Беллами отчаянно пытается обнять и утешить меня, как может, пока ведет машину, скрывая свою панику от того, что я так рассыпаюсь.

36





Как только слова прозвучали, я пожалел о них.

Я произнес их в паническом гневе, когда понял, что теряю контроль над ситуацией.

Что я могу потерять ее.

Я хотел загнать ее в угол ультиматумом и заставить простить меня, но она не поддалась на мой блеф.

В ответ я смахнул с пола кухни весь ряд декоративных ваз и побежал за ней.

Эта эмоциональная вспышка в итоге дорого мне обошлась, так как я смотрел, как она уезжает, и не успел ее догнать.

Я не стал сразу бежать за ней, нехотя согласившись с рекомендацией Роуга и Феникса дать ей остыть за ночь и поговорить с ней завтра.

Поэтому я сразу иду в свою комнату и ложусь спать, надеясь, что завтрашний день наступит быстрее.



Я не сплю ни минуты.

Каждый раз, когда я закрываю глаза, меня мучают кадры наших отношений, каждый раз, когда я открываю их, я вижу ее в своей комнате, как будто она действительно там.

Моя кровать холодна и пуста, в ней нет тепла и смеха Тайер. Без нее рядом со мной, чтобы я мог обхватить себя руками, я потерян.

Я не знаю, как я спал до нее: где обычно лежали мои руки или как я любил располагать свои ноги.

Я не доживаю до рассвета.

Около трех часов ночи я достигаю точки кипения, откидываю одеяло и вскакиваю с кровати. Накидываю одежду, хватаю ключи и выхожу из комнаты.

Вечеринка все еще продолжается в задней части особняка, поэтому мне удается спуститься вниз, не столкнувшись ни с кем, кто мог бы отвлечь меня или попытаться заставить праздновать вместе с ними.

Я открываю дверь и выхожу на улицу, чтобы застать Феникса сидящим на верхней ступеньке и курящим косяк.

Он поворачивается, услышав звук открываемой двери, и удивленно вскидывает бровь, узнав меня.

― Я думал, ты собирался подождать до завтра. ― Говорит он, повернувшись лицом вперед и зажав косяк между губами.

― Завтра уже наступило, ― говорю я, садясь рядом с ним. Беру косяк и делаю глубокую затяжку, надеясь, что это меня успокоит.

― Ты знаешь, о чем я.

Я выдыхаю дым идеально концентрическими кругами, и несколько секунд мы просто смотрим, как они тихо уплывают вдаль.

Я возвращаю ему косяк и смотрю на дорогу, по которой она уезжала с сердцем, которое она вырвала прямо из моей груди.

Потребовалось увидеть, как она уходит от меня, и провести несколько часов в одиночестве в моей пустой постели, атакуемой мыслями о ней, чтобы понять, что я лгал себе о своих чувствах.

― Я не могу ждать, Феникс.

Я должен найти ее. Я должен все исправить.

Я должен рассказать ей о своих чувствах.

Он слегка поворачивает голову и одаривает меня редкой улыбкой.

― Тогда чего ты сидишь здесь и разговариваешь со мной? Удачи, приятель.

Я хлопаю его по плечу и бегу к машине. Я начинаю выезжать с подъездной дорожки, когда останавливаюсь и опускаю окно. Он встает и идет ко мне.

― Ты можешь сделать для меня кое-что?

Он кивает, с пустым лицом, ожидая, что я продолжу.

Рука, лежащая на руле, белеет, когда я сжимаю ее в смертельной хватке.

― Найди Девлина. ― Требую я сквозь стиснутые зубы.

Садизм сверкает в его глазах, мрачная улыбка искажает его лицо.

― С удовольствием.



Десять минут спустя я бессистемно припарковался на стоянке Тайер и направился по темному коридору ее многоквартирного дома к ее квартире.

Сейчас глубокая ночь, на этаже полно спящих людей, но мне на это наплевать. Я подхожу к ее двери и бью по ней кулаком до тех пор, пока петли не расшатываются.

Загорается свет и светит через щель в двери, но она не отвечает.

― Тайер! ― Я зову ее по имени и снова бью по двери. ― Открой дверь, нам нужно поговорить.

Дверь слева от меня открывается, и из нее высовывается всклокоченная голова. Я узнаю одну из первокурсниц и бросаю на нее ядовитый взгляд, от которого она трусит обратно в дом.

