иду танцевать. ― Говорю я, потому что что еще я могу ему сказать. Я начинаю уходить, но он хватает меня за запястье, удерживая на месте.

― Помни, что я сказал, ― говорит он мне. ― Никто тебя не тронет.

Он отпускает мою руку и опускается на один из диванов в зале напротив танцпола. С этой точки обзора он сможет продолжать наблюдать за мной.

За мной и, видимо, за тем, кто окажется достаточно глуп, чтобы подойти ко мне.

17





В итоге я отвожу Тайер и Неру домой после ночной вечеринки в «Барокко».

Беллами уехала с Роугом, а Сикстайн в итоге была похищена Фениксом.

Он появился, набросился на нее, устроил хаос и в конце концов исчез вместе с ней.

Тайер попыталась побежать за ними, но я удержал ее: одна моя рука обхватила ее талию и притянула к своей груди.

Черт, как же это было приятно.

Она идеально прижималась ко мне, как будто ее тело было разработано и вырезано так, чтобы совпадать с моим, как кусочек пазла.

Она отпихнула меня и стала отчитывать за то, что я не позволил ей побежать за ними, но у Феникса были свои дела, и не ей было вмешиваться.