Моя реакция, правда, сразу же привлекает внимание Риса: он бесстыдно наблюдает за тем, как я подхожу к нему, с раздражающе самодовольным выражением лица.

В этой неофициальной шахматной партии, в которую мы играем, он только что взял центральную пешку.

Оказавшись за спиной блондинки ― кажется, ее зовут Таллула, ― я трогаю ее за плечо.

― Мне нужно поговорить с Макли. Отвали, пожалуйста. ― Говорю ей, когда она оборачивается, не обращая внимания на ехидную ухмылку, появившуюся на лице Риса в ответ на мои слова.

― Что… Ты не можешь говорить со мной в таком тоне! ― Отвечает она, негодуя.

― Проваливай.

На этот раз слова исходят от Риса. Он не удостоил ее взглядом, когда произносил эти слова, вместо этого его глаза смотрели на меня.

По крайней мере, я была вежливее.

Я сказала: «пожалуйста».

Она пролепетала что-то невразумительное и в конце концов ушла, оставив нас с Рисом стоять друг напротив друга в молчаливом тупике.

Когда я молчу, он делает первый шаг.

― Ну что? ― спрашивает он, нахмурив брови.

― Мы не поговорили о завтрашней тренировке. ― Я выпаливаю. ― Ты сказал, что поговорим сегодня вечером.

― Так вот о чем ты хочешь поговорить?

― Да.

Он медленно кивает, выражение его лица пустое, но я вижу, что он не впечатлен. Он собирается уйти, вероятно, чтобы найти Таллулу, куда бы она ни улизнула.

― Завтра послеобеденная тренировка. В пять вечера, на том же поле. ― Он равнодушно говорит, ставит чашку на стойку и встает во весь рост. ― Увидимся.

Он проходит мимо меня, но внутри меня что-то сжимается. Я не готова к тому, что все закончится.

Моя рука вырывается и хватает его за руку, не давая ему уйти слишком далеко. Его взгляд падает на то место, где я обхватываю его, а затем медленно поднимается вверх и встречается с моими глазами.

Я несколько раз открываю рот, подыскивая нужные слова.

― Ты был очень напористым.

Это вылетает из моего рта прежде, чем я успеваю подумать об этом.

― Я не сказал ни слова.

― А тебе и не нужно было, ― говорю я. ― Ты знаешь, что делаешь.

Это заставило его снова повернуться ко мне.

― Скажи мне, ― говорит он задумчивым тоном. ― Какова ревность на вкус?

Я отпускаю его руку, как будто она меня обжигает.

― Почему бы тебе не сказать мне? ― отвечаю я, дразня его.

Его голос падает на целую октаву, когда он хрипло отвечает:

― Горько.

Я поражена его откровенностью, но какая-то часть меня поет от его признания.

― Горькость ― объясняет резкий вкус во рту и бурление в животе, к которому теперь добавились порхающие бабочки.

Я снова отвлекаюсь на него.

Прочистив горло, я говорю ему:

― Я не ревновала. Я просто… защищала. Как твой друг, я должна защищать тебя.

― Ты хочешь защитить меня от всех горячих блондинок, которые хотят меня трахнуть?

― Именно так. ― Говорю я и, поскольку это звучит совершенно нелепо, добавляю: ― Ты капитан футбольной команды, ты должен поддерживать свою репутацию.

Он усмехается и поднимает руку, чтобы провести пальцем по линии моего ожерелья. Это невинная ласка, но она притягивает.

Его прикосновение едва касается моей кожи, но оставляет за собой след из мурашек.

― Ты уверена, что это не потому, что не хочешь, чтобы они прикасались ко мне? Уверена, что это не потому, что ты хочешь меня для себя?

Он просовывает палец под мое ожерелье и осторожно притягивает меня к себе, склонив голову, чтобы произнести слова возле моего уха.

― Ты сделала себя недоступной для меня. Ты не можешь злиться, когда видишь меня с другими девушками.

Он вдыхает их в мою кожу, как будто говорит мне все те грязные вещи, которые он хочет со мной сделать. Я слышу, как колотится мое сердце в ушах, и уже собираюсь наклониться еще чуть-чуть, но он отпускает меня.

― Расстанься с ним. А до тех пор я буду трахаться с кем хочу.