― Я никуда не уйду, Сильвер. ― Кричу я через дверь. ― Мне нужно с тобой поговорить.

Я начинаю вышагивать взад-вперед перед ее квартирой, неосознанное беспокойство в моем теле не позволяет мне оставаться неподвижным.

― Уходи, ― отвечает она, ее голос заглушает толстое дерево.

В моей крови вспыхивает разочарование от того, что она отказывается со мной разговаривать. Если бы я только мог поговорить с ней, если бы я только мог объяснить, я знаю, она бы простила меня.

Я заставлю ее простить меня.

Не знаю, как я выдержал шесть часов разлуки с ней, но я знаю, что не могу вынести больше ни секунды конфликта между нами.

Я снова бью кулаком по двери и продолжаю бить, пока боль в руке не становится невыносимой и я не слышу, как что-то раскалывается. То ли дерево, то ли одна из моих костей, я не уверен.

― Открой дверь, пока я не выломал ее голыми руками.

― Просто уходи, Макли. ― Откликается она

Моя челюсть сжимается, зубы скрежещут от того, что она использует мою фамилию, но я не поддаюсь на уловку. Она пытается причинить мне боль, отомстить мне любым способом, но я не позволю этому отвлечь меня.

Она может причинять мне боль сколько угодно. Я все равно буду ждать ее здесь.

― Я не уйду от тебя, Сильвер. Я никогда не уходил, даже когда ты отталкивала меня раньше, и я не собираюсь начинать сейчас.

Делаю испуганный шаг назад, когда дверь распахивается, заставая меня врасплох. Тайер стоит в дверном проеме в крошечных волейбольных шортах и футболке больших размеров. Мои глаза сужаются на футболке, когда я не узнаю ее. Это не моя футболка, так чья же она?

Монстр собственничества внутри меня пытается высунуть свою уродливую голову, но я подавляю его.

Не время.

Ее глаза покраснели от гнева, и от одной мысли, что она плачет, у меня сводит живот. Она ― один из самых сильных людей, которых я знаю, и доказательства ее слез выводит меня из равновесия и на мгновение заставляет замолчать.

― Причина, по которой ты не ушел, в том, что у тебя было пари, которое ты должен был выиграть. Думаешь, это хорошая идея ― напомнить мне об этом? ― спрашивает она, ее голос полон обиды.

― Нет, пари тут ни при чем! ― говорю я, повышая голос от досады.

― Понизь голос, а то перебудишь весь этаж, ― шипит она, глядя то налево, то направо. ― Что ты вообще здесь делаешь? Разве ты не помнишь ультиматум, который ты мне предъявил прошлой ночью? ― спрашивает она, ее лицо недовольно кривится.

― Я был зол. Понимаешь, любимая? Я был зол. ― Я говорю, делаю шаг к ней и обнимаю ее за щеку. ― Я не хотел этого. ― Шепчу: ― Я отчаянно пытался найти способ, любой способ, чтобы заставить тебя остаться, и я запаниковал. Прости меня.

Каким-то образом я зарылся в еще более глубокую яму, чем вчера, и не представляю, как из нее выбраться.

Сердце замирает в животе, когда она отворачивает голову, избегая моего прикосновения.

― Значит, снова ложь.

― Ты искажаешь мои слова…

― Нет, я исхожу из твоих действий, а не слов! ― Она кричит, поворачивая голову назад ко мне. ― Ты не тот человек, каким ты себя показываешь, вот и все. Между нами все кончено, ясно? Мы больше не вместе. ― Она говорит, делая шаг назад и начиная закрывать дверь: ― Ты убедился в этом.

Я хлопаю ладонью по двери и задвигаю ее обратно, прежде чем она успевает закрыть ее.

― Мы еще не закончили. ― Я рычу, надвигаясь на нее, пока она отступает в гостиную, и пинком закрываю за собой дверь. ― Ты хочешь поговорить о моих действиях? Отлично. ― Я ворчу, подходя к ней вплотную. ― Разве я не доказывал тебе это снова и снова? Разве я не был всегда рядом с тобой, разве я не появлялся всегда, даже когда ты утверждала, что я тебе не нужен? ― Я требую, моя потребность убедить ее сейчас почти безумна: ― Я умоляю тебя не позволять одной ошибке стереть все хорошие воспоминания, которые мы создали. Все те прекрасные воспоминания, которые мы еще можем создать вместе.