11





Я просыпаюсь со стоном и хватаюсь за голову.

Гаторейд. Гаторейд и Алка-Зельтцер как можно скорее, иначе это похмелье приведет к тому, что я окажусь под землей.

Я захожу в общую кухню и вижу, что Сикс пьет горячий чай, выглядя так же потрясающе, как, по моим представлениям, выглядит Гвинет Пэлтроу утром.

Я в шутку останавливаюсь на полпути к кухне.

― Почему ты выглядишь так, а я так?

― Я превосходна в играх с выпивкой. ― Она непринужденно пожимает плечами, делая еще один глоток чая.

Я фыркаю, потому что она не врет. Я бы сказала, что Сикстайн ― самая уравновешенная из нас четверых. Беллами ― чувствительная, Нера ― упрямая и представляет собой силу, с которой нужно считаться, а у меня легендарный характер.

Сикс ― миротворец и постоянный источник хорошего настроения в нашей группе, но я узнала, что когда она играет в игры с выпивкой, проявляется совершенно другая сторона ее личности.

Она не проиграет, чего бы это ни стоило. Так что я не удивлюсь, если в списке «выпитых рюмок» она окажется ниже, чем остальные.

― Возможно, это еще и эмоциональный удар, который выбивает тебя из колеи. ― Добавляет она со знающей улыбкой на лице.

― Что ты имеешь в виду?

В этот момент на кухню заходит Нера и сразу же набрасывается на нас.

― Доброе утро, детки. ― Сказала она, а затем добавила: ― У меня есть отличная идея. Почему бы нам не взять кое-что на поздний завтрак и не отнести это Беллами к Роугу домой?

― О, мне нравится эта идея! ― говорю я ей.

― Верно? Потому что если мы просто будем ждать, пока он ее отпустит, то, думаю, нам придется ждать очень долго.

― Это действительно звучит как хорошая идея, но я правда не могу пойти туда. Феникс…, он…, ― говорит Сикс, запинаясь на полуслове. ― Одно дело, когда я прихожу на вечеринки, но он действительно может убить меня, если я явлюсь к нему домой без приглашения. Да еще и на поздний завтрак.

Я поворачиваюсь к Нере.

― Ты знаешь, что у него с ней за ситуация?

― Нет. Она никогда не рассказывала мне всей истории. ― Отвечает девушка, качая головой.

― Ладно, Сикс, ― говорю я ей, поворачиваясь к ней спиной. ― Обязательная тема для обсуждения за поздним завтраком ― Феникс.

― Только если мы откроем тему Риса. ― Она возражает, заметный противник.

― Он не тема. Тут не о чем говорить.

― Хорошо, ― говорит Нера, вступая в разговор. ― Сикс, ты берешь шампанское. Тайер, собирай корзину с едой. ― Она достает свой телефон и начинает печатать: ― А я пока составлю повестку дня на сегодня. Начнем с: «Почему Феникс ненавидит Сикстайн?», затем: «Тайер собирается уступить завоеваниям Риса?».

― Не собирается! ― вмешиваюсь я.

―…И, конечно же, завершающая фраза: «Нужно ли спасать Беллами с помощью секретной операции?». ― Она заканчивает, блокирует экран телефона и решительно кладет его на место, давая понять, что задание выполнено.

Сикс с сомнением поднимает бровь в ее сторону и скрещивает руки.

― Не думай, что выйдешь из этой ситуации невредимой, Нер. Можешь добавить: «Кто этот парень, которому Нера постоянно пишет сообщения?», чтобы закрыть нашу тему. ― Говорит она подруге с лукавой улыбкой.

― Хорошо сыграно, ― отвечает Нера, наклоняя голову в знак насмешливого уважения.

Сикс смеется и игриво толкает ее в плечо.

― А если серьезно, Сикс. Мы все равно выгоним ребят. Не то чтобы мы хотели видеть там Роуга или Риса. ― Говорит Нера.

Трудно не реагировать на его имя в какой-то мере. Даже после вчерашнего вечера, когда он сказал мне, что будет трахаться с кем захочет.

Отлично.

Блестяще.

Замечательно для него, ничего не имею против.

Вот только с тех пор он не выходит у меня из головы. Только потому, что он сказал мне эти слова, как будто они были наказанием, как будто меня это должно волновать.